Прекрасное далеко
Прекрасное далеко
Никогда поездка в столицу не приносила мне столько разочарований, как в этот раз. Да, я видела и раньше резкую разницу и в статусе её жителей, и в положении людей, рвущихся сюда каждый за своим счастьем. Но вместе с тем ощущала, что это город высоких возможностей; видела, казалось мне, что только здесь и вершатся главные события в судьбе страны и людских судьбах. Считала, что слегка лукавит мой хороший знакомый, коренной москвич, живущий ныне в андреапольской глубинке, когда говорит, возвращаясь из очередной поездки в некогда родной город: «Как в преисподнюю спустился, рад, что вырвался обратно». Но в этот раз мне будто кто подсовывал факты, подтверждающие его слова.
…Дедок с аккордеоном, нет, скорее пожилой интеллигентный мужчина, вошёл в электричку на одной из подмосковных остановок. Он не сразу был мной замечен, мало ли таких артистов перевалит по пути каждого пассажира, если бы не песня его. Присев на стульчик-короб из фанерного посылочного ящика, которые обычно мастерят рыбаки для зимнего подлёдного лова, он запел, сбиваясь, словно начинающий ученик: «Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко…» Электричка притихла. Нет, дело было не в качестве исполнения, его-то как раз хорошим не назовёшь. Музыкант то и дело путал кнопки, запинался, не попадал в ноты. Но было что-то во всём его облике такое, что заставило пассажиров замолчать.
На спившегося и бомжующего он похож не был. Кто или что заставило его, сутуловатого от прожитого времени, пойти в бродячие артисты да ещё с такой песней? Судя по возрасту, детство его прошло под другим девизом. «Взвейтесь кострами синие ночи», скорее всего, распевал он. Но ведь и эта песня тоже обещала, что «близится эра светлых годов». А «прекрасное далёко» должны были призывать уже его дети. Так и жили мы, поколение за поколением, в ожидании, что от «светлого истока» придём к чему-то необыкновенному. Впечатление от увиденного было настолько тягостным, хотя исполнитель и улыбался какой-то отстранённой улыбкой. Пассажиры опускали в его пакетик свои монетки, почему-то виновато опуская глаза.
А «прекрасное далёко» встало для меня во всей красе новым эпизодом. По дороге к супермаркету «Перекрёсток» возле небольшого частного Дома быта на лужайке размером с большую столешницу копошились, передвигаясь в полуприсяде или на коленках, несколько мужчин. Что-то они делали странное, непонятное издалека. Подошла и изумилась: люди щипали траву вручную. Делали это сноровисто, видно, не в первый раз. На лужайке быстро образовывались кучки травы. Унижения от процесса, они, казалось, совсем не испытывали.
До какой же степени животности можно дойти, дивилась я, кожей испытывая это унижение за них. Да, на лицах работников, выполнявших свой труд, вероятнее всего, за гроши или спиртное, интеллект написан не был, наоборот виднелись следы асоциального образа жизни, как принято говорить в таких случаях. Но это всё-таки были люди.
…Вечером в подмосковных Мытищах проходил День города. Решила сходить, исправить тягостное впечатление от жизни первопрестольной и её окрестностей, благо до места события было рукой подать. Праздник бушевал. На сцене - большой концерт, включающий все мыслимые жанры. Рядом развернулись не только торговые палатки, но и импровизированные мастерские. В одной вращался гончарный круг и любой желающий мог попробовать изготовить глиняный горшочек. В другой на виду у публики рождались плетёные мебельные гарнитуры из ивняка, вазы и прочие мелкие поделки из него же. Пылала жаром кузница, красивые молодые кузнецы в русских рубахах вытворяли чудеса, тяжёлыми молотами ударяя по горячему металлу. Парни и девушки из какой-то молодёжной организации раздавали всем желающим разноцветные шары. Выдумкам здешних организаторов не было равных. Радуйся – не хочу.
И я вместе с окружающими радовалась. До тех пор, пока не заметила пестревшие вокруг плакаты, возвещавшие о скорых выборах. Из них следовало, что на пост руководителя города и района предлагали себя достойнейшие из достойных.
И сразу захотелось спросить: откуда деньги на всю эту праздничную роскошь. Чудесники, виртуозно владеющие искусством плетения, говорить постеснялись. Кузнецы, а были они из Ярославля, признались, что приехали со всем своим скарбом по приглашению и на деньги местной власти. Оказалось, что и остальные мастеровые были из разных городов: Гусь-Хрустального, Подольска, не помню, ещё откуда. Оптимизма поубавилось.
А когда возвращалась назад по выложенной плиткой широкой набережной Яузы, мимо бронзового памятника всем влюблённым, мимо красивой белой ротонды, в центре которой виднелся ярко-красный круг, засыпанный лепестками опавшей розы (их искусно имитировала крашеная древесная стружка), настроение резко меняло свой знак с плюса на минус. Дело в том, что ещё год назад всей этой красоты здесь не было. Была заболоченная пойма Яузы, дикий ольшаник, следы давно снесённых строений. Откуда же тогда минор в настроении?
Всё очень просто. Путь мой лежал к четырём ветхим строениям, засыпным баракам, построенным при царе горохе. Большую часть их снесли ещё в советские времена, расселив людей в новые квартиры. Остались четыре двухэтажных здания. В них-то и проживали мои родные и знакомые. Вполне приличные люди: пенсионеры, мелкие служащие, рабочие неперспективного вагонозавода, чьим изначально и был этот жилой посёлок. Словом, все те, кто на свои трудовые купить недвижимость не мог и ждал снесения ветхого по бумагам и аварийного на самом деле жилья. Дело затянулось больше чем на десятилетие. От обещаний устали, им не верили.
Могли ли их радовать та нарядная ротонда, только за проект которой, наверняка, выложена кругленькая сумма, начинающий строиться рядом музей техники прошлых лет, во дворе которого уже обосновались отремонтированный и блистающий свежей краской трактор «Сталинец», ещё ржавый подъёмный кран тех же времён, гранитный бюст Чапаева с шашкой наголо?
Вспомнился роман Прилепина «Санькя». Не из таких ли вот трущоб вышел на правильную, как мнилось ему, борьбу с беспределом его герой? Не в таких ли углах ютились прежде явно бездомные теперь люди, вручную выщипывающие траву у мелкого, но богатенького, по их меркам, предпринимателя?
Мне так захотелось домой, в свой маленький провинциальный городок. Где уже несколько лет, как снесены точно такие же жилые трущобы, несмотря на наш скромный, явно не идущий ни в какое сравнение с подмосковным, бюджет. Где жившие в них люди, независимо от социального положения, получили квартиры в новостройках, хотя их куда меньше возводится здесь. Где, уверена, никто не заставит из мелочной экономии ползать на коленках себе подобных и по-козьи щипать траву. Где пожилые люди поют свои песни со сцены Дома культуры для удовольствия собственного и слушателей. Где гримасы нынешнего жизнеустройства не приобрели ещё таких ужасающих форм. И, дай Бог, никогда не приобретут. Долгая жизнь близко к земле и природе что-то да значит.