На картах не значится
Читателю доводилось когда-нибудь видеть хлопковое масло? Да-да, то самое, из которого обычно варят мыло. А встречать его в продовольственном магазине? А жарить на нём картошку? Пробовать не стоит, лучше поверьте на слово. Запах – как от портянок недельной свежести. Вкус – примерно такой же. Впрочем, точно не знаю – портянки жевать не пробовал.
Ну что, идём дальше? Дальше – отдел «Бакалея. Хлеб». Так, посмотрим, что тут.
Ну что ж, хлеб есть. Есть хлеб, есть сухари, сушки. Есть печенье «Юбилейное» россыпью и печенье в пачках «Привет». Из бакалеи – чай «грузинский № 36», молотый кофе, какао «Золотой ярлык» и ячменный напиток «Бодрость». Есть конфеты: слипшиеся в один громадный комок «подушечки» с повидлом и карамель «Дюшес». Сахар, соль. Тут же макароны и вермишель в картонных коробках и крупы: ячневая, пшённая, манка, рис. Гречка? Какая такая гречка? Что это такое вообще – гречка? Опомнитесь, уважаемый! То, что гречка вообще растёт в нашей стране, мы в ту пору узнавали только из статистических отчётов, публикуемых в центральной прессе по окончании очередного ударного года очередной пятилетки. В отчётах этих неизменно говорилось, что гречки в прошедшем году вновь было собрано значительно больше, чем в предыдущем, и урожай её составил столько-то сотен тысяч тонн. Куда потом девались эти сотни тысяч тонн, для нас, простых советских граждан, всегда оставалось большой загадкой.
Возле кассы небольшой отдел спиртных напитков. В свободной продаже только коньяк, правда четырёх или пяти видов; вино и водка – по талонам. Здесь же – сигареты: шестнадцатикопеечные «Прима» и «Дымок», легендарный «Беломор», тридцатикопеечные болгарские «Опал» и «Ту-134» (они же – «Смерть на взлёте») и дорогущий семидесятикопеечный «Космос». К сигаретам – спички.
Вот, собственно, и всё. Экскурсия закончилась. Богато? Жить можно? Ну, наверное, как-то можно. Но хочется, собственно, мясца. Курочки там какой-нибудь хочется. Или свининки. Пусть даже и на косточке. Маслица хочется ещё, и подсолнечного, и сливочного. Опять же, сметанки хочется, молочка. Яиц куриных. Много чего хочется. А нету!
Молоко привозили в Орловку три раза в неделю. К моменту привоза (а было это в районе одиннадцати часов) в магазине яблоку негде было упасть. Покупатели (разумеется, большей частью – женщины) толпились в тесном помещении, норовя занять стратегически важную позицию – вблизи двери в подсобное помещение. Попавшему в этот момент в магазин случайному посетителю могло бы показаться, что он очутился на светском рауте, организованном каким-нибудь клубом феминисток: стоящие кучками, или неторопливо перемещающиеся, мило беседующие женщины, – только почему-то все тепло одетые и с авоськами в руках. Но вот распахивалась заветная дверь, и на пороге, с ящиком молочных бутылок наперевес, появлялась продавщица. И тут же всё мгновенно менялось: любезные улыбки исчезали с губ, на лицах проступала отчаянная решимость, в глазах вспыхивал охотничий азарт, в магазине возникало всеобщее движение, закручивались людские водовороты, мгновенно вспыхивали и тут же гасли быстрые словесные перепалки, слышалось: «Маша! На меня возьми!..» и: «Зина! Я в кассу – за тобой!..», и первый ящик – уже пустой – со стуком опускался на пол. Продавщица уходила в подсобку и тут же появлялась со вторым ящиком. Всё повторялось: возня, толкотня, крики – глухой металлический стук. Третий ящик... пятый... седьмой...
Обычно в магазин завозили десять ящиков. Это – сто шестьдесят пол-литровых бутылок. Два-три ящика оставались в подсобке – «для своих». Остальное попадало в торговый зал. Взять можно было бутылок сколько угодно. Точнее, – сколько успеешь. С учётом того, что у тебя была только одна попытка и всего лишь две руки. Поэтому взять из ящика одновременно шесть бутылок – по три каждой рукой – было для орловских женщин делом обычным. То, что это – задача очень даже непростая, может убедиться каждый непредвзято настроенный гражданин. Можешь убедиться в этом и ты, мой читатель. Зайди в любой нынешний супермаркет и попробуй взять одной рукой из картонной коробки, разбитой на ячейки, три бутылки вина или пива. Получилось? Очень хорошо! А теперь представь, что ящик не картонный, а металлический, проволочный, и расстояния между бутылками гораздо больше. А теперь я дополнительно сообщу, что диаметр горлышек молочных бутылок в два раза больше, чем у бутылок пивных.
Ну, что? Ты теперь понял всю сложность этого упражнения? Я, во всяком случае, за шесть лет пребывания в Орловке постигнуть тайну этого приёма так и не смог. Впрочем, мне и тренироваться приходилось нечасто.
