Журавли солдатской памяти
мы вернулись из леса к мемориальному знаку на берегу Западной Двины. Постояли молча, возложили корзину цветов. Леша Кекух исполнил несколько песен. Среди окружающего леса, сурового своим осенним молчанием, изрешеченного с войны осколками, их слова и музыка, как-то по-особому трогали душу.
А потом все вместе вернулись в музей. Гости с удовольствием осмотрели его экспозиции и, что вполне понятно, надолго задержались в зале обороны. Для них, приехавших из мест, Где не было военных действий, подлинные экспонаты с полей сражений были в диковинку. Некоторые экземпляры, найденные в окопах и переданные им Валерием Викторовичем, они увезли с собой, чтобы показать детям, внукам, как память о далеком крае, где война не щадила людей и где лежат их дед, прадед.
Павел Сергеевич долго и внимательно листал толстую папку с инвентарным номером 5641 - отчет о полевом выезде в урочище Климов хутор и эксгумации останков солдата-сибиряка С.Н. Иванова из санитарного (окопного) захоронения. Туда нам на следующий день и предстояла поездка.
День второй: Климов Хутор
Вполне понятно, что сын красноармейца С.Н. Иванова, останки которого были найдены поисковиками Сергеем и Алексеем Коротковым, не мог уехать, не побывав на месте его гибели и не возложив цветы на землю, 65 лет служившую отцу приютом.
Поэтому на следующий день братья Коротковы, В.В Линкевич, А.А. Иванов, супруги Ивановы, Ольга и Маша Жуковы, а также автор этих строк, отправились в урочище Климов хутор.
День в день, ровно 65 лет назад наши войска отступили с обороняемых подступов к Андреаполю, и жизненное пространство его стали занимать немецкие войска. Поэтому символичным было то, что именно в этот день мы попали в места кровавых и драматичных событий шестидесятипятилетней давности.
А началось с того, что 16 октября 2005 года братья Сергей и Алексей Коротковы на велосипеде завернули в район Климова хутора.
Вот что написал Сергей в отчете о той поездке: «…Вышел на большую воронку среди окопов. Заложив шурф, наткнулся на бедренную кость, ремни, в другой стороне лежал противогаз. Солдат стоял на коленях… В двух метрах Алеша металлоискателем наткнулся на снаряд большого калибра, прошедший через ствол. В ходе раскопок с применением археологического способа удалось поднять большое количество ремней и пряжек, в ногах лежали остатки шинельной скатки, в брючных карманах – алюминиевая ложка, перочинный ножик, безопасная бритва, набор лезвий, мундштук. На поясе – граната РГД-33, патронная сумка с патронами. В районе таза – текстолитовый медальон. Когда открыли, то увидели, что бумажка вроде бы нестандартная, но хорошей сохранности, правда, чуть смят верх бумажки… Чтобы извлечь бумагу из медальона, его пришлось распилить. Данные медальона были написаны карандашом на тонкой полоске простой бумаги: Иванов Сергей Николаевич, 1909 г. Уроженец Новосибирской области, г. Куйбышева, дер. Осиново. Посмотрели по спискам 133 стрелковой дивизии: найденный солдат числился погибшим 12 сентября 1941 года и не вынесенным с поля боя…»
Он погиб при наступлении дивизии под командованием подполковника А.Г. Герасимова в направлении Костюшино – Загозье.
Сергей и Алексей и предположить не могли, что эта их поездка будет такой удачной. Словами нельзя передать то чувство, которое испытывают поисковики, когда удается найти медальон и прочитать данные.
А дальше военному комиссару Кубышевского района Новосибирской области был отправлен запрос с просьбой установить судьбу родственников бойца, останки которого были найдены. И ответ: живы жена Антонина Николаевна Иванова, сын Павел Сергеевич и дочь Валентина Сергеевна. Затем началась переписка Павла Иванова с Валерием Линкевичем, и ее результат – приезд Павла Сергеевича с женой на перезахоронение отца. Через трое суток пути сын ступил на землю, где 65 лет назад после боя навсегда остался его отец. Ему было 32, и он был практичным, как и положено крестьянину, человеком. Такой факт: на его ботинках были прибиты подковки.
Мы шагали по осеннему лесу, сплошь изрытому воронками, окопами и траншеями, к тому месту, где были найдены останки Сергея Николаевича, пока не остановились у неглубокой ямы, наполовину заполненной дождевой водой. «Он лежал здесь», – сказал С. Коротков, и мы притихли. Для глаза обывателя это место ничем особым не выделялось. Только поисковики доподлинно могут сказать, что представляет собой то или иное углубление в земле. Павел Сергеевич подошёл, склонив голову, зная, что этот лес и эта яма навсегда останутся в его памяти и в сердце.
Затем мы все выслушали рассказ В.В. Линкевича о том, как драматически разворачивались события в этих местах в далекие сентябрьские дни 1941 года. Тем временем Леша Коротков с металлодетектором пробежался по лесу, ориентируясь в нем, как в собственном огороде. Находки были: саперные лопатки, гильзы, рубашки гранат. Словом, не из редких, но тех, которыми наполнен лес до сих пор.
Потом мы поехали в лес, что напротив теперь уже несуществующей деревни Жаберо. Этот лес помнит войну: здесь и окопы, и траншеи, и блиндажи, и воронки для пулеметов, и землянки боевого охранения, и покалеченные снарядами сосны…
Деревне Жаберо в те дни 1941-го была уготована страшная участь. Она переходила из рук в руки. Только 14 сентября это случилось 8 раз! В конце концов сгорела, не доставшись никому. Мы походили по окопам, которые рыли перед тем, как был дан приказ взять Жаберо, и по тем – долговременным, которые рыли позже, после того, как стало понятно, что деревню не взять. Лес таит еще многое, в том числе и захоронение немецкого солдата с нашей противотанковой гранатой под головой.