На картах не значится
Определившись таким образом в пространстве, я приступил к ориентации во времени. Любины ходики с кукушкой показывали без десяти семь. «Господи! – подумалось мне – Хоть бы – утра!..» Спохватившись, я нащупал свою «Электронику». Да, 06:50. Я выдохнул.
Осторожно переступая через недвижные тела, я пробрался на кухню и наконец-таки напился. Горечь во рту уменьшилась. Молоточки в затылке и висках изменили свой ритм и стали стучать мягче и тише. Жизнь начинала налаживаться. В голове калейдоскопом замелькали яркие картинки вчерашнего вечера. «А свадьба-то удалась!.. – с удовлетворением заключил я, вспоминая колоритные подробности разгульного матримониального действа. – Ох, как удалась!.. Блин, сколько ж мы выпили?!..»
Я еще немного посидел на кухне под раскрытой форточкой, с удовольствием глотая свежий, пахнущий росой, утренний воздух. Затем я поднялся, умылся бодрящей холодной водой над гремящей жестяной раковиной и, вернувшись в комнату, занялся непростым и неблагодарным делом побудки своих товарищей. Сон, он, конечно, лечит, но надо было срочно подниматься и бежать на станцию, на автобус, – впереди нас ждал тяжёлый рабочий день и непростой, ох, непростой разговор с командиром...
Описанная свадьба была в нашем гарнизоне первым, но далеко не последним крупным мероприятием с массированным применением «массандры» в мирных целях.
Таким образом, как видите, жители гарнизона, невзирая ни на какие антиалкогольные кампании, были всегда обеспечены дармовым и относительно качественным спиртным, причём обеспечены им с лихвой. В этой же связи можно также сказать, что у всякого уважающего себя орловского офицера дома всегда стояла дежурная пятилитровая канистра «чистяка». А у некоторых, особо себя уважающих, – и десятилитровая.
Совсем по-другому обстояли дела у местных «аборигенов». Горбачёвская кампания ударила по ним самым болезненным образом. Гнать самогон, как на благословенной Украине, где я провёл четыре училищных года, в здешних краях не умели или же не любили, и поэтому местный «абориген» предстал перед суровыми реалиями антиалкогольной кампании голым и беззащитным.
Не удивительно, что в скором времени наш гарнизон стал самой настоящей Меккой для страждущих из окружающих деревень, а наш не особо котирующийся на внутригарнизонном рынке «шмурдяк» приобрёл статус твёрдой валюты. Местные пили «шмурдяк» без всякой очистки и даже особо не морщились – им было не привыкать.
Пол-литра «шмурдяка» совершенно спокойно обменивались в близлежащих деревнях на ведро картошки или на три литра молока, или на два десятка яиц. За «шмурдяк» можно было купить всё, начиная с необрезной доски на ближайшей пилораме и заканчивая ночью любви с какой-нибудь местной «красавицей». Варьировался только литраж. За «шмурдяк» можно было купить даже то, чего нельзя было купить за деньги. Так, например, молоко в деревне «аборигены» всегда продавали с большой неохотой – чаще всего они сами, спустив всю наличность, вынужденно сидели на картофельно-молочной диете и на предлагаемые деньги смотрели кривясь: «Что деньги? Что на них можно купить? И, главное, где?..» – полки местного сельпо были практически пусты, а вожделенную «горючую воду» вообще завозили в деревню один раз в месяц. Но за «шмурдяк» «аборигены» были готовы отдать всё, включая саму корову.
В общем, всегда приятно жить, имея на руках «твёрдую валюту» и чувствуя себя, в некотором роде, местным «рокфеллером».
Впрочем, была у этой медали и оборотная сторона.
В любое время дня и ночи, невзирая на праздники или будни, в вашей квартире мог раздаться звонок и на пороге возникало нетвёрдо стоящее «тело», протягивающее вам в не шибко чистой дрожащей руке... да всё что угодно! Это могла быть и авоська с морковкой, и банка молока, и сушёные грибы на верёвочке, и ношеные сапоги, и штыковая лопата, и остро пахнущая бензином запчасть от мотоцикла. «Тело» обычно молчало, смотрело с надеждой, обильно потело и тяжело дышало перегаром. Вне зависимости от того, кто открыл дверь – будь то брутальный мужчина, легко одетая женщина или же малый ребёнок – «тело» всегда вело себя предельно скромно, и если дверь перед его носом закрывалась, больше уже не звонило. О цене принесённого никто никогда не спрашивал. Всё, что приносили подобные «тела», всегда стоило одинаково: 0,5 л. «шмурдяка».
