На картах не значится
Надвигались новогодние праздники. В нашей холостяцкой квартире естественным образом возник вопрос о праздничном столе. Несколько спешно организованных целевых «экспедиций» в Серышево, Белогорск и Благовещенск сняли, в основном, проблему закуски. Наш родной авиационный спирт позволял нам не заморачиваться насчёт крепких спиртных напитков.
Оставалось главное – шампанское (мы, как утончённые гурманы-аристократы, не мыслили свой новогодний стол без пары бутылок «Советского» полусладкого, ну, или, на самый худой конец, – полусухого). Несколько попыток добыть вожделенный напиток в ближайших окрестностях не увенчались успехом, поэтому было решено снарядить гонца в стольный град Хабаровск. Жребий пал на меня. В последнюю субботу 1986 года я тронулся в путь.
Хабаровск встретил меня густой морозной дымкой, серым скрипучим снегом и предпраздничной суетой. Винно-водочные магазины открывались в ту пору в 14 часов, поезд мой прибыл в Хабаровск где-то около десяти утра, но я знал, что времени на прогулки у меня нет – надо было поспешать, дабы занять место в очереди, обеспечивающее гарантированное попадание в магазин. Ближайший к вокзалу винно-водочный находился на Уссурийском бульваре. Я бодрым шагом прошёл несколько кварталов, завернул за угол и... уткнулся в хвост очереди, извилистой змеёй уходящей в морозную даль. Уточнив, что эта очередь именно от винно-водочного, я пристроился в её конец, поднял повыше воротник, поглубже засунул руки в карманы и настроился на многочасовое ожидание.
Естественно, очередь в своём подавляющем числе состояла из мужчин. Извечное стремление сильного пола к сильным ощущениям, в том числе и к тем, что заключены в расфасованную в стеклянную тару «огненной воде», свело в одно время в один участок пространства представителей всех социальных слоёв, начиная от сизолицых «братьев по разуму» и заканчивая очкастой интеллигенцией. Офицерство, разумеется, также было представлено в ней в достаточной мере.
Очереди в винные магазины были в ту пору, пожалуй, наиболее демократичными местами в стране победившего социализма. Ну, скажите на милость, в каком ещё другом месте можно было увидеть, к примеру, ондатрошапкового доцента из какого-нибудь заумного НИИ, естественно и непринуждённо беседующего о, скажем, результатах последних матчей хоккейного чемпионата с брутальнейшим «васей» абсолютно сантехнического вида в невообразимом треухе и проржавевше-прогоревшем ватнике?
Очередь глухо покашливала, притоптывала унтами и валенками, прихлопывала рукавицами, исходила паром и сигаретным дымом и терпеливо дожидалась четырнадцати часов – времени «открытия Сезама».
Я, думая о чём-то своём, несколько отрешился от окружающей действительности и только часа через полтора томительного ожидания вдруг заметил маячащую впереди меня, человек через двадцать, знакомую спину, обтянутую офицерской шинелью. Боясь ошибиться, я «застолбил» за собой место в очереди и кинулся вперёд. Точно! Это был мой брат Олег – задубевший, краснолицый, в заиндевевших очках, с повисшими на кончиках усов забавными маленькими сосульками.
Радость была взаимной. Брат мой служил в то время в Облучье, расположенном в трёхстах пятидесяти километрах от Орловки, и наши встречи были не так часты, как того нам обоим хотелось.
Следующие полчаса прошли в охах, ахах, взаимных расспросах и рассказах, как оно и водится между двумя родными и давно не видевшимися людьми.
Наконец эмоции улеглись и мы «вернулись» на грешную землю, в злополучную бесконечную очередь – курящую, кашляющую и матерящую всё вокруг, начиная с пробирающего до костей мороза и заканчивая «родным» Политбюро с его «трижды грёбанной антиалкогольной кампанией». Я, разумеется, оставив своё место в очереди, перебрался к брату, и мы принялись коротать время вместе.
Ещё часа через полтора, когда утренняя дымка слегка рассеялась и белёсое декабрьское солнце сделало окружающую действительность если не теплей, то, по крайней мере, приветливей, я обратил внимание на возвышающуюся впереди, человек через тридцать, ладную фигуру офицера в армейском бушлате и в шапке с завязанными «по-полевому», на затылке, ушами. Фигура эта показалась мне знакомой. Я толкнул локтём брата и показал ему вперёд. Олег вгляделся, снял очки, протёр их о сукно шинели, надел, снова вгляделся и... радостно толкнул локтём меня. Сомнений быть не могло! Впереди, возвышаясь над окружающей толпой на целую голову, стоял в очереди наш двоюродный брат Толик. Мы с Олегом знали, что Толик был недавно переведён служить из Белоруссии на Дальний Восток, в Райчихинск, но даже точный адрес его в Райчихинске был нам ещё неизвестен, не говоря уже о каких-либо других подробностях его нынешней жизни. Надо ли говорить, что спустя пару минут мы с Олегом оказались ещё на тридцать человек ближе к вожделенным магазинным дверям.
