АЛЬФА И ОМЕГА
II
В квартире после ухода Зои стало еще шумнее и тесней. Зотов, раскинув толстое тело на диване, громко, с юмором и снисходительностью к слушателям рассказывал о своем трехдневном голодании. Курский, присев к столу, делал рамкой замеры и что-то записывал в большой общей тетради. Мокеев, постукивая ладонью по раскрытой «Интегральной йоге», толковал Федулову о медитации.
- И регулярно, постоянно так... - сказал он, взглянув на подсевшего к ним с любопытной улыбкой бородача Волхова.
- Это понятно, - согласился Миша, с насмешливым недоверием посмотрев на художника. - Это ты о какой картине говорил, об Иисусе Христе? - спросил он с миной недоумения.
- Да так... - замялся Волхов, испытывая теперь неловкость за свой вопрос. – Я тоже это пробовал, - кивнул он на раскрытую книгу.
- Ну, как вам, Игорь Павлович? - обратилась хозяйка к вернувшемуся Ланину. - Вам интересно?
- Пока осваиваюсь. - Ланин присел с улыбкой рядом. - Любопытно, не скрою...
- Но замечание нам правильное! - энергически говорил Зотов. - Надо приходить уже с результатами, с чем-то своим. Работать надо! – В голосе его уже чувствовалось превосходство лидера. - Мне хвалиться особенно нечем, - прибавил он скромно. - Вот с Мишей тела исследовали, от эфирного до каузального, в их связи с чакрами. Материал очень интересный... Расскажи, Миш, у тебя там рисунки! – небрежным жестом отмахнул он всех к Федулову.
Федулов, широко и радостно улыбаясь, смотрел в раскрытую тетрадь и при последних словах Зотова покрутил головой, взлохматив свои и без того растрепанные кудри.
- Это мне и самому удивительно! - сказал он, как-бы еще не придя в себя от изумления. - Вот тут все схемы в цвете, лучше самим посмотреть... - поднял он тетрадь с рисунками. - Это вот эфирное тело, оно светлое и выходит за контуры человека… Второе - астральное - вокруг, как матрешка... - И, вопреки своей растрепанности и восторженности, Миша четко, педантично и очень подробно рассказал о формах и цветах всех тел.
«Бред какой-то, - думал с усмешкой Ланин. - Ему-то откуда знать?»
- У нас тут у каждого свой конек, - с заговорщицкой улыбкой наклонилась к нему Инна Петровна. - У Миши вот более философский склад. Зотов у нас «видит» и «летает»... Да, да!.. - воскликнула она на его недоверчивый взгляд.
«Вот в компанию попал», - думал, иронизируя над собой, Ланин. Впечатления от общения с неземным «Союзом» и от самой группы были совсем непохожи. Заметив, что на них обращают внимание, Инна Петровна встала и, порозовев и улыбкой приглашая всех, сказала:
- Извините... Я объясняла Игорю Павловичу, что у каждого тут свои наклонности, свое направление...
- Свой канал! – уточнил Зотов.
- Да, каждый чем-то владеет. У Андрея Ивановича вот, - кивнула она на мужа, - графический прием информации. Олег Федорович, - глазами указала она на художника, - видит «картинки»...
- Ах, бросьте, Инна Петровна, - отмахнулся, морщась, Волхов. - Какое «видит»!..
- Ну, все равно что-то, - сияющей обезоруживающей улыбкой остановила его хозяйка. - Так что не удивляйтесь, - обернулась она к Ланину. - И вы, если будете приходить, что-нибудь нам откроете.
- Ну, я-то что... - смутился Ланин, почувствовав всю свою незначительность среди столь продвинутых людей.
- Почему ж, - возразил Федулов, уставясь в него блестящими, как голубая эмаль, глазами. - Я слышал, у вас интересная энергетическая теория!
