Проза
У ТРОИХ ЕЩЁ СПИТ…
Рассказ
Юрий Петрович Колонков не любил строительно-хозяйственных магазинов, как и работ. Гуманитарий не только по диплому, но и до мозга костей, он предпочитал, чтобы в его доме ремонт выполнялся руками нанятых профессионалов. Но, находясь в городе своей студенческой молодости по пенсионным делам, решил завернуть в хозотдел за некоторой мелочью. Благо времени до электрички было с лихвой.
Неловко пробираясь между тесными малоосвещёнными прилавками, перебирая шурупы и болтики, почувствовал вдруг на себе настойчивый взгляд. К нему внимательно присматривалась миловидная женщина примерно его возраста. Куда бы он ни направлялся, она поспешно следовала за ним.
Вначале это забавляло. Он начал прикидывать, чем обязан такому настойчивому вниманию. «Неужели ещё могу притягивать взгляды незнакомок», – смутился он, непроизвольно приглаживая редеющие височки перед зеркальной витриной.
– Юра… Юрий, простите, не помню по отчеству… Это вы? Ты? Колонков? Узнать очень трудно, столько лет прошло…
И, не давая опомниться откликнувшемуся на своё имя Юрию Петровичу, незнакомка ошарашила его вопросом:
– А где же Коля мой? Что вы так смотрите, Николай где, муж мой?
Не дождавшись от остолбеневшего мужчины ни слова в ответ, она вдруг засмеялась, признав свою оплошность, и затараторила так быстро, будто хотела вместить в короткий миг многие годы:
– Да что же это я… Вы… Ты меня, конечно, не узнал. Людмила я. Люда. Коли Игнашева жена, друга твоего школьного. Ты на свадьбе у нас был, помнишь? Коля-то где? Почему вы не вместе?
Юрий Петрович вспомнил, конечно же, да он и не забывал никогда, Кольку Игнашева, своего школьного приятеля-обормота. Они после школы вместе уехали из Бернова поступать в областной город. И поступили – Колька в политех, Юрка – на иняз Тверского университета. Но почему его жена, которую он тоже стал вспоминать теперь, думает, что Игнашев непременно должен быть с ним? Они лет двадцать не виделись после того, как Игнашев, обосновавшийся в областном центре, продал родительскую усадьбу в родном посёлке. Колонков же, живущий постоянно в Рыбинске, долго ещё наезжал в родное Берново. Но годы, ухудшающееся здоровье, а главное – тяготившие расходы заставили Юрия Петровича продать отчий дом. Было это лет двенадцать назад. Больше судьба приятелей не сталкивала.
Только он хотел объяснить всё это Людмиле, как она озадачила его новым вопросом:
– Он что, один там печь у тебя ремонтирует, а ты здесь по магазинам гуляешь?
– Печь? У меня в Рыбинске?
– Почему в Рыбинске? Он к тебе в берновский дом три дня назад уехал, печь чинить… Полный кузов инструментов погрузил…
Дело приобретало новый оборот. Неужели этот ходок всё никак не успокоится? Сколько раз он в молодости подставлял Юрку, заставляя прикрывать свои похождения. Сердиться и призывать Кольку к совести было бесполезно. Всякий раз он ссылался на расхожий анекдот, в котором жена, впустившая мужа домой под утро, начинает обзванивать его друзей, желая уличить его во лжи. Оказывается, что у двоих он ночевал, а у троих ещё спит. Анекдот подавался как пример истинной мужской дружбы.
Юрий Петрович чувствовал, что благодаря бывшему приятелю угодил в подобную историю. И на этот раз ему было стыдно как никогда. Но что ж ответить? Сказать правду, и пусть выпутывается, как знает? Лгать в свои почтенные годы, выгораживая этого старого ловеласа? Но как? Ведь он ничего не знает о Кольке и его сегодняшних делах.
Людмила, чувствуя неладное, схватилась за телефон:
– Коля, алло, я ничего не понимаю. Почему Юра здесь один, без тебя?
– Юра? Какой Юра? Ах, Колонков! Дай-ка ему трубочку быстренько, – на расстоянии загромыхал в мобильном густой Колькин бас.
– Ну, Колонков, умеешь ты быть всегда некстати и невпопад. Столько лет не возникал на горизонте – и на тебе, на жену мою нарвался. Слушай сюда, – уже почти шёпотом внушал он Юрию, – я к тебе в Берново, не делай удивлённое лицо, уже восемь лет езжу. Помогаю другу, у которого руки и кое-что ещё растут не из того места. Не вздумай сказать, что дом уже давно продан. Понял? Скажи Людмиле, чтоб успокоить, будто ты не знал о её осведомлённости насчет моей помощи, потому и темнил. Понял? Я тут у Верки… Печки чиню и трубы прочищаю (он пошловато хохотнул). Ну, помнишь, Викулова Верочка? На четыре года младше нас училась… До сих пор прехорошенькая! Ну, всего, давай там, выкручивайся, раз заварил…
И когда Юрий Петрович, опустив глаза и запинаясь, начал было объясняться с Людмилой, она, выставляя обе руки ладошками вперёд, будто защищаясь, прервала его:
– Не надо, я всё поняла, вы не хотели подвести друга.
Маргарита Петрова