И тут взорвался мир...
Владимир Юринов
пробиравшее его до мурашек, раскатисто-размашистое: «Р-разворачивайтесь в марше!..». Но когда он узнал, что его кумир, великий революционный поэт, банально и пошло застрелился из-за отвернувшейся от него смазливой бабёнки, всякий пиетет перед литературным классиком, перед этим столпом советского периода российской поэзии, у него тут же и начисто пропал. Как пропал и всякий интерес к его творчеству. И пятёрка та, надо сказать, так и осталась в Севкином дневнике единственной приблудной аристократкой в неряшливой толпе его повседневной двоешно-троешной черни... «Нет. В поэзии искать нечего. Ничего путного мы в поэзии не найдём... – решил про себя Сева и открыл папку ″Проза″. – Может, хоть здесь что попадётся... любопытного...». В папке оказался один единственный никак не озаглавленный файл. Точнее название у файла было стандартно-нейтральное – «Документ Microsoft Word». Кстати, изменён был документ последний раз позавчера, то есть как раз накануне убийства. Сева задумчиво почесал нос, а потом навёл курсор и дважды кликнул по иконке...
1. Алексей.
Мы, выпрямив спину, зовём себя Homo.
Особенность вида – нас тянет из дома.
Поскольку даны нам с рождения ноги,
постольку зовут нас и манят дороги.
Алексей перестал печатать и, закусив губу, задумался, глядя в монитор. «Надо бы уточнить, – решил он. – Дать картинку... Ну-ка, что у нас за дороги?..».
Они – то в асфальте, то в пенной стремнине,
то тонут в вонючей болотной трясине,
то, взмыв к снежным пикам, крадутся по краю –
дороги, которые мы выбираем.
Он опять остановился, перечитал написанное и поморщился. Что-то не то. Не так. Третья строка: «взм...», «вксн...». Да. Язык спотыкается конкретно. Вот «крадутся по краю» – хорошо: «кр»-«кр» – хруст снега... Надо бы и в первой половине строки «р» добавить...
то горной тропою крадутся по краю...
Да! «ГоРной тРопою кРадутся по кРаю». Да! Годится!..
дороги, которые мы выбираем.
Он опять перечитал четверостишие. Что-то мешало ещё... «Вонючей»? М-м... пожалуй. Не отсюда слово, явно. Не из этого текста... Да и сдвоенное «в» в начале... Какая у нас ещё трясина бывает?.. Тонут... тонут... тонут... То тонут в... голодной болотной трясине... Да! В голодной! Есть!.. То тонут в голодной болотной трясине... Шесть «о» подряд! Уж трясина так трясина!
то тонут в голодной болотной трясине,
то горной тропою крадутся по краю –
дороги, которые мы выбираем.
Так. Хорошо. Теперь дальше... Уходим на второй план... Дороги, дороги... Дороги начинаются с... С чего?.. С перекрёстка!..
Но вот – перекрёсток...
Так. Перекрёсток. И что?.. Что у нас на перекрёстке?.. Выбор! Но вот – перекрёсток, – та-та-ра, та-та-рам. Кто «трам» выбирает, а кто – «та-ра-та-рам»... Кто крест выбирает, а кто... М-м... Перекрестье! Да! Кто крест выбирает, а кто – перекрестье! Здорово! Годится...
Но вот – перекрёсток... та-та-ра, та-та-рам
Кто крест выбирает, а кто – перекрестье.
Перекрестье... Перекрестье... Известья?.. М-м... Плохие известья?.. Нет. Не то... Неуместен?.. Кто у нас неуместен? Или, точнее, что у нас неуместно?.. Торг у нас тут неуместен. Да! Торг!.. Здесь торг неуместен. Так!
Но вот – перекрёсток. Здесь торг неуместен.
Кто крест выбирает, а кто – перекрестье,
Хорошо!..
кто гонит в пороги, кто... м-м... копит пороки,
по тьме и по свету ведут нас дороги.
По тьме и по свету, то чаще, то реже...
Дальше всё было ясно, слова приходили сразу, как будто надиктованные кем-то со стороны, и чётко ложились в ритм, складываясь в строки. Алексей тарабанил по клавишам быстро, не останавливаясь и практически не глядя на экран:
кто – чёрен, как ворон, а кто – белоснежен,
а кто – просто сер, ведь и серой бывает
дорога, которую мы выбираем...
«Стоп! – подумал Алексей. – Стоп... Которую МЫ выбираем? Или всё-таки лучше – которая НАС выбирает?.. Белую и чёрную выбираем мы. А вот серая – нас. Правильно?.. – он опять покусал губу. – Нет... Нет! Мы! Всё-таки – МЫ! Так честнее, а значит – правильней... – он кивнул сам себе. – Ну вот, а теперь финальные восемь строк. Теперь третий план. Что там у нас было?..».
А где-то, по звёздной росе серебристой,
тугой, ипподромной, раскатистой рысью...
«Ай, молодца, ай, здорово! – не останавливаясь, похвалил сам себя Алексей. – Р-р-раскатистой... Супер!..».
...раскатистой рысью,
свой бег выверяя механикой строгой,
наш шарик несётся своею дорогой.
И мы у него на загривке трясёмся
вдоль млечной реки, за... м-м... каким-то там солнцем...
За каким?.. За пылающим... Нет... Вслед за жарким, за солнцем... Фу! Нет!.. За жарким... За... За... За поджаристым! Да! За поджаристым солнцем...
вдоль млечной реки, за поджаристым солнцем...
И что?..
смеёмся и плачем... и слёзы стираем...
И?..
и строим дороги, и их выбираем...
Да! И строим дороги, и их выбираем. Всё закольцевалось. Да!..