Ощущение рода
Кроме Глеба, у Сергея Поликарповича и Зинаиды Львовны, было еще пятеро детей. Трое сыновей - Дмитрий, Сергей и Юрий, и две дочери - Татьяна и Маргарита. Татьяна до революции окончила классическую гимназию, Маргарита - коммерческое училище. При советской власти первая работала инженером на Московском шарикоподшипниковом заводе, вторая была учителем, директором детского дома. Дмитрий учился в Казанском юнкерском училище, вместе с другими юнкерами этого училища его расстреляли в 1917-м. Сергей был мобилизован в Красную Армию, воевал с басмачами на Южном фронте.
Мама Алексея Глебовича Елизавета Петровна Яковицкая (урожденная Позилова) - происхождением из ярославских крестьян. В 17 лет она вышла замуж за врача Петра Силаева, у них родился сын Анатолий. В годы войны Петра Силаев призвали в армию, он погиб. Елизавета Петровна работала в госпитале, где познакомилась с Глебом Сергеевичем. Поле излечения он вторую группу инвалидности и больше на фронт не попал.
- Восстанавливать родословную помогает сын Глеб, - отметил Алексей Глебович. - В военно-историческом клубе он занимается реконструкцией боевых сражений. Написал недавно научную работу по «белому движению», хотя по образованию не историк. Окончил банковскую школу, но избрал профессию рабочего в НПО «Энергия». Там же работает инженером-конструктором и дочь Анастасия.
Яковицкий показал мне поэтическую тетрадь сына. В ней стихи о «белых» соседствовали со стихами о «красных». В этой раздвоенности отразилась судьба рода. Одни предки Алексея Глебовича приняли советскую власть, сражались за нее. Другие не приняли и были уничтожены этой властью. Но всех их объединяет одно: они любили Россию и сражались за нее, хотя каждый, конечно, по-своему. Алексей Глебович, например, 1993-м, вместе со своими друзьями-учеными отправился защищать Дом Советов.
- Я не был истовым поборником партийно-советской системы, видел в ней много недостатков. Прежде всего, ее безбожие. Но душа моя ощутила, что надвигаются безжалостные силы тьмы. Результат в комментариях не нуждается. Страна была раздроблена, унижена, разорена.
Два стихотворения его сына я переписал в свой блокнот:
Белый конь
(Бой между рекой Белой и станицей Рязанской)
Ну что господа, готовы?
Помолимся и начнем.
И снова летят подковы
По степи ярким солнечным днем.
Взлетает клинок над папахой,
Да пули свистят по степи.
И хруст после каждого взмаха,
Помилуй нас и спаси.
Тишина, окончено дело.
Враг наголову разбит.
Рука давно занемела.
Пусть Господь нас за это простит.
Не глядите, что кровь, поручик,
С вашей шашки стекает - война.
Мы успеем, сполна получим,
Пуль, орденов и вина.
А потом, наша кровь заиграет,
На клинках таких же, как мы.
Даже лучше, что не узнаем,
О конце этой страшной войны.
Морской бомбардировщик
Пропеллеры ревут, и режут слух сирены.
Там подо мной меня, боятся как огня.
А я иду туда, где ждут разрывов стены.
И у зенитных пушек крик и беготня.
Вот крейсер подо мной, в дым выстрелов окутан.
А дальше там - линкор, эсминец… Все не то.
Я флагмана ни с кем не должен перепутать.
Его ко дну пущу, пробью как решето.
Я падаю в пике, пространство рассекая.
Он в крестике прицела, в пороховом дыму.
Из люков бомбовых как черных чаек стая…
Я их принес с собой, и подарил ему.