Втроём стоять в очереди оказалось уже совсем нескучно. Незаметно для себя мы достоялись до открытия, ещё часа через три неспешного движения по Уссурийскому бульвару проникли наконец в заветные двери, успешно затарились («Касса! Больше двух бутылок в одни руки не выбивать!..») и, распаренные магазинной толкотнёй, вывалились из шумного и грязноватого винно-водочного оазиса в морозные сиреневые сумерки, унося «в клювах» честным трудом заработанную добычу.
Встречу отмечали в «ДВ». Ресторан «Дальний Восток» считался в Хабаровске «офицерским», в отличие, скажем, от «Центрального», бывшего «вотчиной» презренных гражданских «шпако́в». Закусывая ледяную водочку обжигающими «амурчиками» (фирменное дальневосточное блюдо: пельмени, сваренные в печёночном бульоне в запечатанном пресной лепёшкой глиняном горшке), мы снова и снова возвращались к теме нашей чудесной встречи. Впрочем, крепко выпив, мы трезво рассудили: ну а где ещё, скажите на милость, в эти предновогодние дни могли абсолютно случайно встретиться три брата, три офицера, служащие в разнесённых на сотни километров друг от друга дальневосточных гарнизонах? Разумеется, в Хабаровске, в очереди за шампанским!..
Как, конечно же, поймёт искушённый в литературных тонкостях читатель, этой незамысловатой историей я как бы перекидываю мостик в следующую главу. В главу, где речь уже целиком и полностью пойдёт о спиртных напитках.
Я напомню, что вторая половина 80-х было временем непростым, лукавым. Временем, когда тщанием инстанций наивысших, от народа далёких, бывшее всю жизнь в России предметом первой необходимости спиртное вдруг, в одночасье, сделалось вещью недоступной, остродефицитной. Оно стало настолько дефицитным, что, говоря о спиртном, речь уже следует вести не просто о вине или водке, но...
О ТВЁРДОЙ ВАЛЮТЕ
Мы приехали в Орловку в ноябре 84-го, а 7 мая 1985 года вышло знаменитое Постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма...», ознаменовавшее начало очередной, уже пятой по счёту и последней, антиалкогольной кампании в СССР. Кампания эта получила название «горбачёвской» – по фамилии воцарившегося незадолго до этого, нового Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачёва, собственно, и ставшего её инициатором. Как это обычно водится в нашей стране, кампания получилась шумной и бестолковой. Пыли было поднято много, палок перегнуто огромное количество, эффект же оказался минимален...
Кстати сказать, любая кампания или реформа, осуществляемая в России, радикально отличается от аналогичных мероприятий, проводимых в других странах. И в том всецело повинен наш неистребимый российский менталитет.
Ты имеешь что-то возразить, мой либерально настроенный читатель? Ах, «надоело»?! Ах, «сколько можно всё сваливать на русский характер»?! Мол, «мы – европейцы, мы – такие же, как все, и нечего тут...»?! То есть, ты желаешь поспорить? Ну что ж, я готов. Только давай не будем забрасывать друг друга цитатами из классиков или приводить никого никогда не убеждающие примеры из серии: «А вот у нас!..». Давай лучше просто, по-современному, проведём самое обыкновенное виртуальное моделирование процесса. Это, поверь мне, гораздо эффектнее и, главное, эффективнее. Согласен?
Ну, тогда давай для наглядности представим себе два совершенно одинаковых небольших виртуальных городка: наш – разумеется, Ухрюпинск и какой-нибудь немецкий... м-м... Гутенштадт. Население обоих городков утрируем до минимально возможного: три номенклатурных работника – Мэр, Заместитель и Полицейский, и три рядовых гражданина – Оптимист, Пессимист и Реалист.
Предположим, в обоих городках происходит некое, не зависящее от жителей, то есть идущее извне, событие – ну-у... к примеру, ночью выпадает очень обильный снег. Мэры обоих городков, с трудом добравшись поутру до своих мэрий, издают два идентичных указа: всем жителям города выйти на расчистку снега; каждый из жителей отвечает за прилегающий к своему дому участок дороги. А теперь, дорогой читатель, давай посмотрим за развитием событий в наших виртуальных населённых пунктах.