ОТКРЫТОЕ ОКНО
Шахматная задачка.
Ходят кони
с клетки на клетку.
Белая клетка...
Чёрная клетка...
Стоит ли где-то
искать горизонты?
Восемь на восемь.
Милости просим.
Пронумерованы клетки.
Шаг закорючкой:
с белой –
по чёрной.
Где же ключи затерялись
от клеток?
Мечутся кони
в кольце
обречённо.
С клетки –
на клетку.
Вот ведь задачка –
ключика нету,
а надо,
ох, надо
на каждую клетку.
С чёрной –
на белую.
С белой –
на чёрную.
Эй,
разноцветные,
шибче, кони!
Открытое окно.
Таит окно открытое
коварный магнетизм.
Вот я шагну и с криком
неужто рухну вниз?
А может мне иное
давно уж по плечу?
И я, как птица, взмою,
как птица, полечу?!
Подобные проблемы –
ну да, конечно, риск –
решал в любое время
лишь голый эмпиризм.
Зажгла, заколбасила
опасная стезя –
и прыгнуть нету силы,
и дальше ждать нельзя.
И вот – мгновенье истины!
Триумф или позор?
Взволнованными лицами
оборотился двор.
Натянутые нервы.
Сплошной адреналин.
Прыжок!!..
Этаж был первый –
пошёл я в магазин...
***
Дни, как снежинки, тают на щеках
и стягивают кожу, высыхая,
а мы всё реже говорим стихами,
всё чаще возвращаясь без щита.
Судьбы так хрупок сдвоенный сосуд!
Текут мгновенья с шорохом песочным,
вначале – точки, позже – многоточья,
всё меньше остаётся на весу.
А мы беспечно прозябаем в снах,
смеёмся, скачем, целя прямо в звёзды,
не ведая, что радоваться поздно –
карманы оттопырил нам сквозняк,
что конус вдруг прорвётся пустотой,
и мы заглянем внутрь и, холодея,
увидим там...
Никчемная затея.
Он пуст, нет – хуже – полон темнотой.
И, цепенея, упадёт рука,
и за порогом бесконечной ночи
останется лишь холмик, многоточья
и, дай-то бог, чтоб хоть одна строка.
Но нам смешно, мы бегаем по саду,
малюя чьи-то рожицы углём,
а ночь уже таится за углом,
к нам приближаясь в вихрях снегопада...
***
Снег барабанисто шуршал
по голым яблоневым веткам –
то время сыпалось сквозь неба
молочно-облачный дуршлаг.
И ветер жалобно роптал,
запутавшись в дымах тягучих.
Сквозь старый сад вела скрипуче
полуоплывшая тропа.
Едва касаясь, невесом,
я плыл вдоль венчиков полынных,
а снег густел, густел и хлынул,
стирая явь, как старый сон.
Слепой бестенный белый свет
раскинул сеть, как сад коренья.
И все:
тропа и я,
и время
шуршало
в будущей
листве.