АСИММЕТРИЧНЫЙ ОТВЕТ
Сетования интеллигента из народа
на неприменимость теоретических законов
к жизненной практике.
Как сказал какой-то классик
(проходили, помню, в классе):
«Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь...».
Ну, учиться-то мы учились,
а то, что б знанья пригодились,
даже сам барон Мюнхгаузен вряд ли смог бы прихвастнуть.
Вот объясни, пока я трезвый –
для чего мне в жизни ребус
про квадрат гипотенузы и Пифагоровы штаны?
Иль растолкуй мне популярно –
как в проекции полярной
мне построить треугольник незаметно для жены?
Скрывал, не провоцировал,
но назван подлецом.
И вот – фосфорицирую
ударенным лицом.
Был у нас в тридцатой школе
математик – дядя Коля.
Умноженью и деленью он учил нас – скукота.
И хоть послушно мы зубрили
то, что дважды два – четыре,
оказалось – в этом мире арифметика не та.
Ведь когда, ютясь в «сортире»,
ты де-юре – бесквартирный, –
на двенадцать умножают твой орущий табор весь.
А когда, терпя лишенья,
ты «подаёшь на улучшенье»,
то (при том же положенье) – умножаешься на шесть.
Эх, жизнь моя – копеечка, –
семь бед – один ответ.
Живу в малосемеечке –
две задницы на метр.
Время минуло Платонов
и быстрых разумом Невтонов.
У физических законов поменялась суть и нить.
И хоть с детства я воспитан
на лояльности к семитам, –
где прошли Эйнштейн и Лейбниц – знаю – нечего ловить.
Мы придавлены с рожденья
постоянной тяготенья,
только физика не догма, а – относительный процесс.
Ведь когда в твоём кармане
номер счёта на Кайманах –
то при той же самой массе ты иной имеешь вес.
Пришла же мысль дурацкая,
чтоб спирт с вином смешать.
Теперь вот – гравитация! –
аж рожу не поднять.
Изучали всяко разно
мы топологию пространства,
и манили песней странствий нас параллельные миры.
Только жизнь всегда банальна –
те миры не виртуальны,
они рядом и реальны, но недоступны до поры.
И живут довольно праздно
в параллельном том пространстве –
ананасы жрут в шампанском и не меняются в лице.
А мир, в который нас зачали –
перфорирован вначале,
темперирован в средине и гофрирован в конце.
Сижу, вот, интегрирую
из фарша пелемень.
А Мишка эмигрировал,
теперь он – джентельмень.
Остаюсь в недоуменье
от закона сохраненья:
вроде были сбереженья, оглянулся – только пар.
А взамен закона Ома
всюду правило ОМОНа:
чем сильней сопротивленье – тем чувствительней удар.
А вчера по всем каналам
президент наш – ушлый малый –
заявил, что, мол, законность, мол, дескать, «с первого числа...»
Я тот час на кухню пулей –
проверять закон Бернулли.
Кран открыл и жду, и – хули – так вода и не пошла!
Эх, раскатали губы мы,
а жизнь – сплошной запрет.
Ох, как бы вдарил в бубен бы!
Да бубна рядом нет.
Эх, кабы взять по модулю:
где минус – стал бы плюс.
Да что я тут всё воду лью?
Пойду опохмелюсь...