Иван Борисов. Покуда сердце бьётся

Перед тем, как открыть страницу

   Перебирая в областном архиве документы, связанные с партизанским движением в нашей области, я неожидан­но наткнулся на записку, адресованную обкому комсомо­ла. Под ней стояла подпись: Николай Нефедов. Отложив в сторону все материалы, я принялся читать ее и с первых строк понял: это то, что я искал. В записке, составленной неизвестным комсомольцем вскоре после освобождения города Калинина, рассказывалось о подпольной комсомоль­ско-молодежной группе, действовавшей в нашем городе во время оккупации.

   Эта находка — короткий рассказ руководителя группы Николая  Нефедова — и послужила началом долгого и не­легкого поиска. Я задался целью во что бы то ни стало узнать все, что возможно, об этой группе, узнать имена наших отважных земляков, которые до этой поры не были известны, и рассказать о них.

   Мой рассказ был бы неполным, если бы я не вспом­нил о том, как шли эти поиски. Ведь это десятки встреч, неожиданных и интересных, приносящих то радость, то огорчения. Это и десятки писем от людей, небезразлич­ных ксудьбам юных подпольщиков.

   С чего начать? Конечно, с автора упомянутой запис­ки Николая Нефедова. Жив ли он, а если жив, то где его искать?

   Мне было известно, что в городе живет отец одного из активных участников подполья, Виктора Пылаева, — Михаил Ивлевич. Нахожу его. Михаил Ивлевич вспомина­ет несколько интересных эпизодов, рассказывает о своем сыне. Но жив ли сейчас Нефедов — затрудняется отве­тить. Зато у меня появляется адрес, где раньше жил Нефедов. Здесь, по словам Пылаева, была одна из явоч­ных квартир подпольщиков.

   Улица Урицкого (ныне Трехсвятская), дом № 14/28... Здесь во дворе, во флигеле, и жил Николай Нефедов. За­хожу во двор.

   — Вы кого ищете? — спрашивает женщина.

   Объясняю. И первое разочарование: флигель, оказы­вается, давно снесли. А вот Нефедов...

   — Да вроде был в нашем дворе такой, — вспоминает Анна Иосифовна Солодова. — Невысокого роста паре­нек, всегда приветливый. А где он сейчас, не могу ска­зать. Да, вот что, — радостно спохватывается она, — жили здесь вместе с Нефедовым в подвале флигеля старики Воробьевы, муж с женой, — его соседи. Во время оккупа­ции так в подвале и просидели. А когда флигель снес­ли, им новую квартиру дали, кажется, на Манежной улице.

   С волнением переступал я порог новой квартиры, где живут Воробьевы. Узнав о цели моего визита, старики заволновались: дороги, видно, были им эти воспомина­ния. Конечно, они помнят Нефедова. Еще бы не по­мнить! Точно не знали, но догадывались о его деятельно­сти, очень беспокоились за него, по-настоящему, по-родительски. Был такой случай, вспоминает Воробьева. Выполняя задание, Николай сломал ногу, и после этого ре­бята перевели его на другую тайную квартиру. Там он дол­гое время скрывался у Любови Федоровны Шмуклер, которая выдавала его за брата своего мужа. Что было дальше, Воро­бьевы не знают. Знают только, что после освобождения Кали­нина от фашистов он долгое время лежал в госпитале, а по­том куда-то уехал.

   Был момент, когда надежда на успех стала покидать меня. А вдруг не удастся мне найти Нефедова? Ведь за эти долгие годы всякое могло случиться. Может быть, дру­гим путем нужно вести поиски? Но вот новый адрес... Он — последняя надежда... Интересно, найдули я Л.Ф. Шмуклер?

   Нашел, а от нее услышал то, что так боялся услышать. Вскоре после выздоровления Николай Нефедов женился, жил с женой в нашем городе, а в 1947 году, после осложнившейся болезни, умер. Как найти жену Нефе­дова, Любовь Федоровна не знала.

   И тем  не менее,  много интересного я узнал от самой Любови Фёдоровны, которая, рискуя жизнью, скрывала у себя больного подпольщика. “Но что стоят эти рас­сказы? — думал я тогда, переживая  неожиданную печаль­ную новость. — Кто лучше, чем сам Нефедов, смог бы рас­сказать о деятельности подпольной группы, о самих под­польщиках?”

