РОСА ВОДОЛЕЯ
Ян Бресслав
XII
Утро туманно и тихо, с седой от росы травой и свежим запахом осенних листьев. Стреноженная гнедая лошадь пасется у речки на зеленой отаве. Кусты и обвисшие пряди полуоблетевшей желтой березы сплошь унизаны стеклянными бусинками. Из-за сонной тучки показывается, наконец, солнце, все вспыхивает вокруг ослепительным бисером, и Вика зажмуривается от его веселого блеска.
– Как красиво! – Она заглядывает, обняв за плечо мужа, ему в глаза. – Да, Ильюш?
Илья, чуть прихрамывая на новом протезе, опираясь на палочку, идет с тихой улыбкой рядом. Они сворачивают с тропинки к реке, оставляя по росе темный зеленый след.
– Да. Очень.
Илья решил остаться в Грустыньке до зимы, и Вика навещает его только по выходным. Он не ходит на этюды и лишь изредка, восхищенный каким-то видом, композицией, игрой красок, набрасывает что-то мимолетно на картоне, но замыслы бродят и зреют в нем, и в углу накопилась уже целая куча эскизов.
Вика счастлива. Их любовь, скрепленная страданием и смертью, больше, чем любовь, –родство их почти кровное. Если родится мальчик, решили они, то назовут Сережей. Она уверена почему-то, что будет мальчик.
Над водой сквозит легкий туман. Радужно переливается на сухом доннике кружево паутины. Вся трава вокруг сверкает серебряными, бирюзовыми, изумрудными, золотыми капельками. Пряди березы не шелохнутся, – такая тишина. Желтый листок, сорвавшись, долго-долго парит в воздухе, покачиваясь и порхая, как бабочка, и садится неслышно на ее плечо. Вика смотрит, подняв голову, сквозь прозрачную вязь березы, и ей чудится что-то в бездонной синеве.
– Ильюш… Мне кажется, они тоже здесь…
Илья смотрит вверх, смотрит долго, но небо совершенно чисто.
– Тебе уже грезится. Уж нам-то показались бы.
Зора улыбается на их чуткость и наивность. Показываться как раз ни к чему. Все прошло удачно, Вика беременна, а за процессом они проследят. Взглянув последний раз на счастливую пару, она садится, встряхнув пышными светлыми волосами, в кресло, переглядывается с Гаем, и модуль, зависший невидимо над лугом, мгновенно взвивается и уносится через огромный материк к океану. Не только женщины беременны новыми людьми, – грядущим человечеством чревата планета, и эта беременность куда серьезней.
Нырнув в пенные волны, модуль погружается на четырехкилометровую глубину и слегка притормаживает над горбатым, в шевелящихся длинных космах и рыхлых пластах ила, точно это кладбище допотопных мамонтов, хребтом. Подводная гора внезапно вздрагивает, вспучивается, из-под нее вырываются черные клубящиеся тучи, а из трещин, змеисто расколовших скальное дно, лезут багровые, тускло светящиеся языки магмы. Скалы сотрясаются еще раз, еще, исполинские клубы ила и пара, вздуваясь, рвутся вверх, и громадные волны, еще невидимые с поверхности, с чудовищной скоростью разбегаются в океанских глубинах.
Через несколько часов гигантский цунами обрушивается на острова и побережье, круша дома, машины, кемпинги, смывая и топя тысячи людей, и это жуткое наводнение длится несколько дней. Правительства договариваются о создании международной службы слежения и оповещения. Человечество не теряет надежды защититься от слепой стихии.