На картах не значится
А до этого самым посещаемым публичным местом в гарнизоне долгие годы оставалась «стометровка».
«Стометровка» – это выложенная бетонными плитами дорожка, что начиналась у домика контрольно-пропускного пункта, в качестве главной улицы тянулась через весь городок и метров через двести упиралась в двухэтажное здание ГДО. Кроме всего прочего, это было единственное освещаемое фонарями в тёмное время суток место в нашем городке.
На «стометровку» шли, как в клуб. Здесь назначали деловые встречи и свидания. Здесь демонстрировали свои самые лучшие, привезённые с «большой земли», модные наряды. Здесь можно было повидать давно не виденных знакомых и услышать самый свежий анекдот или ещё горячие – только что с пылу, с жару – гарнизонные сплетни. Вечерние променады семейных пар по «стометровке» – под ручку, с галантными раскланиваниями со всеми встречными-поперечными и с остановками «на поговорить» – были в Орловке чем-то типа узаконенного и освящённого общественным мнением, чуть ли не религиозного, ритуала. Длительная неявка семейной пары на «стометровку» расценивалось завсегдатаями «клуба» либо как знамение близкого и неизбежного развода, либо как непростительная пощёчина общественному вкусу. И наоборот, появление «в клубе» нового действующего лица вызывало фурор и мгновенное оживлённое обсуждение.
Я хорошо помню, как впервые «вывел в свет» свою, только что приехавшую в Орловку, молодую жену. Когда мне, дай бог, когда-нибудь будут вручать Нобелевскую премию по литературе, то приём в шведском королевском доме, наверняка, покажется мне бледным подобием того памятного августовского вечера, с таким трудом пережитого мной в чопорном орловском «клубе». Мы сделали с женой всего лишь один проход по «стометровке», но вернулись домой совершенно вымотанными, словно после сорокакилометрового марафона, с мокрыми спинами и сведёнными от любезных улыбок лицами. «А можно мы туда больше никогда не пойдём?..» – робко спросила меня моя восемнадцатилетняя наивная жена после того, как немного отошла от этого «светского приёма». «Нельзя!..» – печально сказал я, ибо к тому времени уже прекрасно знал о неодолимой силе общественного мнения в маленьком отдалённом гарнизоне.
Так что появление осенью того же года видеосалона и буфета в ГДО, слегка нивелировавших значимость «стометровки», стало для нашей молодой семьи самым настоящим спасением.
Но были у нас в Орловке и постоянные развлечения, которым мы отдавали большую часть своего свободного времени. Это были мини-футбол и карты.
Про мини-футбол я могу сказать только то, что играли мы в него регулярно: летом на воздухе, а зимой в спортзале, который являлся пристройкой к нашему гарнизонному дому офицеров. Играли по вечерам, после работы, иногда чуть ли не до полуночи. В общем, футбол был как футбол: мяч, ворота и полные штаны азарта.
А вот про карты хочется сказать особо и поподробнее.
Про «дурака» в «кунге» я уже упоминал. Но то была игра дорожная, временная, пятиминутная. По-серьёзному играли в стационарных условиях – дома или на работе (в ожидании лётной погоды или во время скучнейших парковых дней), где приходилось прятаться от зоркого ока начальства. Прятались не особо изобретательно: летом – где-нибудь в кустах, а зимой – по пустым классам или по «потернам» (маленьким помещениям внутри стен самолётных капониров). Наземный состав играл в «секу» – полублатной вариант покера; лётчики – в старый добрый преферанс. Играли, разумеется, на деньги – в самом деле, где это видано, чтобы офицеры играли «на интерес». Но ставки были не запредельными, разумными, и если сильно не выкаблучиваться, то проиграть за одну игру больше 20-30 рублей (примерно десятая часть зарплаты) было весьма затруднительно.
