Мотовозик до Жукопы
Романтики с большой дороги
И ещё одна история помнится. Было это на той же дороге на границе двух районов – Торопецкого и Андреапольского. Стояло жаркое сухое лето, поэтому забуксовать я не опасался. Но без приключений и эта поездка не обошлась. Где-то ближе к деревне Покровское уже издали услышал я необычные для здешних мест звуки: гудение техники, визг пилы. Насторожился. Подъезжаю. Всю проезжую часть загородил лежавший поперёк дороги и рядом с ней свежеспиленный лес. Здесь же – погрузчик, машина, готовая под погрузку. С десяток крепких чернявых мужчин с железными крюками суетятся рядом. Кавказцы? Молдоване? Сдал чуть назад. Жду.
Работают явно нелегально. Здесь никаких лесоразработок точно вестись не должно. В том районе даже охота была запрещена, в своё время бобров в этих местах разводили. Один, видимо, старший, русский по внешности, то и дело косит недобрым глазом в мою строну. Как тут не вспомнить детскую песенку из мультфильма про разбойников со словами:
Работники ножа и топора,
Романтики с большой дороги.
Честно говоря, под ложечкой у меня в эти минуты посасывало, в те лихие годы подумывал и о пуле, невзначай выпущенной в нежелательного свидетеля чернявыми лесозаготовителями.
Но обошлось. Погрузив на машину часть леса, освободили одну сторону дороги, давая возможность проехать. Я, не дожидаясьнеприятностей, ударил по газам. Через несколько километров со стороны Торопца навстречу мне проскочили две машины с лесоохрановскими номерами. «Значит, блюстители лесных законов в курсе. А может быть, и заодно с лесозаготовителями», – подумалось мне. В конце восьмидесятых разграбление лесов ещё не шло полным ходом. Это были, так сказать, первые чёрные ласточки.
От редакции. Мы выяснили, что речь в истории под названием «Клад», вероятнее всего, идёт о Богдановиче Юрии Николаевиче, дворянине Торопецкого уезда Псковской губернии, сыне торопецкого землевладельца.
Родился он 1 апреля 1849 г. в сельце Никольском под Торопцем. Учился в Псковской гимназии; окончил Землемерно-таксаторские классы в Пскове. Поступил в 1869 г. на службу в качестве уездного землемера Великолуцкого уезда, получив чин коллежского регистратора. Летом 1871 г. посещал во Пскове собрания в квартире Ап. Ник. Лидовой, где читались социалистические книги и проводились антиправительственные идеи.
За ним, как и за другими участниками собраний, был установлен негласный надзор. В том же году подвергнут обыску; по распоряжению губернатора запрещено посылать его в летние командировки. Вышел в отставку и поступил вольнослушателем в мед.-хир. академию в Петербурге; сошелся там с членами кружка чайковцев. Летом 1874 г. уехал в имение своего брата Николая в село Воронино Торопецкого уезда (ныне Андреапольского района), где работал в кузнице и в течение года, хорошо изучил кузнечное ремесло.
По его указаниям брат его принимал в кузницу рабочими и других революционеров (А. К. Соловьев, Адр. Фед. Михайлов и др.). Вскоре после приезда в Воронино безрезультатно обыскан. В 1875 г. ездил в Москву, где принимал участие в совещании революционеров, имевшем целью объединение различных кружков. По возвращении из поездки открыл свою кузницу и слесарную мастерскую, которую вскоре пришлось оставить.
Перешел на нелегальное положение, оказавшись под угрозой ареста по «делу 193-х». Летом 1876 г. принимал участие в устройстве побега П. А. Кропоткина из Николаевского госпиталя в Петербурге. Осенью 1880 г. вызван В. Н. Фигнер в Петербург. По приезде вошел в состав Исполнительного Комитетата партии «Народная Воля» и принял на себя обязанность быть хозяином подпольной квартиры на Малой Садовой, откуда было решено вести подкоп под улицу для устройства взрыва при проезде Александра II.
Арестован 13 марта 1882 г. в Москве под фамилией сына надворного советника Владимира Прозоровского. Судили Богдановича весной 1883 года в рамках «Процесса 17-ти» над народовольцами-террористами, вынесенный ему смертный приговор был заменён бессрочными каторжными работами. С 4 августа 1884 года Богданович содержался в Шлиссельбургской крепости, где и умер 18 (30) июля 1888 года от туберкулёза.
Тоска железная дорожная
Сейчас я житель Конакова. Но большая и лучшая часть моей жизни прошла в Торопецком и Андреапольском районах, существование которых неразрывно связано с Бологое-Полоцкой железной дорогой. Поэтому, услышав о том, что отменяется поезд Бологое – Великие Луки, встревожился. Полистал интернет-материалы, видеофильмы на эту тему, вызвавшие кроме ностальгии желание вмешаться в процесс, как-то защитить последнюю ниточку жизни в этом глубинном и родном уголке, и взялся за перо.
Из истории. Идея строительства Бологое-Полоцкой железной дороги была выдвинута в 1901 году на российско-французском военном совещании; дорога должна была обеспечить возможность переброски российских войск в западном направлении в случае активизации военных действий Германии в восточной Пруссии для выполнения союзнических обязательств России, в связи с чем французская сторона предложила России финансовую помощь. Строительство железнодорожной линии обошлась примерно в 53 миллиона рублей, руководство работами по сооружению линии было поручено инженеру М.М. Герсеванову. Железнодорожная линия прошла по глухим, малонаселённым местам. В январе 1907 года было завершено строительство линии и открыто сквозное движение от Бологого до Полоцка.
О строительстве этой дороги я знаю не только из публикаций официальных, но и из уст собственного деда – Ивана Петровича Петрова, который в нём участвовал. По его же словам, вначале полотно должно было идти в непосредственной близости к деревне Сушино, месту моего рождения, и проходить через деревеньку Мартесово. Но, когда проводили прикидку и обследовали болотистую луговину неподалёку, щуп ушёл под землю более чем на 8 метров. То есть нужно было выбрать болотистую почву в Зыбучем логу или Касьянихе (так называлось в народе это место) на восьмиметровую глубину, подсыпав туда потом плотный грунт. Проектировщики предпочли менее затратный вариант, хотя дорога и удлинялась, её отодвинули на север. Она прошла уже через Мартисово, где и оборудовали железнодорожную станцию.
На это строительство мобилизовывали окрестных крестьян со своей тягловой силой: лошадьми, быками. Они шли на это с охотой: можно было заработать денег. А работы велись масштабные. Выбиралась болотистая почва, засыпался песок. Для обслуживания дороги требовалось электричество, вода. Возводились необходимые помещения и объекты. Всё это нужно было построить с нуля при полном почти отсутствии дорог в этом глухом углу.