Была в нашем гарнизоне ещё одна категория граждан, сильно пострадавшая от антиалкогольных реформ. Я имею в виду наших славных советских «зольдатенов».
Предвижу, что мне сразу возразят: «Так ведь солдатам пить не положено!..»
Не положено. Кто ж спорит? У нас много чего кому не положено. Гражданам не положено воровать, чиновникам не положено брать взятки, водителям не положено нетрезвыми садиться за руль. Но ведь воруют, берут, садятся...
Так и солдат. Испокон веков, с тех самых пор, когда появилось понятие «рекрутчина», забритые в армию солдаты не упускали даже самой малейшей возможности «принять на грудь». Пили они и в наше время. Пьют и сейчас. И будут пить в дальнейшем.
Дело в том, что сама атмосфера – атмосфера принудительной службы (ведь как бы там ни надрывалась госпропаганда, крича о престижности и почётности, о чести и долге, – срочная служба всегда была и есть службой принудительной), так вот, атмосфера принудительной службы вызывает у всякого человека непроизвольный внутренний протест и, как следствие, потребность заглушить неизбежно возникающие отрицательные эмоции: тоску по дому, чувство оторванности от привычного жизненного уклада, состояние перманентного бесправия и униженности.
С другой стороны, на срочную службу попадают, как правило, люди молодые, склонные к юношескому хвастовству, браваде, потребности выделиться. Или же, наоборот, – не выделяться. Это тоже немало способствует знакомству с зелёным змием. Пьют ведь порой – просто так, за компанию,
Таким образом, причина пьянства находится, если можно так выразиться, у солдата не снаружи, а внутри. То есть она всегда с ним и практически не зависит ни от календаря, ни от времени суток, ни от каких других привходящих факторов. Поэтому и логическая связка, имеющая у нормального человека привычный вид: «праздник – бутылка», у солдата перевёрнута на сто восемьдесят и выглядит как: «бутылка – праздник». Поэтому солдату никогда не надо искать причину для того, чтобы выпить – эта причина есть у него всегда. Ну а уж повод при наличии причины, согласитесь, всегда найдётся.
Короче, перефразируя известную русскую пословицу, можно смело сказать: сколько солдата ни корми, как ты его в попу ни целуй, а он всё равно смотрит в лес. В лес, в смысле – через забор, туда, где проходит никогда не зарастающая, натоптанная тропа к ближайшему винному магазину.
Именно об этом с первых же минут нашей офицерской службы предупреждал нас на своих знаменитых инструктажах легендарный начальник штаба орловского полка подполковник Мищенко.
«Товарищи офицеры! – говорил, бывало, Мищенко, собрав в классе состав заступающего суточного наряда. – В течение ближайших двадцати четырёх часов вы будете максимально плотно контактировать со срочной службой. В этой связи хочу вас очень серьёзно предостеречь... Если кто-нибудь из вас думает, что солдат имеет хоть какое-то отношение к виду хомо сапиенс, тому лучше сейчас же достать из кобуры своё табельное оружие и благополучно застрелиться... Здесь, у меня на глазах. Во избежание более серьёзных неприятностей, и чтобы я уже больше за него не волновался... Мы скинемся по червонцу, похороним заблудшего с соответствующими ему почестями и дальше уже спокойно продолжим нести службу... Есть такие?!.. Вижу, что нет...
Запомните, товарищи офицеры! Этого вам не говорили в школе на уроках биологии, поэтому слушайте сюда! Ближе всего к солдату срочной службы на древе эволюции располагаются головоногие моллюски. У всякого солдата, как и у них, тоже имеется не менее восьми шаловливых конечностей, которые он, паразит, норовит засунуть во все мыслимые и немыслимые места... Причём, в отличие от благородных морских головоногих, у солдата конечности эти растут не из головы, а из задницы... Кроме того, товарищи офицеры, солдат – это единственный представитель фауны, который в любое время года и суток склонен к вдохновенному членовредительству. Поэтому!.. Если уж вы поручили солдату какую-либо работу, то вы не должны после этого спокойно валяться в дежурке, сладострастно листая эротический журнал «Крестьянка». Вы должны стоять у солдата за спиной, тяжело дышать ему в затылок и держать занесённым над его головой увесистый том «Общевоинских уставов»... Очень полезно также время от времени этим томом солдата по голове бить. Так сказать, в профилактических целях. Бейте сильно, не бойтесь – мозгов там нет...