"Война глазами очевидцев"
Валентину Поликарповну Иванову можно по праву считать нашей землячкой. Большую часть своей жизни она прожила в нашем поселке.
В 1949 году приехала молоденькой девчонкой работать зубным врачом. Два года работала в Шешуринской больнице, а затем в Сережинской. Все эти годы активно участвовала в общественной жизни поселка, не зря же ей присвоено звание «Почетный гражданин Андреапольского района».
Часто встречаясь с Валентиной Поликарповной, мы беседовали на разные темы, и в очередную встречу она рассказала о трудных и страшных военных годах. Вспоминала все это Валентина Поликарповна со слезами на глазах.
Из воспоминаний: «Родилась я в Ярославской области, Тутаевский район, деревня Кутоврацкое. Когда началась война мне было 14 лет, я училась в Константиновской средней школе. Семья наша была многодетная - шесть детей. С первых дней войны отца забрали на фронт, а старшая сестра добровольцем ушла на войну.
Остались мы с мамой мал мала меньше. Самому младшему не было еще и годика. Я до сих пор не понимаю, как они такие маленькие выжили в те тяжелые, голодные годы.
Мы жили в деревне в хорошем добротном доме, но однажды пришли представители власти и просто выгнали нас всех на улицу. (Кому понадобился наш дом я не знаю) Нам дали сколько-то денег. Мама собрала кое-какие вещи и отправилась вместе с нами на поиски жилья. В пригороде Ярославля маме удалось купить халупу (домом назвать это жилье трудно). В этом доме ничего не было: ни посуды, ни мебели.
В школе я учиться не переставала. Здесь у нас была большая четырехэтажная школа. Детей было много. Всех отправляли в колхоз на работы. Сентябрь и октябрь мы работали в колхозе: убирали картошку, свеклу, горох, лен.
Однажды горох не успели убрать, а уже поздняя осень, снег выпал. Горох сколько-то лежал под снегом, уже начал прорастать, и нас отправили его убирать. Мы объелись этим проросшим горохом, многие тяжело болели, некоторые даже умерли.
Чтобы как-то жить, не умереть с голоду, я работала с мамой на разных работах: мать жнет, я тереблю и т.д. Платили продуктами. Вот так и кормили семью.
Я с младшим братом почти каждый день ездила на санках в лес за дровами. Ехать нужно было далеко и поздно вечером, чтобы не поймал лесник. Если лесник кого-то ловил, то отбирал и санки, и топор. Однажды и мы попались леснику. Он пришел с нами домой, посмотрел на нашу семью и оставил нам топор и санки, сказав лишь матери, что нельзя детей отпускать в лес одних, это опасно. На что мама ответила, что у нас безвыходное положение. Сама она работала от темна до темна, а топить печку-то надо.
В школе у всех детей было много вшей, часто болели чесоткой. Я помню большую машину, которая периодически приезжала, и врачи обрабатывали головы, вещи каким- то раствором. Это помогало выжить, не умереть от заразных болезней.
В Ярославле немцев не было, но бомбили каждый день. В пригороде, где мы жили, находился нефтеперерабатывающий завод, который снабжал бензином и солярой фронт. Немцы это знали и старались бомбить именно этот объект. Взрывались бомбы неподалеку, загоралось все кругом, но удавалось потушить. Завод работал и выдавал свою продукцию. После очередной бомбежки мы увидели такую картину: бомба попала в здание аптеки, здание разворотило, но она не взорвалась. И среди жителей ходили слухи, что и в Германии есть люди, готовые нам помогать. Делали бракованные бомбы, которые не взрывались.