Мотовозик до Жукопы
Короче, тут такая фигня
В конце августа провожала внучку в Домодедово. Двенадцатилетний ребёнок впервые летел в далёкий Лондон один. Вернее, она и из Лондона прилетела ко мне на каникулы одна, но отправление из Хитроу не вызывало у меня столько опасений. Там всё было предсказуемо, уж если в посадочном талоне обозначен гейт (ворота) восьмой, то восьмой и будет. У нас же всё может поменяться и перепутаться в любую минуту. И попробуй уследи, когда это случится: зал ожидания – на втором этаже, бегущая строка объявлений – на первом. Доплатить за услугу, обеспечивающую присмотр за девочкой работниками аэропорта, я не успевала, так как из-за дорожных пробок прибыли на место за пятнадцать минут до конца регистрации. И вдруг нежданная удача: пока мы сдавали вещи, прибыла ещё одна запыхавшаяся пара. Дама лет тридцати восточной внешности говорила по-английски, а сопровождавший её спутник – по-русски.
– Как же мне ей объяснить? – нервничал он.
– Может быть, внучка моя поможет? – с готовностью предложила я, радуясь тому, что с моим несмышлёнышем рядом окажется взрослая женщина (выяснилось, что летели одним рейсом).
А они уже и сами бойко разговаривали на английском. Мужчина коротко поведал мне о том, как свалилась на его голову эта филиппинка, объездившая полмира по делам благотворительности, говорящая на трёх языках, но по-русски не знающая ни слова.
Проводив улетающих до дозволенного места, я осталась ожидать звонка от своего дитяти, когда та окажется на борту лайнера. Звонок не заставил долго себя ждать. Но голос внучки был встревоженным:
– Бабушка, леди (имя её случайной спутницы) не пришла ко времени посадки. Она, возможно, потерялась по дороге в туалет. Что мне делать, теперь я, наверное, буду виновата?
И она сбивчиво и путано, но с соблюдением всех «сорри», «леди» и проч., пыталась объяснить мне ситуацию. Я не знаю, от чего больше расстроилась: от исчезновения ли её спутницы, или от всегда пугающего меня превращения моей русской девочки в иностранку. Оказавшись на борту «боинга», на их территории, она и заговорила, как «они»: по-русски, но витиевато, с английской интонацией, нараспев, удлиняя гласные, будто бы переводя на ходу с английского на русский. Впервые я услышала это, когда год назад приехала погостить к ним в Лондон. Так же она общается со мной оттуда по скайпу. Но на родной земле дня через два-три это проходит.
От растерянности я никак не могла взять в толк, что там произошло. И вдруг:
– Короче, бабушка, тут такая фигня…
О, великий и могучий!!! В нескольких коротких фразах мы объяснились. Я успела дать ей нужные советы по поводу «этой чуды-юды». Ну, на каком же языке, как не на русском, мыслить в критических ситуациях?!
Эту историю я рассказываю теперь дотошным подругам, непременно требующим назвать основные два-три признака, отличающие «их» от «нас». Какие тут признаки, они просто «другие». Помнится, ещё в далекие советские времена читала, что русскую поговорку «Баба с воза – кобыле легче», англичане переводят как «Леди с дилижанса – дилижанс увеличивает скорость». Чувствуете разницу?
Что тут добавить? Может быть то, что, наступив англичанину на ногу, от него же услышишь извинения? Или то, что водители автобуса там оставляют в дождь на улице женщину с детской коляской дожидаться следующего рейса, потому что место, отведённое для этого, уже занято, а оставшееся свободное место предназначено для инвалида-колясочника по инструкции? Ну и что с того, что никакого колясочника нет и, скорее всего, не будет? Зато есть Инструкция!
Не знаю, удалось ли хоть немного показать наши отличия? Или не по силам мне это? И кому вообще это по силам? Короче, тут такая фигня…
Случайные связи
Народ на автобусной остановке говорил почему-то не о политике, что чаще всего бывает, хотя накануне состоялась на телевидении «Прямая линия» с президентом страны. Умы случайных собеседников на этот раз занимало искусство, возможно потому, что в основном ехали на ярмарку, которая обещала радость покупок и зрелищ.
– Да, смотреть сейчас стало нечего, – вздыхала гражданка лет шестидесяти в кокетливом беретике. – Вот раньше бывало, бразильские сериалы показывали. И взгрустнёшь, и порадуешься. А теперь одна стрельба да суды по всем программам.
– Не скажите, – отозвалась гражданка постарше в платочке, – суды тоже интересно смотреть. Как там присяжным трудно. Вот сегодня начальника одного обвиняли, тяжело им пришлось. Вина-то его случайная.
– А что, ему всё-таки присудили 15 лет? Я не досмотрела, – вставила третья, – а почему ты говоришь, что вина случайная?
– Случайно у него всё это вышло с секретаршей.
– Что случайно?
– Ну, это… Секс, – после заминки, потупившись, всё же изрекла стыдное слово гражданка в платочке.
Три дамочки помоложе насмешливо заулыбались, переглядываясь.
– Как это такое может случайно произойти?
– Может, может, – вставил пожилой мужчина, – с моей Муськой то и дело случайно происходит. Вроде и на улицу не выпускаем: глядь – опять с пузом. Не успеваю котят закапывать, хоть похоронную команду нанимай.
– Ну, вы и сравнили, Владимир Иванович. Не о кошках же речь идёт, о людях! Люди головой думать должны, – возмутилась Кокетливый беретик.
– Да он-то не хотел этого, – взялась опять защищать начальника из телепостановки сердобольная женщина в платочке. – Потянуло их друг к другу. А она возьми да забеременей.
– Я и говорю, как моя Муська, – подлил масла в огонь мужчина. – И что ж, за это 15 лет?
– Да он-то её задушил потом, шарфиком, – пояснила сердобольная. – Уж очень несговорчивая оказалась. Денег ей предлагает, а она ни в какую: больше, мол, давай. Ну, он в азарте и не стерпел.
– Ну и нравы, – возмутилась дама в беретике. – Как вы его защищать можете?! Хотя и девицы теперь пошли, стоит заметить. Всё у них просто. Но не убивать же за это?
Подкативший автобус прервал стихийно возникшую беседу. На ярмарочной площади спорщики поначалу держались вместе, будто чувствуя какую-то общность. Потом каждый потянулся к интересующему его прилавку со снедью, теряясь в весёлой толпе. Объединяя всех, над площадью неслась песня. На дощатом помосте две девушки, с виду – школьницы, энергично вертя не успевшими сформироваться попами, радостно и звонко выкрикивали в микрофон:
О, Боже, какой мужчина!
Я хочу от тебя сына,
И я хочу от тебя дочку,
И точка…
А на асфальте перед сценой азартно вытанцовывал замысловатые «па» подгулявший мужичок бомжеватого вида. Он посылал юным певицам воздушные поцелуи, уверенный, что песня исключительно о нём.