На картах не значится
Военные строители – это вообще тема для отдельного разговора. Автору неоднократно приходилось выслушивать леденящие кровь истории о ломе, вваренном в систему отопления вместо трубы, или о настеленных сверху вниз – стыками к стекающей воде – шиферных крышах, или о вмурованных в центре кухни в бетонный пол кирзовых сапогах. До своего приезда в Орловку автор был склонен считать подобные истории байками, анекдотами, полагая, что доля вымысла в них намного превышает долю факта. Однако после всего увиденного и пережитого в Орловском гарнизоне, автор был вынужден коренным образом пересмотреть своё отношение к подобным легендам. Теперь, умудрённый жизненным опытом, автор склонен не только считать, что эти истории про военных строителей правдивы все до единой, но и, более того, готов внести свою посильную лепту в славную летопись деяний советского стройбата.
Как я уже упоминал на страницах своей книги, для размещения военнослужащих вновь формируемого 216-го полка в Орловке были построены два пятиэтажных четырёхподъездных дома. Строительство их велось с апреля 86-го по март 87-го.
Первым строился ДОС № 18. Новый дом, в отличие от старых – кирпичных, был панельным. Поэтому возвели его достаточно быстро – уже к октябрю месяцу на недавнем пустыре возле кочегарки возвышались белоснежные стены красавца-дома. На окружающем общем сером фоне дом смотрелся неизвестно как заплывшим сюда новеньким – только что со стапеля – океанским круизным лайнером. Не удивительно, что дом этот, как и все океанские лайнеры, удостоился своего собственного наименования. Новое здание нарекли в народе «Белоснежкой».
Второму дому повезло меньше. Говоря точнее, второму дому вовсе не повезло. Строить ДОС № 17 начали в сентябре, и пик его строительства пришёлся на зиму. Зрелище зимней стройки в условиях орловской зимы могло вдохновить любого художника-баталиста: окутанный дымом десятков угольных костров, дом напоминал осаждённую крепость, из последних сил отбивающуюся от натиска каких-нибудь злобных янычар. В роли самих янычар выступали чёрные, закопчённые, закутанные до самых бровей, военные строители, снующие там и сям в дыму и оглашающие окрестности своими боевыми гортанными криками.
После многомесячного «копчения» дом, возводимый из белых панелей, на выходе оказался грязно-серым и справедливо заслужил от местных жителей прозвище «Золушка».
Строительство «Золушки» не задалось с самого начала. На стройке работали две роты стройбата, то есть каждое подразделение должно было возвести два подъезда дома. После завершения нулевого цикла и установки стенных панелей первого этажа вдруг выяснилось, что дом «не сходится». Строители устанавливали панели от торцов здания навстречу друг другу, и на смычке выяснилось, что между последними панелями остаётся зазор шириной в добрый метр. Строители озадачились. Были выдвинуты взаимные претензии, которые ни к чему, кроме ругани, не привели. Стройка застопорилась. Прилетевшее в гарнизон начальство изумилось, после чего много кричало, бегало вдоль не сходящихся стен и даже проходило туда-сюда сквозь образовавшийся прогал. Результатов, как ни странно, это тоже не принесло – стены не сошлись. «Выкручивайтесь, как хотите!» – сказало выдохшееся от затраченных усилий начальство и, на всякий случай показательно «казнив» нескольких «янычар», улетело обратно в Хабаровск.
Строители выкрутились. В промежуток был вставлен кусок обрезанной панели соответствующего размера. Стена приобрела целостный вид, и стройка возобновилась. История с обрезанием панели затем повторялась на каждом этаже, и к завершению строительства через весь дом по вертикали пролегал метровой ширины шов, из-за чего дом приобрёл вид человека, перенёсшего тяжёлую внутриполостную операцию.
Конечно, жильцам квартир, приходящихся на шов, достались лишние квадратные метры жилплощади, но это новосёлов радовало мало: из щелей вокруг неровно обрезанных панелей дуло так, что над полами в их квартирах приподнимался линолеум.
Сюрприз с лишней панелью был не единственным из приготовленных находчивыми строителями будущим жильцам дома. С одним из таких сюрпризов я столкнулся лично.
Мой друг, переведённый в Орловку, в 216-й полк, из Спасска-Дальнего, получил в «Золушке», в марте месяце, сразу по окончании её строительства, однокомнатную квартиру. Он сразу же перевёз в новое жильё свою семью – жену и годовалого ребёнка. Я был приглашён на новоселье.
Сидели на кухне – в комнате спал ребёнок. Выпив под мясные блинчики – фирменное блюдо этой семьи – «по паре рюмок», перешли к чаю и сладкому. Чай пили из шикарного чайного сервиза – моего подарка на новоселье. Потом пришла пора песен под гитару.
Часа в два ночи стали расходиться. Поднявшись, вышли в коридор. Хозяин квартиры шёл последним и, выйдя из кухни, погасил там свет. И в ту же секунду раздался грохот и звон, как будто от щелчка выключателя в кухне сработало взрывное устройство. На мгновенье мы оцепенели, а затем кинулись обратно и, вбежав в тёмное помещение (свет почему-то никто не догадался включить), увидели... звёзды. В здоровенном – метр на метр – проёме под потолком сияли, весело нам подмигивая, огромные голубоватые, хрустально чистые орловские звёзды. Пролом был столь масштабным, что в него целиком помещалась Большая Медведица. Оттуда, от Большой Медведицы, нам в разгорячённые лица дул морозный космический ветер. Наконец зажгли свет. Зрелище, представшее перед нашими глазами, было душераздирающим: на останках кухонного стола вперемешку с битым кирпичом лежали осколки подарочного чайного сервиза; из-под самого большого обломка стены выглядывал гриф размозжённой в щепки гитары. Температура в кухне стремительно падала. Кое-как заткнув дыру подушками и одеялами, мы принялись за осмысление причин катастрофы.
