"Война глазами очевидцев"
Алексеева Александра Ниловна
Алексеева Александра Ниловна, 1924 года рождения, родилась в деревне Клочково, Торопецкого района, Понизовского сельсовета.
"Когда началась война, мне было 16 лет. Наша деревня была расположена возле дроги, и с нашего дома было видно, как шли немецкие солдаты. Когда они пришли к нам в деревню, мы спрятались и жили в лесу, и скот был с нами – корова, свинья. Мы жили на болоте, в шалашах. Один раз я пошла, собирать ягоды, мальчишки катались на поляне на велосипедах, и вдруг началась бомбёжка. Одному мальчику разорвало осколком живот, я успела спрятаться в корневище дерева и осталась жива. Потом мы вернулись домой. Наш отец не был призван в армию, так как был пожилым человеком, он первый пошёл в деревню, на каждом шагу его останавливали немцы и спрашивали: «Ты кто? Партизан?». Но домой он всё-таки добрался и увидел: немцы по деревне ловили кур и жарили их прямо на улице, на огне. Отец спрятался на картофельном поле и просидел там до ночи. Ночью, когда всё стихло, пошёл домой. Мы стали жить дома. Немцы жили в соседнем доме, рядом стоял их склад. Мы жали рожь и ставили их в «бабки», немцы разобрали наши «бабки» себе на шалаши, потом их бросили, а мы ходили и собирали их, обмолотили и пекли хлеб. Немцы в деревне Понизовье повесили председателя сельсовета и согнали туда всех жителей. Он висел на ольхе, на груди висела фанерка. На ней было написано: «Так мы наказываем партизан». Сначала его привязали к лошади и волокли по дороге, а потом повесили. На поляне сидели под дулами автоматов наши пленные солдаты, совсем молодые мальчишки. Они попросили у нас что-нибудь им дать покушать, потом их немцы погнали дальше. Зимой нас немцы посылали чистить дорогу. Проходил через нашу деревню и карательный отряд немцев. В нашем дворе стояла их походная кухня. Это было поздней осенью, я пришла с улицы и надела валенки, у меня сильно замёрзли ноги. А немецкие солдаты были одеты легко. На головах у них были пилотки, где нарисован был череп и кости. Один немец увидел меня в валенках, подозвал к себе и приказал снять валенки и отдать ему. Я напугалась и отдала. Затем они зашли в дом и стали рыться в шкафу, взяли у отца шубу и пошли, мне стало жалко шубу, я побежала за ними и стала просить отдать отцу шубу. Немецкий солдат развернулся, достал пистолет и приставил его к моему лбу. Я перепугалась, попятилась в другую комнату и спряталась под кровать. Когда немцы ушли из дома, я вылезла из-под кровати. Немцы ходили по деревне и у жителей отбирали все-вещи, продукты, резали скот. Каждый день по деревне ходил патруль. В лесах были партизаны. Один раз наши мужики пошли а соседнюю деревню, им надо было идти через дорогу, и на дороге они увидели убитого немца. Мужики очень испугались, прикопали немца снегом и вернулись в деревню. Мы очень все боялись, потому что нам было сказано, если будет убит хоть один немецкий солдат, всё население будет расстреляно. В таких случаях население сгоняли в большой сарай и сжигали всех, и людей и деревню. Все жители сразу собрались в одном доме, мужики ушли и спрятались в лесу, а мы – женщины и дети - остались ждать, что будет. И вдруг мы увидели всадника. Когда он подъехал к нам поближе, мы все увидели, что это был наш солдат – это была разведка. Мы так обрадовались, стали плакать, обнимать его, целовать, кто сует ему варежки, кто еду. Потом пошли наши войска. Немцы простояли у нас в деревне 5 месяцев. В январе немцы ушли, они отступали. Как немцы отступали, я никогда не забуду, нам всё было видно из нашего дома. Головы их были замотаны тряпками, на сапоги были надеты лапти. Два дня они шли, заходили к нам в дом, изможденные, ложились на пол, лежали 10 минут, вскакивали и снова шли. Один немецкий солдат шёл и все держался за хвост лошади, чтобы не упасть, он еле переставлял ноги.
С нашей деревни забрали на фронт 15 мужчин, и никто из них не вернулся домой".