Ощущение рода
Из книги генерал-лейтенанта А.А. Ветрова «Так и было»:
«Возвратившийся в штаб корпуса после совещания у командарма, генерал В.А. Копцов собрал командиров бригад и своих заместителей. Довел до нашего сведения, что перед 3-й танковой армией поставлена задача уничтожения войск противника по линии железной дороги Новый Оскол-Валуйки с тем, чтобы затем выйти к Северскому Донцу по линии Старый Салтов-Печенеги».
Из книги «3-я гвардейская»:
«На рассвете 6 февраля 1943 года 15 танковый корпус приступил к форсированию Северского Донца, на западном берегу которого заняла оборону моторизированная дивизия «Адольф Гитлер» (переброшенная из Франции. - В.К.).
Как свидетельствуют документальные источники, в этом бою пали смертью храбрых около 400 гвардейцев 15-го танкового корпуса, и среди них старший адъютант танкового корпуса капитан Альфонс Альбертович Оношко.
Из Книги памяти: Оношко Альфонс Альбертович, род. 1907, с. Поплавщина, Могилевский район, Могилевская обл. Призван в 1942 г. Гвардии капитан. Погиб - февраль 1943 г. Похоронен: Центральное кладбище г. Харькова.
Письма тети Алины
Из письма от 5 сентября 1944 года:
«Дорогие родные! Не знаю, жив ли кто из Вас, но все же хочется узнать результат, хотя и печальный. Пишите подробно, как Вы жили эти три года и слышали ли что о наших остальных. Я в настоящее время живу в гор. Могилеве. Очень много пришлось пережить за время немецкой оккупации. Правда, я, не желая подчиняться фашизму, ушла в партизанский отряд, где и находилась по день освобождения Могилева. Но это дело дает себя чувствовать, и сейчас немного болею. Пишу несвязно, потому что не знаю, попадет ли это письмо в руки кому-нибудь из Вас».
Из письма от 26 февраля 1987 года:
«Дорогой Робичек и все твое семейство! Не только твой отец, но и другие мои братья погибли. О твоем папе. Он был призван в Армию и попал в воинскую часть, которая находилась в Вышнем Волочке, где познакомился с твоей матерью и остался на постоянное жительство. Он был очень добрый и умный. Кроме папы, у меня было еще четыре брата, из которых трое погибли на разных фронтах. Петр погиб при взятии Витебска. Адольф пропал без вести, Альберта немцы зверски растерзали, он был в подполье. Брат Станислав прошел три войны, польскую, финскую и ВОВ, но чудом остался жив. Наш папа Альберт был медицинским фельдшером и, конечно, когда немцы оккупировали нашу Поплавщину, сидеть без дела не мог. За связь с партизанами он был страшно избит полицаями и умер. Похоронен в д. Поплавщине. Мама попала в 1926 году под поезд. Было нас трое сестер: Люда, Агнеша, Алина. У всех троих мужья тоже погибли».
Судьба дяди Володи
Перед войной Владимир Иванович Соколов был студентом Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта. В 1940 году его призвали в армию. В первые дни войны он оказался во вражеском плену и, когда в 1944 году был освобожден нашими войсками из концлагеря, весил всего 38 килограммов. Пройдя проверку и восстановив силы, он вновь оказался в действующей армии.
Из письма на родину 30 мая 1945 года:
«Вы, может быть, давно меня считаете мертвым, но в эти дни я снова начал жить. Вы спросите, где был, что делал там, и как жилось? Ответ один - я был в плену, работал, как ишак, а жил – словом уже не скажешь о тех делах, о зверствах и убийствах, что делал Гитлер нам. Но их здесь нет, всем им пришел конец, а нам – начало новой жизни… Я пишу это письмо, не называя имен, потому что я, как слепой, не знаю, с кем буду иметь дело».
Из письма от 18 июля 1945 года:
«Милая Мама! Я представляю, как постарела ты за эти годы, потеряв 2-х сыновей, один из которых неожиданно появился, а другой погиб навечно. Я жил для тебя, и светлый образ твой был всегда вместе со мной. Не было той минуты, чтобы я не думал о тебе, породившей меня на свет. В те минуты моего существования, когда грозная туча смерти настигала меня, а таких моментов нельзя пересчитать, я вспоминал тебя - старую, поседевшую от этих невзгод. Я должен был жить, страха не было, но был укор совести.
Изможденный голодом, я, как волк, загнанный в клетку, бросался на ту гнилую сырую картошку, от которой пахло каким-то смрадом, и каким-то чудом я выжил. В те минуты, когда я от голода не мог встать на опухшие ноги, я мысленно прощался с тобой, отцом и всей семьей, и только жажда жизни и сила воли спасли меня. Мне трудно писать, слезы навертываются на глаза, я отворачиваюсь от товарищей, и краска заливает мне лицо… Жаль, что я больше не увижу отца, Мишу и Альфонса…».