Публицистика
Светлое будущее отменяется?
«S.N.U.F.F.» (утǾпiя) – новый роман Виктора Пелевина. Для того чтобы понять и оценить его, надо овладеть ежели не всеми, то существенной частью интеллектуальных богатств, которые выработало человечество. Пелевин творчески переосмысливает сделанное Свифтом, Уэллсом, Орвеллом, Лемом, Стругацкими. Автор обращается к сложному жанру социально-психологической фантастики. Основной прием – гиперболизация реальной тенденции бытия. В вынужденно сжатой статье я смогу дать читателю лишь контекстуальную литературно-историческую установку на восприятие.
Современная советско-российская история разнообразием алгоритмов не изобилует. Очередной незаменимый в очередной раз провозглашает, что через десять лет мы будем жить вполне прилично, а через двадцать – совсем хорошо. Сейчас это каждый понимает по-своему. Раньше литература – как «соцреалистическая» так и «научно-фантастическая» (найдёте пять различий между ними?) – охотно подпевая вождям, рисовала сладостные картины грядущего. Иногда с юмором и добродушной иронией (В. Шефнер «Девушка у обрыва»), подчас – на полном «серьёзе» (Г. Гуревич «Мы из Солнечной системы»). В воображаемых мирах даже туристические домики делались на всякий случай съедобными, а когда героя ждала известная житейская неурядица в виде безответной любви к старшей сестре, то тут же подрастала на радость ему её более очаровательная младшая. В итоге герой оставался на архивосхитительной земле, а его клон улетал к звёздам. Редкая литературно-космическая птица в оны дни не долетала до середины Галактики.
Одна моя знакомая, вспоминая молодость, с горечью говорила: «У меня была уверенность в будущем. Себя и своих детей». А мне тогда почему-то припомнились слова песенки из «Приключений Электроника»: «прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко…». Люди начинали понимать, что «далёко» очень даже может быть «жестоко».
Пелевин особо далеко не перспектирует. Так, лет на пятьсот, не больше. Нет уже ни Лондона, ни Парижа, забыта Москва. У некоторых остались смутные воспоминания о «распятии антихриста». Никакого космоса тоже нет. Упоминания небесных тел, кроме Луны, запрещены. Мир пелевинского грядущего расположен на территории современной Сибири и поделён на «низ» и «верх». «Низ» - деликвентное (уркаганат) государственное образование Уркаина, населённое орками, племенем воинственных дегенератов. «Верх» - технологически развитая видеократическая цивилизация Биг Биз, прикреплённый к земле огромный шар (как тут не вспомнить свифтовскую Лапуту).
Примерно раз в год верх и низ устраивают войну (как раз идёт священная война №221), но не до победного конца, а ради съёмок «снафа» - синтеза современных теленовостей и кинофильмов. Это делается якобы по воле верховного божества – Маниту. Снова отдаёшь должное изобретательности автора – в имени звучат и «монитор», и «монета». Пелевин неистощим на выдумки, «фирменный» юмор, оригинальные сюжетные ходы. Отмечу один. Бигбизовские феминистки добились увеличения разрешённого для секса возраста до 46 лет. Любопытны с философско-психологической точки зрения финальные сентенции героя (или антигероя – решайте сами).
В основной сюжетной линии задействованы четыре персонажа:оператор «киновостей – снафов» Демьян-ЛандульфДамиола Карпов, и.о. его супруги женщина-робот Кая и взятые в шар орки – Хлоя и Грым. Хлоя вполне приспосабливается к новой жизни и становится высокооплачиваемой гламурессой. Грым вначале делает успехи как поэт, но потом ему становится скучно, он возвращается в окрестности Уркаины и организует теракт, которым уничтожает Биг Биз.
Устраивает конец света в одной отдельно взятой стране. Судя по многим доверительным беседам, именно по такому варианту тоскуют многие российские умы и сердца.
Самое, пожалуй, любопытное в этом великолепном тексте – история невольной подруги г-на Карпова Каи. Она – сделанная для него по спецзаказу за огромные «маниту» искусственная женщина. По сути – биоавтомат. Но г-н Карпов, будучи до непонятности утончённым развратником, настолько расширил её функции (позже она сама научилась это делать), что эта самая Кая охладела к «мужу», влюбилась в Грыма и бежала с ним (как Лолита от Гумберта). Данная аллюзия, на мой взгляд, - одна из вершин творчества Пелевина.
Что сказать об образе искусственной Каи? Академик А. Колмогоров в ходе одной дискуссии высказал предположение, что достаточно полная действующая модель живого существа может считаться живым существом (вспомним Хэри из почти гениального «Солярис» С. Лема). Это академическое (явно спорное) предположение, равно как и пространные пелевинские рассуждения об иллюзорности всякого восприятия понять не легко и не просто, надо «поломать голову». Мир Пелевина – это игра изощрённого разума, расцвеченная литературной одарённостью. Читать Пелевина или не читать, ломать голову или не ломать – дело личное, добровольное.
Что касается будущего, то люди, с Божией помощью объединив усилия, могут сделать его вполне пригодным для нормальной жизни.
Но захотят ли?
М. Никоноров