Мера добра
Владимир Юринов
МЕРА ДОБРА.
– ...Любовь, доброта, великодушие – они жестоко наказываются, Лёшка. Жестоко и неизбежно.
Я разозлился. Должно быть, уже пришёл в себя.
– Это всё философия, Ким. По три копейки за идейку...
С. Ярославцев «Дьявол среди людей»
Часть I
Доктор
– ...Возьми меня!.. Возьми!.. – жарко шепча, цыганка схватила Сырцова за кисти рук и прижала его ладони к своим большим, чуть отвисшим, смуглым грудям.
Сырцов ощутил под ладонями прохладный шёлк её кожи и шершавые упругие столбики набухших сосков. Несмотря на всю нелепость происходящего, похотливый холодок всё же пробежал у него по низу живота. Сырцов почувствовал, как заполыхали щёки.
– Да ты что, с ума сошла?! – яростным шёпотом заорал он, с трудом выдираясь из цепких рук цыганки. – Рехнулась, что ли?!
Цыганка и не думала отступать, она рванулась и прижалась обнажённой грудью к его халату, крепко обхватив руками за талию:
– Никто не услышит! Не бойся!.. Возьми меня! Я сладкая!.. Не пожалеешь!..
Сырцов, выгнувшись назад и разведя руки в стороны, с паническим изумлением смотрел сверху вниз на её блестящие смоляные волосы, разделённые посредине аккуратным пробором на две тяжёлые, литые косы. В голове у него был полный кавардак... Ребёнок на столе заворочался и захныкал. Цыганка замерла, и Сырцов вдруг успокоился.
– Сядь! – отчётливо и строго сказал он.
Руки цыганки ослабли, и она, съехав вниз по ногам Сырцова, уткнулась лицом в его туфли.
– Прости, Смотрящий... – глухо сказала она. – Прости... Испугалась я.
– Вста-ань! – Сырцов подпустил в голос металла.
Цыганка, быстро поднявшись, послушно встала перед ним, опустив руки и понуро глядя в пол. Её груди – тупоносыми щенками – раскосо смотрели чуть в стороны. Между ними отчётливо проступал отпечатавшийся полумесяцем след от фонендоскопа.
– Сядь! – Сырцов повелительно указал на стул.
Цыганка сделала два шага вбок и, подломившись в коленях, не глядя, опала на сиденье. Груди всколыхнулись и замерли. Сырцов, оглядевшись, шагнул к кушетке, сгрёб с неё разбросанную одежду и кинул пёстрый ком цыганке на колени.
– Оденься! И... – ему вдруг стало жаль её. – И не мешай, – уже мягче добавил он и, чуть помедлив, вновь повернулся к ребёнку...
Пока он заканчивал осмотр, цыганка тихо шелестела у него за спиной, потом затихла.
Сырцов вернулся к столу. Цыганка сидела на стуле – одетая, чинно выпрямив спину, сложив руки на коленях, – и отрешённо смотрела прямо перед собой.
– Ну что... – сказал Сырцов, старательно не глядя в её сторону. – Ничего страшного. Обыкновенная простуда... Я вам выпишу лекарства... жаропонижающее... витамины... – он быстро заполнял бланк. – Попробуем пока обойтись без антибиотиков... Ребёнок крепкий.
Он поднял глаза – цыганка не шевелилась.
– Ребёнка. Забирайте, – раздельно сказал Сырцов.
Цыганка подорвалась со стула и засуетилась. Сырцов покачал головой.
– Когда принимать лекарства и по сколько – всё написано в рецепте... Через три дня – опять ко мне. Это будет... – Сырцов заглянул в календарь. – Это будет в понедельник... – он взял новый бланк. – У тебя муж-то есть, Цагаева?
– Есть... Муж есть, – цыганка уже стояла перед ним, прижимая ребёнка к груди.
– Что же ты?.. – начал было Сырцов, но, взглянув на испуганное, бледное, какое-то враз осунувшееся лицо цыганки, осёкся и откашлялся. – Я тут выписал аморфапам... – по возможности убедительнее сказал он. – Это – для тебя. Успокоительное. Попей... Он на травах, не химия какая-нибудь... И недорогой... Поняла? – он пододвинул рецепты на край стола.
Цыганка быстро закивала и тут же слезливо запричитала:
– Простите, доктор! Простите... Испугалась я...
Сырцов поморщился.
– Всё... Иди... В понедельник.
Цыганка быстро схватила со стола рецепты, попятилась, кланяясь, прижимая ребёнка к груди и продолжая бормотать извинения, долго шарила за спиной, пытаясь нащупать ручку двери, наконец нашла и вывалилась в коридор, чуть не столкнувшись с входящей медсестрой.
– Олег Николаевич! – Снежана была само негодование. – Они сказали – ещё минут через сорок. Как вам это нравится?!..
Она замерла на полпути, внимательно посмотрела на Сырцова, потом оглянулась на дверь.
– Я что-то пропустила?
– Да практически всё! – раздражённо сказал Сырцов.
Он встал из-за стола, отошёл к окну и, опёршись руками о подоконник, несколько секунд невидяще вглядывался в слякотную морось.
– Ну, дела-а... – сообщил он оконному стеклу.
Потом, резко распрямившись, почесал обеими руками в затылке и, обернувшись к по-прежнему выжидательно стоящей посреди кабинета медсестре, повторил:
– Ну, дела!.. Всё-всё!.. – отмахнулся он от уже готового было сорваться с губ Снежаны вопроса и торопливо приказал: – Всё! Давай следующего...
Перед обедом в кабинет заглянул Прокопенко:
– Олег, зайдёшь?
– А надо? – Сырцов, вертя в пальцах ручку, откинулся на спинку кресла. – Я ж его вчера смотрел – динамика вполне положительная.
– Ну, лишним-то не будет.
Сырцов вздохнул:
– У них же до четырёх – тихий час... А я сегодня – до пятнадцати.
– Ну, тебе-то какая разница? – удивился Прокопенко. – Ты и во время тихого часа посмотреть сможешь.
– Оно конечно... – Сырцов почесал ручкой в затылке. – Ладно, зайду.
Прокопенко просиял.
– Олег, ты – настоящий амиго!.. С меня причитается.
– Само собой, – улыбнулся Сырцов.
Прокопенко исчез.
– Олег Николаевич, – Снежана оторвалась от полировки своих ногтей, – а правду говорят, что вы человека насквозь видите?
– Правду, – на полном серьёзе подтвердил Сырцов, он прищурился на Снежану. – Вот у тебя, например, я отчётливо вижу одну, но очень серьёзную патологию.
Глаза медсестры испуганно округлились.
– Какую?!
– Полное и окончательное отсутствие мозгового вещества.
– Олег Николаевич!!.. – тут же надулась Снежана.
– Что «Олег Николаевич»?! Я тебя когда ещё просил результаты УЗИ принести?!
– Ой! – подскочила медсестра.
– Вот тебе и «ой!»... Давай бегом, пока они там все на обед не слиняли!