РОСА ВОДОЛЕЯ
X
И снится ей, что она взлетает медленно над койкой, над палаткой, над стадионом и оказывается внутри зависшего над ним корабля. Она знает почему-то, что они прилетели за ней, и ничуть не удивлена. Корабль взмывает, разрушенный городок и берег моря быстро удаляются, а стены салона, затуманившись, теряют прозрачность.
– Куда мы? – спрашивает она у ясноглазой светловолосой женщины, сидящей в яйцевидном кресле, – она сразу ее узнала. Двое мужчин в таких же серебристых комбинезонах сидят за пультом не оборачиваясь.
– Присядь, – говорит ласково хозяйка, усаживая Вику рядом. – Да, я Зора. Мы покажем тебе одну планету. – Она обводит вокруг рукою, стены тут же светлеют, и Вика видит, что они стремительно приближаются к сверкающей аквамариновой планете.
– Так быстро? – удивлена она.
Планета, увеличиваясь на глазах, блистает, как драгоценный берилл, потому что это сплошной океан. Но нет… Обогнув ее по экватору, они оказываются над большим материком и, круто снизившись, идут вдоль побережья. Бирюзовую гладь океана сменяют золотые пляжи, а дальше расстилается тропическая зелень лесов с голубыми глазами озер и извивами рек, между которых сверкают купола и шпили каких-то сооружений.
– Что за планета? – думает вслух Вика. И тут серебристое сооружение приближается к ее глазам, как будто она смотрит в подзорную трубу, и ей прекрасно видны одежды и лица идущих и сидящих там людей. – «Может быть, это их планета?»
– Это ваша Земля, – говорит хозяйка. – Она будет такою через две тысячи лет.
«Как интересно!» – Вике хочется взглянуть на эту землю и ее людей ближе, и корабль, словно повинуясь ее желанию, идет, опускаясь, вглубь материка. Да, да, это земля… Она узнает ее деревья – ели, кедры, березы, пальмы; ее животных – стайка косуль пронеслась по поляне мимо грациозных жирафов; ее скалистые горы, холмы и долины такие же, как в ее время, но как свежа, плодородна, безмятежна эта земля! Как ухожены и тучны нивы, как девственны леса и рощи, как чисты прозрачные озера! Ее удивило, что нигде не видно больших городов: грандиозные легкие строения возвышаются тут и там среди бесконечной зелени лесов, садов, парков, но – ни каменных муравейников мегаполисов, ни дыма заводов, ни пыльных развалов разработок.
«Как же и где они всё производят?» – недоумевает Вика.
«У них нет нужды в таких производствах, – поясняет чей-то голос. – Все, что нужно, люди создают индивидуально».
«Ах, да, люди… все дело в людях», – вспоминает она и с живым интересом всматривается в этих людей, в их фигуры и лица, надеясь увидеть что-то необыкновенное. Но нет – обычные здоровые, спортивного вида мужчины и женщины с приятными лицами, не обремененными нуждой или тупостью. Одно удивляет: нет нигде стариков, наводнявших когда-то благополучную Европу, да и весь мир. Где они? Неужели в резервациях?
«Здесь нет старости. Люди уходят из жизни до ее наступления. Основная масса человечества – среднего возраста».
«Такая короткая жизнь?» – подивилась Вика.
«Но у них нет и детства в твоем понимании. У трехлетнего ребенка уровень выпускника вашей школы, а в четырнадцать это зрелая личность».
«Вот как!» – поражена Вика. Они ей уже нравятся, но как это мало – увидеть все сверху, снаружи, – ей хотелось бы их почувствовать. Вот эта милая, лет пятнадцати, девушка в белом, похожем на сарафан, платьице, – куда она торопится, о чем думает, чем живет? Кресло под нею вдруг исчезает, она уже на ногах и идет – не по полу корабля, а по узорчатому тротуару подле огромного, ячеистого, блистающего стеклянными гранями здания, и аромат цветочного бордюра, и ветерок, треплющий волосы, и предстоящая встреча так ее радуют, что она улыбается – ароматам, ветру, первому встречному… Мелодия в ней все ясней и громче, – она не знает, ветра ли песня, космоса или собственной души, но так хочет расслышать ее и развить, ибо это совсем, совсем новое – тонкое, пленительное, волшебное, она не писала еще такой чудной музыки… Подняв к лицу руку с золотым браслетом, напевает в ушко передатчика, – вечером непременно этим займется. А пока… Пока наиграет ему, он оценит. О, он поймет, это же его, это их мелодия… да, да, это музыка их любви!.. Встречные поглядывают на нее с улыбками – кажется, они тоже все понимают.
