Мотовозик до Жукопы
Нина Шандаевская
Блины с морошковым вареньем
В очередной раз еду на поезде в гости к сыну. За окном, словно кадры кинопленки, убегают, сменяя друг друга, незатейливые местные пейзажи. Лес, поля, маленькие полустанки с покосившимися домишками, и снова лес. Под стук колес, глядя в оконное стекло вагона, переносишься мыслями в какую-то отдаленную, но приятную до щемящей боли в груди жизнь. И, к удивлению своему, осознаешь, что помнишь все, как будто было это пару дней назад, что воспоминания свежи, как прозрачный воздух морозного утра. Хотя позади уже не один десяток лет.
Только с возрастом понимаешь всю прелесть, все необыкновенные преимущества того самого, что называется одним словом – детство. Особенно, когда рядом любящие тебя, оберегающие от всякого рода скверны люди. Именно таким человеком, трепетным, чутким, была для меня и двух моих братьев наша бабушка Маня.
Жила она в казарме возле железной дороги, в трёх километрах от посёлка Охват, вместе с сестрой. Обе овдовели во время войны, вырастили детей, а, когда те разъехались кто куда, стали жить вместе. Хозяйство держали, за огородом ухаживали, трудились всю свою жизнь. И очень любили людей. И люди отвечали им тем же.
И мы, тогда еще совсем дети, всегда тянулись погостить в их уютном домике, где вкусно пахло молоком, хлебом, травами, висевшими в пучках повсюду. Бабушка собирала полезные эти травки, сушила их, делала настойки, варила мази и лечила ими людей и животных. Щедрая, добрая душа, то собаку с перебитой лапой подберет, то котика приютит. А однажды, собирая в лесу какие-то корешки, наткнулась на двоих совсем маленьких медвежат и принесла их домой. Радости нашей не было предела! Мы кормили их козьим молоком из бутылочки с соской, те смешно чмокали, задрав свои черные носы, и урчали от удовольствия.
Так прошла неделя. Но однажды утром, пойдя за сеном к стогу, стоявшему за домом почти у леса, сестра бабушки, Татьяна, увидела огромные медвежьи следы прямо у забора перед домом. Это, по-видимому, мама-медведица разыскала своих малышей. Опасаясь, что в другой раз она может разрушить дом, бабушка сложила медвежат в корзину и отнесла их обратно в лес.
Сколько слез мы тогда пролили! Так не хотелось расставаться со своими питомцами, а вот, что бабушка могла пострадать, встретить в лесу их маму, нам было совсем невдомек. Слава Богу, все закончилось хорошо. Нашла, видимо, мамаша своих малышей, потому что не приходила больше.
А жизнь в домике у бабушки продолжала идти своим чередом. Когда осень выплёскивала свои краски на кроны деревьев, казалось, что их коснулась кисть талантливого художника. Лес наряжался в пестрые разноцветные одежды, пахло прелью и грибами. Но постепенно осеннее многообразие красок размывали дожди. Деревья сбрасывали с себя яркие шали, обнажая прозрачность далей. Гуси на болоте собирались в стаи, беспокойно гогоча, готовились к долгому перелету. Жалобно курлыча, проплывали в небе клином журавли, и мы подолгу смотрели им вслед. Звуки и краски тускнели, начинались легкие заморозки, выпадал снег. И незаметно воцарилась зима. Лес и поляны перед домом погружались в белое сказочное безмолвие. Только на рябину под окном прилетали стайки красногрудых снегирей, да куст калины, с еще висевшими на нем красными ягодами, любовно обсиживали неугомонные синички, вызванивая незамысловатые свои песенки. Но стоило прилететь сойке, как юркая ватага, вспорхнув, улетела прочь.