Ещё сложнее было в Орловке с мясом. Мясо привозили раза два в месяц, и очередь за ним надо было занимать с вечера. И в эту очередь ещё надо было попасть! Обычно она формировалась по расходящемуся от продавщицы мясного отдела радиусу и ограничивалась десятью-двенадцатью её подругами и подругами этих подруг. Сверх указанного количества записываться в список было, конечно, можно, но бессмысленно, поскольку мяса привозилось немного, и не попавшим в первый десяток, в лучшем случае, доставались одни обрезки и кости.
Счастливчики, сумевшие записаться в заветный список, начинали дежурить накануне, сразу же после закрытия магазина. Справа от входа в магазин в землю была вкопана обрезанная металлическая бочка. В ней жгли костёр. Дежурили парами, по часу. Таким образом, на каждого «списочника» приходилось по два часовых дежурства. Дрова для костра дежурящие приносили с собой. Разумеется, основными дежурящими были жёны. То есть картина, когда зимой, в сорокаградусный мороз, в три часа ночи, возле магазина, у костра, разведённого в обрезанной бочке, греются две женщины, ни у кого в Орловке не вызывала удивления. Грелись у того же костра время от времени и мужчины – мужья счастливых «списочниц». Но гораздо реже. Летали мы в то время практически ежедневно и были по рукам и по ногам связаны жёстким предполётным режимом.
За два года жизни в Орловке моя жена умудрилась один единственный раз попасть в заветный «мясной» список и, дважды за ночь сбегав на дежурство, притащила на следующий день домой кровавую добычу – три килограмма заветренной говядины, из которых не менее килограмма составляли жилы и кости (была она в том списке то ли восьмой, то ли девятой)...
Ну что, уважаемый читатель, настала пора нам с тобой посетить и овощной магазин.
Здесь картина ещё более безрадостная. Те же банки с маринованными огурцами и помидорами, что и в гастрономе. Тот же набор соков. Неизменная морская капуста. Полугнилая свекла и морковка в металлических сетчатых контейнерах. Всё.
Картошку привозили в магазин два-три раза за осень, капусту – один раз. Их разбирали мешками и уносили домой: картошку засыпали в ящики, что почти у всех стояли в прихожих; капусту тут же засаливали десятками литров.
Изредка в магазин завозили какую-нибудь экзотику. Будучи холостяком, я, естественно, возможности купить что-нибудь дефицитное не имел, поскольку мог попасть в магазин только после работы, когда о дефиците в нём напоминали лишь забытые ценники на кассе да гора сваленной в углу пустой картонной или деревянной тары с яркими импортными наклейками. Поэтому все воспоминания об экзотических «ништяках» у меня приходятся на те два года, когда я жил в Орловке с женой. Воспоминаний этих немного, а именно целых три.
Однажды в наш магазин завезли бананы. Бананы! Не надо морщить нос, мой юный читатель. Это сейчас бананы можно купить на каждом углу, и по цене этот тропический плод, привозимый в нашу северную страну за тысячи километров, дешевле наших доморощенных яблок. А тогда банан стоил очень дорого и был самой настоящей экзотикой. Его даже в разряд дефицитных продуктов зачислить было нельзя. Ибо дефицитные продукты – это, в общем-то, всем известные продукты, которые просто трудно достать. А что касается бананов, то многие тогда, особенно в провинции, даже не подозревали, что ТАКОЕ можно купить и съесть. Во всяком случае, на момент описываемых здесь событий моя жена не пробовала бананы ни разу в жизни. Более того, она их даже ни разу не видела. Разве что – нарисованными в книжке. Или – в мультфильме про доктора Айболита на реке Лимпопо. Так что, узнав о привезённых в гарнизон бананах, жена сразу же схватила деньги и с бьющимся от волнения сердцем кинулась в магазин. Как она ни торопилась, но очередь ей удалось занять уже только на улице, то есть в четвёртом или в пятом десятке.
Поначалу жена думала купить немного – килограмма два-три. Всё-таки дорого – два пятьдесят килограмм, дороже колбасы. Но по мере стояния в очереди аппетиты её постепенно росли. Тому немало способствовал царящий вокруг ажиотаж. Бананов привезли много, ограничений на продажу в одни руки не делали, и народ хватал столько, сколько мог унести. Глядя на счастливчиков, прущих из магазина на горбу целые коробки добытого тропического деликатеса, жена поневоле заражалась их азартом. Наконец дошла очередь и до неё. «На все!..» – решительно сказала жена и выложила на прилавок все имеющиеся у неё деньги. Хватило на двенадцать килограмм. С трудом дотащив добычу домой, жена решила тут же попробовать невиданной экзотики, за которой она мужественно отстояла трёхчасовую очередь. Жену слегка смущал ядовито-зелёный цвет тропического плода. По книгам она помнила, что бананы вроде бы должны быть жёлтыми. Но кто его знает. Одно дело книги и мультики, а другое – вот оно, лежит грудой на столе и просится в рот. Жена расчистила один банан и, зажмурившись от предвкушения, откусила от него, сколько смогла...