Проза
Призрак
Анечка всей грудью вдохнула свежий чистейший воздух. Господи, как же здесь было хорошо. Жаль, этюдника нет с собой. Неширокая речушка, петляя меж извилистых берегов, то пряталась под тонким ледком, то, на стремнине, сверкала сине-серыми незамерзающими промоинами. На той её стороне, за небольшим взгорком, начинался лес. Настоящее Берендеево царство: ёлки, таинственные и суровые, сразу с опушки плотной стеной закрывали вход в лесной загадочный мир, словно пряча от лишних глаз какие-то секреты. А секреты там точно водились. Не могли не водиться в таком месте.
Вообще, бабушкина деревня была местом таинственным. Поговаривали, а последние лет 15 и в центральных газетах писали, что в озере неподалёку динозавра видели. Телевидение даже экспедиции по этому поводу организовывало.
Но Анечка любила эти места не только за некую таинственность. Куда больше привлекали её простор и воля. Иди, куда хочешь, столько дорог и тропок перед тобой. Хочешь – пой во весь голос, хочешь - стихи вслух читай, никто не помешает. А зимой раздолье: на санках с горки, с ребятами - в снежки, на лыжах, если хочешь.
А святки! И колядовать по деревне бегали, и на суженого с девчонками гадали, и страшные бабушкины истории из былых времён в сумерки слушали. Разве в городе такое возможно.
Вот и сегодня Анечка на святки приехала. Подружек институтских привезти хотела, но те побоялись: сессия впереди. Анечку же это не остановило. К тому же, Миша из Питера наверняка приедет. Чувствовала своим неопытным ещё сердечком, что не упустит случая повидаться с ней недавний друг по детским деревенским забавам.
Особое к себе внимание с Мишиной стороны она стала замечать с нынешнего лета, хотя раньше вся ребятня кучкой держалась, никого не выделяя. Да и сама Анечка поняла, что с некоторых пор без Миши и праздник - не праздник, и игра - не игра.
И всё бы хорошо, да вот бабушка Анна Мишу невзлюбила. И сказал-то он не так, и сделал не то. Чтобы бабушку лишний раз не раздражать, приходилось реже видеться с тем, с кем всё время хотелось быть рядом. Пробовала узнать о причине такой бабушкиной немилости именно к этому вполне симпатичному пареньку.
-Ненадёжные они, эти Бушуевы, - неизменно отвечала Анна, - прадед его здешним был.
И больше, сколько Аня ни просила, бабушка ничего добавить не хотела, словно тайну какую скрывая.
Вообще-то, восьмидесятишестилетняя Анна была Аничкиной прабабушкой, в честь которой девочку и назвали. И домик в деревне принадлежал именно ей. Маленькую Анечку привозили сюда на лето бабушка Тамара, Аннина дочка, и дедушка Николай, Тамарин муж.
Теперь и бабушке Тамаре, и деду Николаю перевалило за шестьдесят, и они постоянно жили в деревне с бабушкой Анной, которая оставалась главной хозяйкой, несмотря на возраст. Все её желания и распоряжения имели здесь силу закона, который нарушать не полагалось. Это соблюдалось свято. Бабушку Анну уважали, и было за что.
- Анечка, гадать-то нынче будешь? – спросила сегодня с утра бабушка Анна. – Мои валенки бери, если кидать для суженого задумаешь, они легко с ноги свалятся, без задержки.
- Спасибо, бабуленька, обязательно возьму.
Днём, вволю наболтавшись с подружками, обсудив всех местных и приезжих кавалеров, Аня решила гадать вечером одна. Кучей ничего серьёзного не получится.
- А не боишься, одна-то? – поинтересовалась бабушка Анна.
- Что ты, бабуль, это же всё понарошку.
Ровно в 12 на пригорке за домом она скинула с ножки бабушкин валенок…
Взволнованную, испуганную, крепко сжимающую в руках валенок Анечку в дом внёс Миша.
- Бабушка, призрак. Я призрак видела.
- Господь с тобой, дитя моё…
Когда обе бабушки, Миша, дед, а главное сама Анечка успокоились и все уселись пить чай за большим столом, стали выяснять подробности происшествия.
- Я видела его, точно видела. В военной шинели старинной. Улыбался мне так загадочно, и подмигнул даже… Он вроде и не говорил, а я как будто слышала фразу… Что-то о том, что от судьбы не уйдёшь…
Рассказчицу перебивали:
- Может быть, ты Мишу за призрак приняла, - предположила бабушка Тамара, - в метель немудрено. Вон как разыгралась…
- Я тоже ей говорю, - встрял Миша.- Иду с автобусной остановки, поднимаюсь на горку, а Анечка в одном валенке - с криком от меня. Несколько шагов сделал – второй её валенок нашёл…
- Да нет же, Миша - в короткой куртке, а тот в длинной шинели был. Ну почему вы не верите. Хотите, нарисую его...