Оказалось, что стена кухни представляла собой панель с отбитым верхним углом. После установки панели на место хитроумные «янычары» заложили образовавшийся проём кирпичом. Снаружи кладка была наспех замазана раствором и после длительного «копчения» стала практически неотличимой от окружающих её панельных стен. Тем более что дефект располагался достаточно высоко – на четвёртом этаже. Положенная в тридцатиградусный мороз кирпичная кладка держалась на месте исключительно за счёт замёрзшей в растворе воды и наклеенных изнутри на стену обоев. После заселения квартиры температура внутри помещения поднялась, лёд растаял, обои, намокнув, отошли и...
Потерпевший новосёл был «обрадован» перспективой доживать зиму с заткнутой подушками дырой, а по наступлении тёплых дней – искать кирпич, цемент и необходимые инструменты для заделки образовавшейся «пробоины». А все, пережившие в ту памятную ночь строительный катаклизм, ещё долго ходили под впечатлением от случившегося. Утешаться мы могли разве только тем, что рухни стена минутой раньше – и считать бы пришлось не разбитые блюдца и чашки, а головы.
Ещё одну историю про «Золушкины» сюрпризы поведал мне майор М., получивший жильё в легендарном доме летом 88-го.
М. был вторым владельцем квартиры и поэтому он не сильно удивился, обнаружив в стенном шкафу в одной из комнат чью-то шинель. Ну, шинель и шинель. Мало ли. Прежний жилец, надо полагать, забыл. М. трогать шинель не стал – пусть висит, не мешает ведь, да и дел после заселения было и без того невпроворот.
Гораздо сильнее М. удивился, когда дня через три обнаружил стоящие под шинелью хромовые сапоги. Тоже чужие. Впрочем, накануне М. как раз устраивал что-то типа новоселья – этакий небольшой мальчишник с обильной выпивкой и скромной закуской – и сапоги мог вполне оставить кто-то из гостей. Вопросами – почему гость оставил сапоги именно в стенном шкафу? и в чём он ушёл домой, если не в своих сапогах? – М. не задавался: голова и так разламывалась после вчерашнего. Всё-таки на другой день М. опросил всех бывших у него накануне гостей, но никто из них в своей забывчивости не сознался.
А ещё через несколько дней...
М. как раз вешал в тот самый стенной шкаф кое-какие свои вещи, когда задняя стенка шкафа распахнулась, и М. с изумлением увидел перед собой сильно неодетую женщину с какой-то цветастой тряпицей в руках. М. опешил. Женщина, увидев перед собой усатого мужчину в семейных трусах, – тоже. Немая сцена длилась несколько секунд. Затем мозг М. был травмирован пронзительным, вибрирующим, переходящим в ультразвук, визгом. Женщина шарахнулась. И сейчас же на её месте возникла фигура мужчины. Незнакомец был тоже усат, тоже экипирован в семейные трусы, вот только был он примерно на полголовы выше М. и раза в полтора шире в плечах. Некоторое время мужчины глядели друг на друга, как в зеркало. Затем усы на незнакомце встали дыбом.
– Убью! – веско сказал он и начал протискиваться сквозь шкаф.
М. заметался. Под руки, как назло, не попадалось ни одного тяжёлого предмета. М. приготовился к самому худшему.
Но попав на территорию противника, незнакомец подрастерял свой боевой пыл. Он остановился и принялся с изумлением озираться. Было видно, что он никак не ожидал увидеть в своём стенном шкафу столь богатую обстановку. Темп атаки был утерян. Мужчины взяли себя в руки.Спустя полчаса два соседа сидели на кухне М. за бутылочкой спирта и живо обсуждали случившийся казус, а жена соседа, успокоившись и приведя себя в порядок, то и дело бегала через шкаф из квартиры в квартиру, доставляя на стол выпивающим мужчинам всё новые и новые закуски.
Вскоре всё прояснилось. Оказалось, что коварные «янычары» просто забыли разгородить одну из комнат стеной, в результате чего комната эта стала принадлежать как бы двум квартирам одновременно. То есть можно было войти в одну квартиру, пройти через эту комнату и совершенно спокойно выйти в противоположную дверь в квартиру другую. Принимающая комиссия заметила этот ляп и приказала строителям устранить недостаток. Однако разбирать пол, возводить кирпичную стену, штукатурить её, настилать обратно пол, клеить обои показалось «янычарам» процессом долгим и хлопотным. И они поступили до гениальности просто. Они взяли и разгородили комнату стенным шкафом. Но чтобы ещё более упростить себе задачу, они не стали ставить, что было бы в этой ситуации логично, два шкафа спиной друг к другу, а просто соорудили один шкаф и навесили на него дверцы с обеих сторон. Комиссия, заглянув в квартиры, подвоха не заметила, приёмный акт был подписан, и странный сквозной шкаф зажил своей странной двойной жизнью, чтобы в один прекрасный момент показать жильцам смежных квартир – сколь тонка в нашей жизни грань между трагедией и комедией.
Но в каком бы доме не проживал обитатель Орловки – в старом или в новом, с каким бы «янычарским» наследием ему не приходилось бороться, какие бы бытовые трудности ему не доводилось преодолевать, основной и главной проблемой всех без исключения орловских жителей была проблема обогрева своего жилища. Поэтому автор считает целесообразным в теме о жилье отдельно поговорить...