- Ах, это... - засмеялся Ланин, смутясь напыщенностью фразы, но польщенный, что о нем слышали. - Это только философия... - Но, видимо, желание быть приятным новым знакомым включило генератор мысли, искра сверкнула, и появилось соображение, показавшееся удачным. - Я оперирую лишь понятиями, - прибавил он, прикрывая усмешкой смущение. - Ну, к примеру... Закон сохранения энергии – это закон физики… Но этот же закон для природы органической – закон неуничтожимости жизни. А для мира духовного он - закон бессмертия души. И сама душа, энергия ее, подчиняется в процессах энергообмена тому же закону. Если отдает больше, чем получает, то душа - излучающая. А отдавая больше, она и обратно, по закону сохранения, получает больше и - увеличивается, растет, развивается… И наоборот. Если отдает меньше, чем получает, часть присваивая себе, то душа - поглощающая. А отдавая меньше, она и получает каждый раз меньше и - сжимается, деградирует. Первые, что отдают, излучают, - души светлые. Вторые, что присваивают и поглощают, - темные. Вот элементарное, на школьном уровне, объяснение светлых и темных... - Ланин, слегка разведя руками, пожал плечом и умолк.
- Замечательно! - воскликнул Курский. - Это надо записать.
- Хорошо, очень хорошо! - радостно улыбалась Инна Петровна. - Просто, ясно. А вы говорите...
- Нет, серьезно? - удивился Ланин, но одобрительные возгласы убедили его, что экспромт удался, он даже покраснел. - Ну, я рад...
- А у вас, Олег Федорович? - обернулась хозяйка к Волхову. – Есть что-нибудь новенькое?
- Да ерунда, и говорить нечего. Как-то я про мужика смуглого рассказывал, помните? Ну, опять видел. Совершенно тот же, только без гримас. Просто посмотрел на меня - и в сторону, губы шевелятся, будто с кем-то меня обсуждает... И все.
- Вообще ничего больше?
- Да ерунда, говорю. Какая-нибудь стена, барельеф, буквы объемные... Бессмыслица! Когда все наговорились, а Курский с Мокеевым замерили рамками энергетику каждого, Зотов предложил медитацию на Землю.
- Напомните нам, Анатолий Ильич, - попросила Инна Петровна. - Руки на коленях ладонями вверх, глаза закрыты, так?
- Да, представим, что мы внутри голубой сферы, которая есть Земля, и направим на нее свою энергию. Начали!
В наступившей тишине, выставив ладони и зажмурясь, все расслабленно успокоились. Ланин тоже закрыл глаза и несколько минут спокойно думал. Ему смешно было, и губы невольно морщились при мысли о коллегах и студентах, видевших бы его сейчас со стороны. Приоткрыв веки и оглянув сосредоточенные тихие лица, он опять зажмуривался и пробовал «лучиться» энергией, но все это казалось такой детской забавой, что опять становилось смешно…
Минут через десять все зашевелились и заговорили, обсуждая ощущения.
- Послушай, - говорил Зотову Волхов, поблескивая глазами на остальных, Ланина в том числе, приглашая в собеседники. - Мы хотим развить паранормальные способности - видеть, слышать и даже перемещаться в астральном мире...
- И не только в астральном.
- Да... И тратим на это массу времени и сил. А ведь каждый после смерти получит это даром, без всякого труда... так?
- Ну, так.
- Тогда – зачем это? Ведь духовный мой уровень останется такой, как здесь. Не лучше ли постараться подрасти духовно? Разве не для того мы и рождаемся на земле?
Зотов смотрел на Волхова и не отвечал, как бы раздумывая или ожидая, не скажет ли тот еще.
- Это как картошка! - прибавил вдруг, расплывшись в улыбке, Волхов. - Захочет какой-нибудь клубень скорей на свет - и вылезет. Оно приятно: солнце, дождик, ветерок... А другой долго зреет в земле, и выкопают его лишь осенью. Зато ж это - клубень... с кулак! - показал Волхов свой здоровенный кулак. - А не тот орех зеленый, что проветривался!..
- Ну и сравнения у тебя… - сказал насмешливо Зотов и отвернулся.
- Не в сравнениях дело!
Некоторые уже вставали, собираясь уходить. Волхов подсел ближе к Ланину.
- Знаете, вы меня сразили, - сказал он с бесцеремонной и обезоруживающей простотой, обыкновенной среди художников. - Меня очень это интересует: энергия... Считается, что тьма - отсутствие света. Но - нет, и вы прекрасно объяснили! Тьма - не отсутствие, а поглощение энергии. Замечательно!
- Это интересует вас профессионально?
- Да, если хотите… У меня своеобразное направление.
- Вы же художник?
- Я и говорю о живописи. Я ее называю... - Волхов замялся, смутился даже, - совершенно условно, конечно: энергоживопись.
- Любопытно.
Между тем почти все уже толклись в прихожей.
- А давайте дорогой договорим! - предложил Волхов, и они тоже встали.