Мотовозик до Жукопы
О пророках, звёздах и любви
Когда во второй половине восьмидесятых годов прошлого века стала доступной разного рода информация, то, как многие, отдал я дань мистике вообще и пророчествам в частности. Увлечение было недолгим, ибо сбываемость прогнозов оказывалась, как правило, равной нулю. Из правил бывают исключения. Так, Дж. Свифт описал спутники Марса прежде, чем их увидели в телескопы астрономы. В ходе расследования катастрофы «Титаника» выяснилось, что один литератор описал еѐ с удивительной точностью
до того, как она случилась. Ему пришлось даже давать объяснение в суде по этому поводу.
В потоке литературы советской эпохи была живая струйка так называемой «научной фантастики». Наивная часть читающей публики рассматривала ее как «литературу о будущем». Разумеется, никакого будущего она описать не могла, но отдельные направления в развитии науки, техники и общества ею улавливались и отображались. Показательны в этом отношении, в частности, «Гиперболоид инженера Гарина» Алексея Толстого и «Улитка на склоне» братьев Стругацких, где прием трансформации реальности для достижения художественного эффекта доведен до высокой степени совершенства. Замечу, что «Улитка…», скромно названная авторами «повестью», по сути – один из лучших романов ХХ века, но его прочтение (не путайте с просто чтением) – задача не из простых. В намеченном аспекте интересен роман Станислава Лема «Возвращение со звезд». Я читал их и сравнивал два русскоязычных перевода: Е. Вайсброт и Р. Нудельман (имя героя Эл), Г. Гудимова и В. Перельман (имя героя Гэл). Первый показался мне «симпатичнее», хотя и ко второму претензий не имею.
Но сначала – немного о творчестве Лема вообще. Вместе с Гомбровичем и Мрожеком его относят к «трем богатырям» современной польской литературы. Кроме «Солярис» и «Возвращения…» он написал романы «Насморк» (любопытная интеллектуальная конструкция), «Непобедимый» (интересная, хотя несколько затянутая аллегория), сильный цикл «Рассказы о пилоте Пирксе». Своеобразным литературным памятником определенного исторического периода стало «Магелланово облако», хотя автор отрекся от него по неким идейным соображениям. Остальное, написанное Лемом, оставило меня равнодушным. И еще – что чисто субъективно – Лем, как мне кажется, злоупотребляет трагизмом. В своей первой «фэнтези» – романе «Астронавты» (так, проба пера) он «уничтожает» целую цивилизацию. Слабо мотивирован драматизм «Магелланова облака», особенно в главе «Коммунисты» и описании первого контакта с обитателями Белой планеты. Тут позиционированный как гений ученый Гообар оказывается, как русский мужик, «задним умом крепок». И при чтении «Возвращения…» подчас хочется спросить: «Не многовато ли трупов, Станислав?» А вот женские (жаль, немногие) образы у Лема – как наброски выдающегося художника: почти ничего, несколько штрихов, а впечатляют и запоминаются. Интересно: истоки изящного лиризма и перебора с трагизмом не в личной ли жизни автора?
Фабула «Возвращения…» проста. Из дальнего рейса, потеряв часть экипажей, возвращаются звездолеты «Улисс» и «Прометей». Отдохнув и осмотревшись, звездоплаватели начинают готовиться к новому полету, а самый крутой из них – Эл Брегг встречает свою любовь и остается на Земле.
Сюжет сложнее. Его главная «спайс-перчинка» (или «изюминка») в том, что для путешественников прошло 10 лет, а на Земле – 157 годиков. В глубине души они надеялись, что прилетят героями, но встретившие их сотрудники специального учреждения («Адапт») говорят им, что «о вашем возвращении было краткое сообщение в реале», и приступают к рутинной работе с очередным экипажем возвращенцев. Земляне утратили интерес к межзвездным полетам. Эл Брегг с товарищами попадает в мир будущего. В описании этого мира автор полностью задействовал и богатую фантазию, и несомненный литературный дар. Поскольку роман доступен, отмечу лишь некоторые сюжетные линии и образы.