Ощущение рода
- В наши дни, когда провинция вымирает, невозможно представить, что на территории Торопацкого сельсовета, позже округа, а теперь поселения, насчитывалось около двухсот деревень и хуторов, - продолжает Разживин. - Мы собрали материалы о Лухнове, Глубоком, Мишутине, Микешкине, Коростине, Козловом Селе. У каждой из этих деревень своя история. Козлово Село два века назад называлось Ведно, что по-фински означает «вода». После войны 1812 года деревню получил в дар участник капитан Егор Степанович Козлов. Он изменил название населенного пункта в соответствии со своей фамилией и названием близлежащего озера Сельцы. Много нового записано об эстонских хуторах, судьбах местных священников. Сопоставляя сельсоветские книги и данные военкомата, я обнаружил «пропавшие души». Они не значатся ни среди убитых, ни среди пропавших без вести. Пока не могу докопаться, куда подевались следы 128 погибших жителей бывшего Жельнинского сельсовета. Но буду искать!
«Но не продана малая родина…»
Нынешним летом директор Торопацкой библиотеки Людмила Владимировна Смирнова пригласила меня на встречу с читателями. Ехал я с надеждой встретить Разживиных. Слышал, будто обираются они переезжать в Андреаполь, где живут их дочери Ирина и Наташа, внуки.
В небольшом, но уютном зале библиотеки собралось около тридцати местных жителей, дачники. Пришли и Разживины, местный поэт, выпускник Тимирязевской сельхозакадемии Валерий Осипов.
С первой минуты устанавливается радушная атмосфера. После моего выступления звучали песни вокального ансамбля из учителей школы. Осипов вдохновенно читал свои стихи:
На холмах вдоль озер расстилается
Небольшая деревня моя.
На гулянье народ собирается -
Как и раньше, большая семья.
Вспомнишь вдруг, что земля наша продана,
И невольно взгрустнется тотчас.
Но не продана малая родина,
Навсегда она в сердце у нас…
Подошла уроженка Торопацы Лидия Цаплова, живущая на Украине:
- Вы эту знаете? - «По ди-и-им сте-е пя- а-м За-а байка-а ль-я…».
- Немного забыл слова…
- Жаль… Я в Киеве бываю в компаниях. Они на украинском поют. А я как врежу им свою любимую! Что мама моя в детстве певала. Каждый год езжу сюда поклониться святым могилкам…
- Я в Санкт-Петербурге живу и тоже сюда постоянно езжу, - добавила Валентина Виноградова.
Дачник-москвич Игорь Ганеев продолжил:
- Не нравится мне Москва, какая она стала. А здесь русское пока еще живо!
- Живо-то живо, но в школу пойдут всего одиннадцать ребят, - заметил Разживин.
- Некогда было триста, - живо подсказали со стороны. - По тридцать свадеб справляли за год. Не то, что нынче.
Разговор набрал силу, коснувшись и проблем общероссийских. Почему расширяем до огромных размеров столицу, а деревню бросили на произвол судьбы? Почему покупаем продовольствие за рубежом, а своя земля - сирота? Выживет ли школа? За разговором я узнал, что квартиру в райцентре Разживины, действительно, приобрели, но расставаться с Торопацой не собираются.
- Надо стоять до последнего, чтобы сохранить нашу школу, нашу деревню! - провозгласил Валерий Константинович. - Для нас это, можно сказать, передняя линия обороны.
Надо не только стоять, но и выстоять. Как это сделать, если деревня занесена официальной политикой «новой элиты» в изгои? Надеяться на чудо? Почему бы и нет? Оно, как показывает опыт жизни, иногда случается. Если сильно, всем вместе этого чуда захотеть.
2011 г.