И тут взорвался мир...
– В восьмой час залезаешь, – возразил Ватрушев.
– Да чтоб его!.. – Алексей запыхтел. – Ну, поменяй меня на первый вылет с Марычевым...
– А кто тогда Ладовскому на бой подыграет?
– Ну, давай, я и подыграю... С Грошиным. С передачей управления... Подвесной бак мне только дорисуй... И пилотаж я себе тогда продлю заодно.
Теперь уже в затылке зашкрябал Ватрушев:
– С Грошиным, говоришь... Та-ак... Бак – это плюс десять минут. Тут тогда «спарка» в сумерки «заезжает»... Ну, это ладно, это – мелочи... – он задумчиво потёр подбородок. – Ладно! Уломал, красноречивый!.. Что там тебе ночью надо? – берясь за красный карандаш, поинтересовался он.
– Триста девятнадцатое1, – сейчас же с готовностью подсказал Алексей. – И зонку. В облаках.
На малой2.
– На малой не получится – у тебя пятый вылет...
– Ладно, хрен с ней, с малой – давай на средней...
– Ну, на средней, так на средней... – Ватрушев аккуратно изобразил на «плановичке» значок полёта, проставил рядом номер «борта» и поднял глаза на Алексея. – Доволен, вымогатель?..
– Супер! – кивнул Алексей. – Экселян! Тре бьен! Я всегда говорил, Николаич, что один ум хорошо, а...
– А полтора лучше, – закончил за него Ватрушев. – Ты мне лучше вот что скажи, Викторыч, откуда у тебя все эти «требьены» выскакивают? Ты ж вроде инязов не кончал?.. Тогда, зимой, на «выживании»3, всех своим финским наповал уложил. Сейчас вот монгольский вспомнил. Про французский твой я уже и не говорю... Что ты тогда командиру ляпнул? Про лёд, кажись, что-то?..
– Да я чего... – скромно пожал плечами Алексей. – Я его тогда просто предупредил, что лёд ещё тонкий...
– Во-во, предупредил... – закивал Ватрушев. – Командир тебя потом целый месяц на всех совещаниях поминал... Тот раз финский, сейчас монгольский. Подозрительно, понимаешь. Ты, часом, не из засланных казачков будешь?
– Да ну... – отмахнулся Алексей. – Финский – это брат жены у нас тогда гостил. Он накануне из Финляндии, с турпоездки вернулся, вот и привёз... А монгольский... Первый мой инструктор, Дрёмин покойный, по молодости в Монголии служил. Целых пять лет. Вот где кладезь был! Из него эти всякие «хуйсрахи» на каждом шагу сыпались... Жаль, я, вот, только про погоду и запомнил.
– Как ты говоришь? – улыбнулся Ватрушев. – «Тэгэр хуйсрах»?..
– «Тэнгэр»... – поправил Алексей. – «Погода портится».
– Тэнгэр хуйсрах... – задумчиво повторил Ватрушев и почесал кончик носа карандашом. – Ёмкое понятие. Надо будет запомнить...
– Не понял!.. – Алексей, заглянувший в сегодняшнюю плановичку, распрямился и удивлённо уставился на Ватрушева. – А с какой это радости у Худавердова «НВ»4 стоит?!
– В «звене»5 твой Худавердов, – охладил его Ватрушев. – Усиление вызвали. Контрольную цель ждут.
– Опять?!
– Опять... Задолбали уже – третий раз за день дёргают!..
– И что, сильно контрольная?
– Сильно. – Ватрушев поморщился. – Контрольней только в голову бывает... По линии министра обороны... – он многозначительно потыкал большим пальцем в потолок и, чуть погодя, уточнил: – От белорусов пойдёт.
– Блин!.. – Алексей сокрушённо покачал головой. – У него ж пятого числа сроки выходят. _____________________________________________________________________________________
1. Триста девятнадцатое – номер упражнения из Курса боевой подготовки.
2. Малая – малая высота – от 200 до 1000 м.
3. «Выживание» – занятия с лётным составом по выживанию в экстремальных условиях после катапультирования; планово проводятся два раза в год – зимой и летом.
4. «НВ» – «не выполнен» – пометка в плановой таблице; ставится после значка невыполненного по каким-либо причинам полёта.
5. «Звено» – дежурное звено – самолёты и лётный состав, назначенные для несения боевого дежурства; обычно два экипажа в 15-минутной и два – «усиление» – в часовой готовности к вылету; располагаются в специально отведённой и соответственно оборудованной зоне аэродрома.