Мотовозик до Жукопы
Уолт Уитмен ратует за истинную ценность вещей, ему чуждо поверхностное отношение к жизни, ее видимости.
– Сусальное солнце, проваливай, – не нуждаюсь
В твоем обманчивом блеске,
Ты лишь верхи озаряешь, а я добираюсь до самых глубин.
Поэт возводит любовь и верность на высокий пьедестал, выше этих добродетелей для него нет ничего в мире.
– Когда я читаю о горделивой славе, о победах могущественных
генералов – я не завидую генералам,
Не завидую президенту, не завидую богачам во дворцах,
Но когда говорят мне о братстве возлюбленных – как они жили,
Как, презирая опасность и людскую вражду, вместе были всю
жизнь до конца,
Вместе в юности, в зрелом и старческом возрасте, неизменно друг
к другу привязаны, верны друг другу.
Тогда опускаю я голову и отхожу поспешно – зависть съедает
меня...
Поэт не страшится старости, смерти. Он утверждает, что все в человеке гармонично, все возрасты прекрасны и удивительны по своему, и не надо бояться ухода из жизни.
– Молодость, щедрая, страстная, любвеобильная – молодость,
полная сил, красоты, обаянья,
Знаешь ли ты, что и старость придет столь же красива, сильна,
обаятельна?
День, горячий, роскошный, сияющий день с великолепным солнцем,
полный движенья, стремлений, смеха,
за тобой идет ночь, у ней миллионы солнц, и сон, и живительный
сумрак.
Уже будучи смертельно больным, зная, что дни его сочтены, он обращается к нам, читателям из далекого 19-го века, со словами благодарности к жизни, оставляет нам непревзойденное завещание, посылает свое стариковское спасибо:
«Стариковское спасибо, – пока я не умер,
За здоровье, за полуденное солнце,
за этот неосязаемый воздух, за жизнь, просто за жизнь,
За бесценные воспоминания, которые со мною всегда
(о тебе, моя мать, мой отец, мои братья, сестры, товарищи),
За все мои дни – не только дни мира, но также и дни войны.
За нежные слова, ласки, подарки из чужих краев,
За кров, за вино и мясо, за признание, которое доставляет мне
радость.
(Вы, далекие, неведомые, словно в тумане, милые читатели,
молодые или старые, для меня безымянные,
Мы никогда не видались и никогда не увидимся,
но наши души обнимаются долго, крепко и долго),
За все, что живет, за любовь, дела, слова, книги, за краски и фор-
мы,
За всех смелых и сильных, за преданных, упорных людей, которые
отстаивали свободу во все века во всех странах,
За самых смелых, самых сильных, самых преданных (им особую
лавровую ветвь, пока я не умер, – в битве жизни отборным бойцам,
Канонирам песни и мысли, великим артиллеристам, вождям, ка-
питанам души), –
Как солдат, что воротился домой по окончании войны,
Как путник, один из тысяч, что озирается на пройденный путь,
На длинную процессию идущих за ним,
Спасибо, говорю я, веселое спасибо!
От путника, от солдата спасибо!
Уходя из жизни, посылает Поэт нам в век 21-го свои пронзительные, щемящие душу строки:
«После ужина и беседы, когда день уже кончен,
Друг с дорогими друзьями прощается навсегда и всё не может
проститься.
«Прощайте, прощайте», – не раз говорит он, губы его дрожат
(Так тяжело его руке выпустить эти руки – им больше не встре-
титься, Больше не будут делиться они ни горем, ни радостью, ни старым,
ни новым, –
Ждет его дальний путь, он никогда не вернётся).
Все еще не решаясь, всё оттягивая расставание –
Не упустить бы ни слова, даже если оно и пустячно, –
Даже в дверях лицом повернувшись, будто ожидая, что вновь
окликнут, даже уже спускаясь по лестнице,
Все еще хочет задержаться, хотя бы ненадолго, – вечерние тени
все гуще,
Все глуше слова прощанья – лицо уходящего тает в сумерках,
Вот его и совсем не видно – о, с какой неохотой ушел он!
И все говорил, говорил до последней минуты.
Прошло 40 лет. В памяти зарубка – Уолт Уитмен «Листья травы». Далеко отплыл от невских берегов бывший студент. В глубину, в безбрежное море человеческой мысли уводит книга.