- Не надо рисовать. Успокойся. Верим мы тебе, верим, чайку лучше попей,- ровным твёрдым голосом, словно знала что-то такое, чего не знал никто, прервала всех бабушка Анна.
Она, конечно, знала. И портрет, который Анечка рисовать собиралась, ясно себе представила. Таким он и был тогда, её Михаил. В длинной солдатской шинели, на другую одежду, видно, за два послевоенных года не накопил ещё. И это она тогда стояла на том самом пригорке и в полночь собиралась бросить для суженого-ряженого свой трижды подшитый старенький валенок, но не успела. Так и застал её - с валенком в руке.
- У тебя ведь всё уже угадано, - засмеялся. – Я твой суженый. Ждала? За тобой приехал. Пешком из района иду, да от Ленинграда на чём придётся добирался, долго вышло.
Конечно же ждала. Как ещё ждала. И гадала-то сейчас на него одного. А сказала почему-то другое. Злое что-то, обидное, от чего он отпрянул, как от удара в грудь.
- Зря ты так, Аня. Времени у нас нет на раздоры да обиды. Надо завтра с утра председателя сельсовета уговорить, чтобы расписал нас, да в тот же день в дорогу собираться. Паспорт уже там, на месте, тебе выправим.
А она точно и не слышала его миролюбивых речей. Обида, накопленная за два года его отсутствия, выливалась теперь в слова. С фронта ждала, а пробыл в деревне меньше месяца и в Питер укатил. Устроюсь, мол, - заберу. Хорошо же, закипало внутри, пусть он и правда, как говорит, занят был с утра до ночи: работал, вечером учился, закрепиться старался, комнату в рабочем общежитии получил - ведь написать же мог. Но ни одного письма, даже записочки. А теперь явился, как ни в чём не бывало. Жених!
Убедившись в её непреклонности, спросил только:
- Водой-то хоть напоишь? Мне теперь здесь задерживаться незачем, да и не у кого, родных не осталось, сама знаешь. Эх, не такой я встречи ожидал.
А когда уходил в ночь, с того самого пригорка крикнул ей, вышедшей на крыльцо:
- От судьбы не уйдёшь, запомни. Нам с тобой ещё детей и внуков растить-крестить придётся. Обдумай всё, вернусь ещё. Будь готова.
И ушёл. Навсегда, как оказалось.
Она уже назавтра готова была бежать за ним без оглядки, да куда? Адреса спросить не удосужилась. Ждала, замуж долго ещё не выходила. Но напрасно. И в сердце выросла новая обида, крепче прежней.
Когда Мишу, правнука его, увидела, сразу узнала, так похожи были. И раньше слышала, что какие-то Бушуевы из Петербурга домик на краю деревни купили под дачу. Ну, купили и купили. Много в их красивые места городских дачников понаехало. А тут – Миша его, да её Анечка, солнышко её дорогое. Не бывать этому, решила.
Обсуждение призрака ещё продолжалось, когда мысли Анны старшей вернулись-таки в сегодняшний день.
- А почему тебя так назвали? – казалось, невпопад спросила она у Аниного поклонника.
- Целая семейная легенда есть по этому поводу, - заторопился удовлетворить бабушкин интерес Миша. – Прадеда моего так звали, по наказу прабабки, его жены, и меня назвали. Я их никого уже не застал. Но бабушка рассказывала, что прадеда жена очень любила. Она его спасла от верной смерти. У прадеда раны военные открылись. Кровотечение прямо на работе началось. А она не растерялась. Санитарный пост в его цехе возглавляла, действовала быстро и верно. Когда его, обескровленного, в больницу доставили, врач так и заявил, что от кровотечения умер бы, если
бы не прабабушка. И потом выхаживала долго. Из благодарности он на ней и женился. Обязанным себя считал. Прабабушка в последние перед смертью годы часто говорила, что чужое забрала, не ей он был предназначен.
-А здесь-то вы как оказались, в наших краях? – поинтересовалась бабушка.
- Деда потянуло домик купить на родине отца после его смерти, словно ближе он к нему здесь себя чувствовал.
- Не виноват, значит, был твой прадед, - опять как-то невпопад заключила бабушка Анна.
- В чём не виноват? – не понял Миша.
-Бабушка, ты что-то знаешь? – вмешалась и Анечка.
- Да так, ни в чём не виноват. А ты, Анечка, успокойся. На этой горочке уже призраков видывали, в мои времена это было. Не бойся, это к добру. Не злой тот призрак, и умнее нас с тобой.
- Пришёл-таки, как и обещал. Да в самое время подгадал, а не то натворила бы я опять дел. И правнучке жизнь бы испортила. А теперь пусть сами разбираются, - подумала про себя Анна старшая. – Как это он сказал: от судьбы не уйдёшь? Прав был.
И никому ничего не рассказала.
Маргарита Петрова