Она заходит в здание академической лаборатории, где последние два месяца исследует взаимодействие генома с энергоструктурой человека. В холле пятого этажа, столкнувшись с Эрнстом, черноглазым красавцем из отдела технологий, которому так нравилась, что он помышлял уже о женитьбе, приветливо кивает ему. «Не поторопилась?» – читает его грустную мысль. «Оставь, Эрик, ты прекрасно все понимаешь». Замечательный молодой человек, верный друг, гениальный конструктор. Но, уловив серьезность намерений, отвела их немедленно, без раздумий: не он. Все настолько очевидно, что ей странно, что он не видит это, как она. А она видит насквозь: и энергоструктуру, и мысль, и суть. Прекрасных людей множество, и каждый хорош по-своему. А ей нужен тот, кто хорош именно для нее.
Возник он совершенно неожиданно, почти ниоткуда. Она плавала на глубине среди рифов, пеленгуя кодированных дельфинов и записывая их информацию, и широкая, легкая, нежная мелодия океана звучала в ней, не мешая работе. Непонятная радость, как волна, внезапно прихлынула и взвила ее, как будто, созвучно подхваченная, песнь обрела вдруг новую гармонию. Недалеко кто-то был. Сосредоточась, она увидела за рифом, ставшим почти прозрачным, молодого пловца, двигавшегося в стае крупных волнистых скатов. Она замерла, любуясь, и по трепету сердца поняла вдруг, что это нельзя пропустить. «Я здесь», – сказала мысленно, почти уверенная, что он услышит. Он приостановился, и могучие морские орлы, замедлив и плавно помахивая широкими, темно окаймленными крыльями, стали кружить возле, но он вдруг оставил их и, обогнув коралловую скалу, приблизился. Так они познакомились. Красивый древний миф о двух затерянных в мире половинках, неустанно ищущих друг друга, – всего лишь миф: подходящих половинок много. Но найти надо именно такую. Ошибок практически не бывает, – она, во всяком случае, уверена, что свою уже встретила…
Океан – их неистребимая, на всю жизнь, любовь. Он и сейчас в своей подводной лаборатории, километрах в трехстах от берега. Отвлекшись на минуту от компьютера, она видит его в роскошно-пестром коралловом городе с его живыми коврами и садами, под белыми облаками актиний. Снуют вокруг стайки голубых рифовых окуней, мелькают, как осенние листья, оранжевые и красные морские ангелы, проплывают полосатые, словно зебры, песчаные губаны с розовыми хвостами и усатые барабули шарят по дну. Вот желтохвостый малиновый чистильщик подбирается к его лицу, и он с улыбкою отводит его рукой. Над головой тихо проплывает прозрачно-белый зонтик медузы. Они чувствуют друг друга постоянно, и, заметив ее наблюдение, он отламывает от скалы белый коралловый цветок и оборачивается в ее сторону. Через несколько секунд цветок оказывается на ее столе рядом с компьютером.
– Спасибо. А теперь послушай, – и она отправляет ему свою мелодию.
Слушая с улыбкой, он жестами и гибким телом увлекается этой музыкой в медленный танец…
После полудня, уединившись в своей комнате, она прилегает навзничь на диванчик и, закрыв глаза, отправляется в путешествие. Умение выходить из физического тела и летать в телах тонких доступно всем, и многие, как она, не просто странствуют, а досконально исследуют параллельные миры. В цивилизациях и популяциях, несколькими слоями залегающих в зоне планеты, идет разнообразная, непохожая на человеческую, жизнь, и то, что она узнаёт о этих необыкновенных формах, крайне любопытно. Миновав густонаселенную, хорошо знакомую уже астральную зону, уносится в неизвестность. Человечество приближается к новой фазе, и ей интересно, оптимален ли выбранный когда-то путь, что ждет их завтра, каковы перспективы.
