Мотовозик до Жукопы
Порядком продрогшие охотники десантировались у кромки поля, где в ряд расположились бурты с заложенным на зиму картофелем. Один из них контрастно отличался от остальных, девственно белоснежных. Весь изрытый, с чёрными воронками, уходящими в чрево бурта, множеством грязных следов от кабаньих копыт – он-то и привлёк своим гнилостным запахом внимание диких свиней, обладающих очень острым обонянием. Беспорядочная россыпь кабаньих набродов в сотне метров от бурта наконец выстраивалась в один след. Всё более обесцвечиваясь, он уходил к ближайшей кромке леса. Встав на лыжи, охотники двинулись по следу. Собаки, резко рванувшие вперёд, вскоре притомились и, проваливаясь, тащились сзади по свежепроторенной лыжне.
Пройдя километров около двух, охотники уткнулись в непролазный молодой ельник. По тому, как занервничали, залаяли собаки, было решено, что здесь и находится дневная лёжка кабанов. Сделав большой круг, убедились: выхода из ельника нет, значит, зверь находится в окладе. Проведя короткий инструктаж, Виктор
Иванович быстро расставил часть охотников на номера, остальные же с собаками двинулись в загон. Томительное ожидание. Ели в снежных тулупах создают звенящую тишину. Но вот послышались постукивания по стволам деревьев, крики загонщиков, заголосили собаки, глухо ударил выстрел.
Виктор Иванович, стоя в маскхалате под прикрытием могучей ели, осторожно снял «вертикалку» с предохранителя, опустил указательный палец левой руки на спусковой крючок и по тому, как посыпался снег с верхушек ельника, понял: зверь не выдержал, поднялся и тронулся в сторону номеров. А уже буквально через несколько мгновений рыже-бурые силуэты кабанов, выскочив из ельника, на огромной скорости замелькали между стволов леса. Виктор Иванович повёл стволами перед ближайшим зверем и, сделав упреждение, выстрелил в угон. Большая щепа, кувыркаясь, отлетела от ствола ели. Ещё выстрел. Визг кабана, и в мгновение ока стадо скрылось из глаз охотников, но ещё некоторое время был слышен треск ломаемых сучьев и утробное хрюканье зверей.
Когда возбуждённые охотники снялись с номеров, сошлись вместе и прошли за умчавшимся стадом метров около двухсот, были обнаружены следы крови. Раненный Виктором Ивановичем кабан резко повернул в сторону от стада. При каждом его прыжке по глубокому снегу по обе стороны следа была видна алая россыпь кровяных шариков.
– Всё, мужики! Времени не теряем. Вы идите с собаками за стадом, а ты, Сашок, со мной, добирать подранка. У него пробито навылет лёгкое, так что далеко не уйдёт. Как доберём кабана, дадим сигнал.
Сашка с готовностью встал рядом с бригадиром, попутно предложив:
– Иваныч, давай мне свой рюкзак. Ты ведь будешь идти впереди, так что он и стеснять тебе рук не будет, да и идти полегче. А я нынче без тормозка.
– Ладно. Смотри только – не отставай.
Знал бы бригадир, чем это для него обернётся, но в азарте охоты скинул рюкзак с плеч и, перехватив поудобнее ружьё, ходко ушёл вперёд, оставив Сашку с рюкзаком и сигаретой во рту.
Прыжки кабана становились всё короче, всё обильнее пульсировали по обе стороны следа фонтанчики крови. Вскоре зверь перешёл на шаг, несколько раз ложился отдыхать, оставляя на подтаявшем под ним снегу большое красное пятно. Однако, заслышав приближающееся шуршание лыж, кабан вновь и вновь поднимался и уходил вперёд. Но вот его след неожиданно пересёкся с тропой стада и многочисленными следами преследующей его бригады, и зверь резко повернул от них в сторону.
Виктор Иванович взмок, пот непрерывными ручейками стекал по телу, заливал глаза, уже давно нараспашку тёплая куртка, рукавицы подсунуты под ремень с подсумком, шапка чудом держится на затылке, но охотничий азарт гонит и гонит его вперёд, лишь изредка давая передышку, чтоб бросить на разгорячённое лицо и в пересохший рот пригоршню снега.
Вдруг след резко оборвался. Был – и вдруг исчез. Виктор Иванович растерянно озирался, но вокруг был только нетронутый снег, да глухо шумели верхушки высоких елей. Освободившись от лыж, Виктор Иванович развернулся и, проваливаясь в снег по колено, двинулся по лыжне обратно. Пройдя несколько десятков метров, охотник заметил, как что-то тёмное мелькнуло впереди. «Кабан!!! Ну всё, дружок, отбегался!» Он резко присел и, опершись коленом в снег, вскинул ружьё. Но к немалому его изумлению из-за ёлок вперевалку, проваливаясь по самый живот, показалась… вислоухая морда Гая с висящим до самого низа подзором слюней. «Вот чертяка, всё-таки распутал следы и ушёл от бригады вслед за хозяином. Ну, чистый профессор!!! Что, заморился, бродяга? Ну, ничего! Осталось недолго, потерпи!» Почесав за ушами и потрепав по загривку собаку, Виктор Иванович ещё раз огляделся и двинулся обратно к лыжам, стараясь ставить ноги след в след. Неожиданно кобель набатно взлаял и, проскочив мимо хозяина по целику, истошно загамел и стремглав бросился к ельнику, находившемуся метрах в трёх от лыж. Что-то зашумело, ельник закачался, посыпались шапки снега, и опять всё стихло. Выждав некоторое время, Виктор Иванович стволами отодвинул ветки и присвистнул: под нависшим лапником чётко отпечатались следы кабаньих копыт, видна была кровь. «Вот так прыжок! Так он же меня поджидал! В засаде! Почувствовал, что слабеет, не уйти от преследования, и решился атаковать внезапно сзади!!!» – запоздалым холодком окатило охотника. «Ну это мы ещё посмотрим, кто кого!» – и, забыв про усталость, изумлённый коварством кабана, Виктор Иванович ещё быстрее заспешил вдогонку за опасным противником. «Только бы успеть добрать засветло, ночью здесь ловить будет нечего!» – в сердце закрадывалась тревога.