Мотовозик до Жукопы
Поднявшийся туман не рассеялся вдруг, поднимаясь все выше и выше, он начал застилать небо белесоватой пеленой. Потускнело солнце, помрачнело болото, но человек не придал этому значения. Что такое дождь для него? Временная неприятность, которую он легко переживет в небольшой палатке на острове, на крепкой земле, у горячего костра из сушняка.
Еще через пару километров заморосил дождь, и остров встретил не трелью птиц, а глухим стуком падающих на палую хвою капель.
Скинут тяжелый рюкзак, стальные пружины расправили материал палатки, вставшей небольшим куполом в тени вековых елей. Еще несколько минут – и огонь лижет наломанные сухие ветви, а едкий дым отгоняет надоедливых комаров. Вытянуты ноги, кипятится чай из коричневой болотной воды, набранной в глубоком следе от провалившейся в мох ноги, и кажется, что все идет так, как надо, и ничто не может помешать ходу вещей, спланированному человеком.
Летний дождь, хотя и грозился затянуться надолго, к полудню приутих. Солнце еще не показалось, но облака были достаточно высоки, чтобы надеяться на лучшее. Человек затушил костер, переложил все необходимое для рыбалки в отдельный пакет и сунул его в рюкзак. Палатку он собирать не стал, оставив в ней лишние вещи. Он решил вернуться сюда на ночлег, на твердую землю, под крышу из еловых лап, под тонкий полог непромокаемой ткани, к сухим дровам, к уютному огоньку костра...
К мелким окнам лучше и не приближаться. А вот на больших окнищах мох по краю бывает так плотно сбит волной, что по нему можно ходить босиком, не боясь намочить ноги. Хотя уже в паре метров от воды тонкое покрывало начинает прогибаться под тяжестью человека, напоминая о той бездне, которая находится под ним. К такому большому окнищу, почти километр в диаметре, и направлялся человек, надеясь на богатый улов, на особо крупную добычу.
Неожиданно дорогу перегородили старые поваленные деревья с уже обвалившейся корой, ощетинившись голыми скелетами ветвей. Человеку было необходимо обойти бурелом, но спускаться с острова и делать крюк по мху не хотелось, мешал азарт и скорое предвкушение ловли. Держась за обломки ветвей, человек взобрался на мокрые блестящие перекрестья стволов и стал осторожно перебираться с одного на другой, делая небольшие осторожные шаги. Торчащие во все стороны сучья цеплялись за одежду, царапали руки и лицо, мешали передвигаться, но черные бока больших рыбин, живущих в темноте под наплывшими берегами изо мха, казалось, были уже так близки. Оставалось, сделать всего один верный шаг до крайней лесины, когда длинная тонкая сухая ветвь незаметно попала под лямку рюкзака. Время притормозило свой бег, вероятно, давая неведомым лесным наблюдателям насладиться случившимся. Нога уже коснулась опоры, когда спружинившая ветвь потянула человека назад. Потеряв равновесие, он судорожно попытался ухватиться рукой за ближайший сук, но, не дотянувшись, покачнулся назад и стал падать. Ветка, сбросившая его, сломалась. Безнадежно взмахивая руками, пытаясь остановить свое падение, раздирая куртку о колючие суки, он ударился спиной о дерево, на котором только что стоял, и полетел в глубину завала, в нагромождение стволов. Ноги крепко застряли, проскочив в пространство между двумя валежинами, а сам он, не найдя опоры, скользнув по толстым ветвям, рухнул вниз, с хрустом выворачивая суставы в лодыжках. Человек даже не вскрикнул – так велика была боль, погрузившая его сознание в темноту.
Первое, что он почувствовал, когда очнулся, это была все та же боль. Она состояла из легкой пелены и звездочек перед глазами, из звона в ушах, из тошноты в горле, еще она была очень тяжела, и не давала пошевелиться. Боль была настойчива, она не уходила и не отпускала. Человеку она представлялась в виде жирной и здоровой амебы, поселившейся в его теле. Откуда пришла боль и где он находится, человек не понимал.
Он осмотрелся – невдалеке внизу, виднелась влажная хвоя, над головой зависла лесина, с которой он упал, еще выше слегка покачивались тяжелые еловые лапы, между которыми виднелось затянутое серой пеленой небо.
Все оставалось прежним: те же деревья, та же хвоя, то же тусклое небо, но что-то изменилось вокруг. Стали ярче краски, тяжелее воздух, гуще запахи. Мир, казалось, сузился, сконцентрировался вокруг виднеющегося за деревьями болота, вокруг острова, бурелома.