Бывало, и лоси переходили через железнодорожное полотно. Величественные животные вальяжно прохаживались на этой стороне возле леса и, задрав свои морды, сосредоточенно обдирали кору с деревьев. Частыми гостями были и лисы, и еноты. А зайцы бегали на поляне под окном, ничуть не опасаясь. Следы их были повсюду. Иногда, по ночам, в лесу выли волки. А нам было тепло и уютно в доме и совсем не страшно.
Бабушка рассказывала много разных историй из своей жизни, а мы слушали, затаив дыхание. Лишь поезда, проходившие мимо, нарушали тишину стуком колес и паровозным гудком, эхом разносившимся за много километров. Да мороз потрескивал по углам. Ну, а когда после зимней стужи наступало долгожданное тепло, повсюду зацветали нежно-голубые подснежники, ветреница, и яркими звездочками радовал первоцвет. Деревья наполнялись соком и подрагивали нежными клейкими листочками, пробудившись от зимы. Как будто соперничая, травы раскрывали свои краски и ароматы. С каждым днём буйство цветов и трав становилось все ярче и многообразнее.
Пошагово вкладывала в нас наша бабушка любовь и уважение ко всему этому великолепию. Мы собирали вместе с ней всякие полезные травы, весной они самые сильные. А летом в лесу рядом с домом в изобилии росли грибы и ягоды. Черника, малина, земляника. А на болоте – морошка, да такая крупная и спелая, что косточки просвечивались изнутри. Зайдешь на болото, а там желто-оранжевый ковер с красными вкрапинами. Насобираешь медовых ягод, наешься до кислой отрыжки и бежишь домой довольный и счастливый. А по дороге спугнешь парочку глухарей, прилетевших полакомиться вкусными ягодами.
- Фырь-фырь-фыр, – тяжело взлетая, садились они на ветви высоких деревьев. А мы любовались их красивым нарядом – чёрными фраками и ярко-красными аксессуарами на головах.
Торжественно и слегка надменно смотрели эти необыкновенной красоты птицы на нас сверху. А мы, налюбовавшись, шли дальше по лесной тропинке, попутно собирая грибы. Вон полянка лисичек желтеет причудливыми петушками, а там белый – большой, крепкий, а дальше еще и еще. А перед выходом из леса, почти у огорода, семейка подосиновиков с яркими оранжево-красными шляпками. Глянешь, а корзина-то уже полна.
Ну вот, наконец, лесная тропинка позади. Бабушка напоминает, чтобы мы поблагодарили лес за его дары, и мы с радостью это делаем и бежим наперегонки к дому. А дома бабушка варит варенье из собранных ягод. Домик наполняется таким ароматом, что дух захватывает. И мы знаем, что завтра будем есть блины с морошковым вареньем.
А сегодняшний день незаметно подходил к вечеру. И когда начинало совсем смеркаться, а туман опускался белой молочной пеленой на огромные поляны за домом, туда приходили дикие кабаны, чтобы полакомиться корешками. Они взрывали дёрн, перепахивая поляны, и слышно было их довольное хрюканье. Но потом наступила ночь, мы укладывались на кровати под пологом и оттуда наблюдали, как бабушка зажигала лампадку у иконок, висевших в углу под рушниками и, что-то шепча, обращалась к святым ликам и усердно кланялась в пол. Незаметно мы засыпали под бабушкино таинство и тиканье ходиков на стене. И только стук колес очередного проходившего мимо поезда заставлял время от времени вздрагивать стены дома, да легко дребезжали стекла окон.
Но, как и всё на свете, ночь заканчивалась, как закончилось и безмятежное наше детство. Уже нет давно нашей любимой бабушки, и сами мы уже дедушки и бабушки. Да и домика тоже нет, остались лишь фрагменты фундамента и наша благодарная память о дорогих и близких людях, живших там когда-то, и о счастливой стране под названием детство. А поезда по-прежнему стучат колесами, проходя мимо благодатного этого места, где витают частички нашей души, и куда с радостью и грустью из безоблачного того времени летят счастливые наши воспоминания.