Возникшая перед нею планета – в оранжево-сумеречной атмосфере, с очень низким «солнцем», никакой растительности не видно. Впереди – массивное сооружение, в котором скрываются два темных, похожих на человеческие, силуэта. По твердой пыльной площади она следует за ними и, скользнув по шахтному стволу, попадает в огромное, мерцающее металлическими арками и множеством машин, подземелье с десятком отверстых во все стороны туннелей. Существа, похожие на людей, мерно движутся и делают что-то возле машин и цилиндров, выскакивающих и снова скрывающихся в туннелях, и ей кажется, что это роботы. Двое, за которыми она наблюдает, оборачиваются, – ей ясно, что это люди, но с такими тупыми равнодушными лицами, что вся она съеживается. «Эта цивилизация развила машинный тип мышления, – поясняет внутри ее голос. – Такая угроза была и у человечества, но вам удалось ее избежать».
«Какое счастье!» – думает она, сознавая одновременно, что у нее нет уже тела, да нет рядом и никаких людей-роботов и даже самой их планеты, – вокруг усеянная звездами беспредельность космоса, в котором человеческая цивилизация – лишь капелька, живой прозрачный шарик, сомкнувшийся со множеством таких же других, составляющих, как клетки организма, колоссальное, объявшее несколько созвездий, космическое образование – живую прозрачную сферу, воплотившую некий титанический вселенский разум… «Это возможный вариант вашего будущего», – сообщает внутренний голос.
Когда-то она начинала с параллельных миров Земли и околоземного пространства, детально исследовала Луну и до сего дня посещает там знакомых лунян. Прекрасные многоэтажные помещения внутри их, как они выражаются, «станции» похожи чем-то на человеческие и богато украшены предметами их искусства, но никаких животных и растений, понятно, нет. Подобно отряду космонавтов, работающему долгое время на орбите, эта небольшая энергетическая цивилизация сотни тысяч лет живет и работает на Луне – космической, в форме планеты, станции, выведенной на околоземную орбиту Высшими при появлении здесь первых людей. Перерабатывая и отправляя поступающую с планеты энергию, обслуживая все контролирующие и регулирующие приборы, нацеленные постоянно на Землю, организуя свой быт, строя летательные аппараты и другую технику, луняне ни на минуту не упускают главной цели своей жизни – повышения энергетического уровня и прогрессивного развития. И не только они. Общаясь с существами из разных миров и цивилизаций, видя их устремленность к совершенствованию и восхождению в космической иерархии, она исполнена той же жажды свершения, каждую минуту земной жизни стараясь наполнить познанием и творчеством…
– А летают они только в тонких телах? – спрашивает, с усилием отвлекаясь, Вика. – Летательных аппаратов нет?
– Есть, и очень хорошие, не чета вашим, – улыбается Зора. – Но они всё ближе к природе, и всё меньше нуждаются в технике.
– И в оружии?
– Зачем им оружие? Здесь нет войн, так как некому и не с кем воевать. Нет ни наций, ни народностей, ни государств. На всей земле – единый народ, царство истинных людей, избавившихся от всякой низости и негатива, терзавших вашу цивилизацию.
– Как замечательно! Но как еще нескоро – тысяча… целых две тысячи лет!
– Но всего этого может и не быть, если человечество пойдет в неверном направлении. Люди постоянно отклоняются в сторону деградации.
– Так, может, нам надо чем-то помочь? И вы, как высшая цивилизация…
– Попытки были, и неоднократно. Люди неспособны принять помощь достойно и всякую обращают во зло. Не надо на кого-то надеяться, рассчитывайте только на себя.
– Но человечеству, чтобы так сильно измениться…
– Перемены будут обязательно. Большие перемены и сильные потрясения. Но выбор делать придется вам самим.
Корабль взмывает над планетой, начавшей стремительно уменьшаться, стены салона затуманиваются, и так же затуманивается ее сознание, сильно клонит в сон – она засыпает прямо в кресле. Просыпается на своей койке только утром, не понимая, сон ли был это или в самом деле летала с ними на корабле.