На картах не значится
Спустя пять минут Аня, связанная, в отличие от Тани - ремнями и подтяжками, лежала бок о бок с успевшей уже уснуть похитительницей канистры.
После всего этого утомлённые затянувшейся ночной кутерьмой мужчины и «требующая продолжения банкета», свежезабинтованная Валентина вернулись за стол, чтобы наконец-таки спокойно выпить и встретить Новый год по московскому времени...
Переполняемый воспоминаниями Санька прервал свой рассказ, чтобы промочить горло ещё одним бокалом шампанского.
- Слушай, а это - нафига? - спросил я его, указывая на торчащие из торта фужеры.
- А как бы мы тогда пили? - удивился моей непонятливости Саня. - Без ножки фужер ведь не стоит, а так - пожалуйста. Видишь, и торт пригодился.
Я подивился находчивости своих друзей и не нашёлся, что ответить.
- Ну, - спросил я, - так чем дело-то кончилось?
- А чем всё обычно кончается, - пожал плечами Саня. - «Массандру» допили и спать легли.
- Подожди! - не понял я. - Вы допили ПЯТИЛИТРОВУЮ канистру?!
- Так нас же шестеро было! - не понял моего удивления Дамрин; его взгляд вдруг устремился куда-то вдаль, сквозь стену, и стал мечтательным. - Но как они пьют, Вовик! КАК ОНИ ПЬЮТ!..
- Стой! - вдруг осенило меня. - Так эти... Как их?.. Таня и Аня, они что, до сих пор у Серёги в кровати лежат?
- Я тебе больше скажу, - отозвался Санька. - Там ещё и Валюха должна быть. Она их сторожить вызвалась.
Мы посмотрели друг на друга и двинулись в соседнюю комнату.
Пройдя сквозь бамбуковый занавес, мы очутились возле кровати, где тихо и одиноко спал Серёга Гасан. От нашего появления он проснулся и сладко потянулся под одеялом.
- А-а, это вы... - признал он нас; лицо его при ближайшем рассмотрении оказалось исцарапанным не меньше, чем у Дамрина. - Случилось чего?
- Бабы где? - сходу спросил у Серёги Саня.
- Бабы?.. - Гасан широко зевнул. - Прогнал я их. Развязал и прогнал.
- Куда прогнал? - обалдел Дамрин.
- Из комнаты прогнал... Я думал, они к тебе пошли.
- И Валюху прогнал?
- И её.
- Так они что, - не поверил Дамрин, - вот так просто взяли и ушли?
- Ну, почему так просто? Я им сказал, что у меня есть пистолет, - потягиваясь и зевая, сообщил Серёга. - И что, если они не уйдут, я их всех... э-э-а-а-у-ах... всех к чёртовой матери перестреляю.
- И они что, поверили?! - изумился я.
- Поверили, - веско сказал Серёга и, как бы оправдываясь, добавил: - Понимаешь, в чём дело - спать я сильно хотел!
Мы с Санькой переглянулись... и тоже поверили. Мы знали Серёгу давно. Когда Серёга сильно хотел спать, он был неудержим и не остановился бы ни перед чем - ни перед расстрелом трёх безоружных женщин, ни даже перед геноцидом населения небольшой страны. Вероятно, женщины тоже поняли это - почуяли своим непостижимым женским чутьём.
- Так они что, все втроём - у Лёхи?! - дошло вдруг до Дамрина.
Мы, толкаясь, кинулись к Лёхиной комнате. Она оказалась запертой изнутри.
- Лёха! - забарабанили мы в дверь. - Ты там живой?!..
- Бабы у тебя?!..
- Лёха, открой!!..
Через минуту дверь распахнулась, и на пороге возник Лёха: растрёпанный, в трусах, с мутным взглядом и поцарапанным лицом.
- Вы чего?! - хмуро спросил он. - Обалдели?! Который час?
День уже, - быстро сказал Санька. - Девки у тебя?
- Какие девки? - искренне удивился Лёха.
Мы заглянули в маленькую Лёхину комнату. В ней было пусто.
- Значит, ушли, - констатировал Гасан. - К первому автобусу, наверное.
- Подожди! - опять осенило меня. - А сапоги?!
Мы высыпали в коридор и сгрудились над белыми женскими сапогами. При ближайшем рассмотрении сапоги оказались чешскими, 37-го размера.
- Танькины или Анькины, - логично заключил Дамрин.
- Да уж не Валькины! - гоготнул Серёга. - Вальке они разве что на мизинец.
- Так в чём же она ушла? - кивнул на сапоги Лёха.
Хозяева квартиры посмотрели друг на друга и бросились инспектировать свою обувь. Вскоре выяснилось, что вся мужская обувь, включая тапочки, в наличии, зато обнаружилась пропажа Санькиной парадной шинели.