Мотовозик до Жукопы
Мухи-горюхи
Это небольшое сообщение основано на моей статье, опубликованной десять лет назад в западнодвинской районной газете «Авангард». К величайшему сожалению, с тех пор, как материал вышел в свет, каких-то дополнительных сведений по освещаемому вопросу у меня не прибавилось. Причина тому – уход из жизни
многих старожилов, невозможность отыскать какие-либо сведения в архивах, отсутствие таковых в литературе. Поэтому первоначальный текст, подготовленный мною к печати, в сегодняшнем своём выступлении я даю практически без изменений.
В октябре 1997 года, путешествуя с руководителем этнографического центра города Ржева С. В. Моряковым для записи фольклора по деревням Андреапольского района, обнаружили мы описание интереснейшего народного осеннего обряда. Суть его заключается в следующем. В начале бабьего лета, 14 сентября (1-го по старому стилю – Семенов день, Симеон-летопроводец) жители сельской местности хоронили... мух. Сразу же замечу, что все, кто мог поведать нам о мушиных похоронах, родились в южной части нашего района (бывшая территория Сопотской волости Бельского уезда Смоленской губернии). В иных окраинах и весях лишь кое-где едва сумели припомнить о таком чудном действе. Во многих же случаях откровенно смеялись: «Это пьяницам, да кому делать нечего».
Хотя, по-видимому, обряд был распространён во многих центральных российских губерниях, вымирать он начал ещё в ХIХ веке. Единственный (на нынешний момент) письменный источник по данной теме, какой мне удалось разыскать с помощью преподавателя исторического факультета Тверского государственного университета И. Г. Воробьёвой, был опубликован в IV книге тома XXVIII «Трудов этнографического отдела Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете» (М., 1877), в протоколе 23-го заседания от 13.03.1877 года. Это письмо члена-сотрудника общества В. Шейна, содержащее собирательные сведения по обряду. Весь смысл в нём сведён к обычному суеверию крестьян: похоронами мух, тараканов и других насекомых изживаются из домов и остальные твари зловредной энтомологической породы. Между прочим, Шейн приводит интересное для нас сообщение о «похоронных песнях»: «Песни, которыя поются при этом, раскащица, к сожалению, не могла припомнить». На мой взгляд – явное указание на позднейшую подмену древнего языческого календарного обряда обычным суеверием!
Одну песню, записанную в Зарайском уезде Рязанской губернии, В. Шейн цитирует:
«Стоят стожки зеленые,
Поют петушки молодые,
Они чуют свадьбу большую,
Большую, не меньшую, комареву.
Задумал комар жениться,
Слетались мушки-погремушки
На свадьбу, на большую комареву,
Комарик на мушке женился,
Завел мушку в чуланчик,
Стал мушку спрашивати:
«Что ты, мушка, умеешь?
Чему ты, мушка, горазда?»
«Я ни ткать, ни прясть не умею,
Ни починочки мотать не горазда,
Только я мушка, умею
С крыночки на крыночку летати,
Из-под крыночку сметану таскати!»
Рассердился комаречик на мушку,
Полетел комаричек выше лесу:
Опустился комаречик на дубочек,
Под ним сырой дуб раскачался,
Комаречик на дубу раздремался.
Упал комаречик со дубочка,
Разбил свою буйную головушку.
Слетались мухи-погремухи
Комаречка хоронити.
Завернули его во тряпичку,
Положили его во лубочек,
Понесли комаречка хоронити
К большому ко приходу, ко отходу».