В городке основными карточными центрами, «игорными домами», были квартиры холостяков. Наша холостяцкая квартира в ДОСе № 13, как самая большая из всех, пользовалась наибольшей популярностью. Смело могу сказать, что, практически, нет ни одного лётчика, который бы, служа в Орловке во второй половине 80-х годов, не побывал в нашем трёхкомнатном «монте-карло» в качестве игрока. Зачастую в каждой из трёх комнат нашей квартиры сидела за столом, расписывая «пулю», своя компания.
Более того, для всех желающих в нашей квартире была открыта так называемая «воскресная школа». Любой мог прийти к нам и попросить научить его играть в преферанс. К новичку приставлялся инструктор, который объяснял ему суть и правила игры. Первую игру новичок проводил за спиной своего учителя, попутно задавая любые вопросы, а следующую – уже играл самостоятельно. Скидок на неопытность не делали, просто рекомендовали на первых порах особо не рисковать. Открытость и доброжелательность, с одной стороны, и необходимость отвечать за свои ошибки своими деньгами, с другой, делали своё дело – обычно, уже игры через две-три, оставив на столе 50-70 рублей, новичок переставал считать себя новичком и начинал метать карты с завидной уверенностью.
Наряду с увлечениями постоянными, неизменными, периодически случались в нашей жизни увлечения временные, сиюминутные, которым мы предавались недолго, но страстно. То мы все принимались лихорадочно покупать велосипеды и устраивали настоящие велопробеги по окрестностям. То проводили быстротечные шахматные турниры. То увлекались какой-нибудь случайно купленной в магазине настольной игрой, зачастую – совершенно детской. То ударялись в какое-нибудь выжигание или паяние, и тогда в нашей квартире по вечерам из-за дыма становилось нечем дышать.
А об одной забаве я хочу сказать особо.
В декабре 85-го, отправленные в отпуск, мы практически чисто случайно оказались на военной турбазе в Терсколе, где впервые в жизни встали на горные лыжи. И сразу же влюбились в них! За неполные две недели, проведённые на склонах Чегета и Эльбруса, мы научились довольно сносно держаться на лыжах и освоили некоторые элементарные приёмы катания. Ну, «освоили» – это, конечно, громко сказано. Как можно освоить горные лыжи за десять дней?! Тем не менее, вернувшись в Орловку, мы не захотели расставаться с полюбившимся нам видом спорта и принялись активно пробовать себя в новом качестве на склонах местных сопок. Горных лыж у нас, разумеется, не было. Откуда?! Зато были обычные, беговые. Вы когда-нибудь пробовали исполнять «параллельное скольжение» на беговых лыжах? Настоятельно не рекомендую. Особенно на неукатанных склонах. Ведь если сломанные лыжи можно заменить, то, что касается сломанных ног... Нет-нет, ног из нас никто тогда не поломал. Хотя явные предпосылки к этому были. Выручала хорошая спортивная подготовка и, наверное, главное, – небольшая величина местных склонов: на них просто негде было развить достаточно большую скорость. Вместо ног мы ломали лыжи. Сколько мы поломали лыж!.. Практически каждый, едущий той зимой в Серышево или Белогорск, получал от нас заказ на покупку лыж. Мы даже специально приобрели себе дрель, чтоб сподручней было переставлять крепления с поломанных лыж на новые. Лыжи нам привозили исправно – как дрова, целыми вязанками, – но проходили очередные выходные, и запас лыж в нашем доме опять неожиданно иссякал.
Как-то, уже летом, я забрёл на склон той сопки, где мы почти четыре месяца осваивали хитрости горнолыжного спуска. Увиденное поразило моё воображение и заставило вслух продекламировать незабвенные строки классика: «О поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями?» – весь склон был попросту усыпан разновеликими и разноцветными обломками лыж. К моему вящему удивлению, я обнаружил там и пару сломанных детских санок, что заставляло предположить, что кто-то из обитателей гарнизона втайне от других практиковался на нашем склоне в ещё одном виде скоростного спуска.