   Но вот однажды товарищи, заинтересованные в моей работе и много помогавшие мне, предложили ознако­миться с новыми документами. Среди них, я даже гла­зам не поверил, был один, написанный в феврале 1942 года рукой самого Нефедова. В нем сведения о месте рождения Николая. Узнаю, что он уроже­нец Удомельского района, из деревни Курьевонихи. Пишу письмо в Мстинский сельсовет. Оттуда незамедлительно сооб­щают, что мать Николая Нефе­дова умерла, а сестра его, Анна Андреевна, живет сейчас в го­роде Колпино Ленинградской области. Прошу сестру при­слать фотографию брата и со­общить, если знает, адрес  его жены.

   И вот на моем столе лежит егофотография. Наконец-то я вижу лицо человека, судь­бой которого интересуюсь уже много-много дней. Затем новые встречи, сначала с женой Николая, потом с его другом А.А. Дьячковым. К ним я приходил уже не с пу­стыми руками. Как пароль, вынимал и показывал фото­графию Николая. Как много воспоминаний, интересных разговоров может вызвать обыкновенная фотография, вот такая, как эта! Товарищ Николая рассказал мне о том, что до оккупации Калинина они оба работали в слесар­но-механической мастерской райпромкомбината Цент­рального района. Николай был мастером.

   Однако, мои поиски на этом не закончились. Еще рано было садиться за стол и начинать свой рассказ. Помешало этому одно непредвиденное обстоятельство. В ходе поисков, знакомясь с множеством материалов, слушая воспоминания разных людей, мне удалось уста­новить, что в Калинине, параллельно с группой Нефе­дова действовала и другая подпольная группа, органи­зованная комсомольцем Константином Елисеевым. Что это за группа, действовала ли она самостоятельно или заодно с нефедовцами, кто ру­ководил ею? На эти вопросы тоже предстояло найти ответ.

   Большую помощь в новых поисках оказала мне Клавдия Павловна Бойкова, в прошлом комсомольский работник. От нее я узнал, что Костю Елисее­ва искать бесполезно. Его нет в живых. Но есть адрес его сест­ры, Елизаветы Никитичны. На­чалась переписка. Вскоре полу­чил я и фотографию Кости Ели­сеева. А воспоминания его сес­тры стали замечательным до­полнением к тому, что я уже смог узнать об этой под­польной группе.

   Постепенно картина прояснялась. Становилось очевид­ным, что на явочные квартиры подпольщиков с заданиями через линию фронта приходили разведчики — юноши и девушки, направляемые разведотделом Калининского фронта, обкомом и горкомом комсомола. Узнаю, что на­чальником разведотдела был майор Ф.Д. Пиманов. Он проводил большую работу по засылке в тыл врага наших отважных разведчиков-диверсантов. Конечно, много ин­тересного может рассказать сам Федор Дмитриевич.

   Нахожу его адрес и пишу письмо в Орловскую  область, где ныне живет подполковник в отставке. С нетерпени­ем жду ответа и наконец получаю его: вместе с интерес­ными документами и воспоминаниями — доброе пожела­ние успеха в работе. Это прибавляет сил и энергии. А тут совсем неожиданно у меня появились новые помощники — юные следопыты из восьмилетней школы № 26 и сред­ней школы № 16. Их поиски помогли прибавить в список калининских патриотов несколько новых имен.

   Встречи  и  открытия  продолжаются. Удается ветретиться с оставшимися в живых участником подпольной группы Федором Хохловым, с матерями Бориса Полева и Виктора Пылаева. Идут письма от бывшей разведчи­цы Вали Карасевой и многих других.

   Естественно, возник вопрос: от кого Нефедов и Ели­сеев получили задание остаться в оккупированном горо­де? Или, может быть, обе группы — стихийно возникшие подпольные организации смелых мальчишек, вооружен­ных ненавистью к врагу и огромным желанием помочь своей Родине? Скажу откровенно: судя по характеру некоторых операций, проводимых молодыми патриота­ми в тылу врага, могли возникнуть и такого рода пред­положения. Бывший  секретарь Калининского горкома комсомола Владимир Андрианович Никитин, проживав­ший в Москве, внес необходимую ясность. “По указа­нию партийной организации, в связи с приближением врага к Калинину, — сообщал Никитин, — обком и гор­ком комсомола провели работу по созданию подполья.   В числе оставленных для развертывания подпольной ра­боты были комсомольцы Николай Нефедов и Констан­тин Елисеев”.

   Все становилось на свои места.

<=                                    =>