Пробуждение
Толик, лёжа животом на сидении, мог видеть перед собой лишь ребристый резиновый коврик на полу – грязный, замусоренный, заплёванный семечной шелухой; да танцевала перед его глазами небрежно намалёванная кем-то на уровне колен – чёрным маркером на светло-коричневой обивке салона – корявая надпись: «ЛЁХА ЛОХ».
– Х-х-х-а-а-а... – Севрюгин наконец смог втянуть в себя живительный воздух и тут же надрывно закашлялся.
Его резко поддёрнули за плечи, посадили вертикально и сразу же ловко напялили на голову до самого подбородка спортивную шерстяную шапочку. Задевая колени Севрюгина, кто-то протиснулся мимо него и, сочно скрипя кожаной курткой, тяжело опустился на сидение слева – между ним и окном. Справа – положив Толику жёсткую руку на плечо, встал второй (судя по частому хлюпанью носом – страдающий насморком) похититель.
Вместе с дыханием к Севрюгину вернулась и способность соображать. Мысли, однако, в голову лезли по большей части несвязные, а порой и вовсе несуразные: «Куда везут?.. В лес? Там сейчас сыро. Без сапог и плаща делать нечего... Это уже сколько дней льёт, не переставая?.. Блин, лето заканчивается, а грибов ещё ни одной банки не закрыли!.. Вот сейчас тебя этими грибочками и накормят до отвала... Интересно, бить будут?.. Ну, наверное, не без этого... Убьют?.. Кто ж их знает. А впрочем, вполне, с них станется... Шеф из Москвы вернётся, а тут – Севрюгин в траурной рамочке... Оленька, бедняжка, обрыдается... Интересно, от кого всё-таки ребёнок у Железновой?.. Юлька с Ромкой в Анапе сейчас. Испортят детям отпуск – с пляжа и прямиком на похороны... Юлька ноутбук просила на день рождения, надо с Жекой посоветоваться – какой лучше?.. Ага, насоветовался уже. "...И прислонившись к берёзе, дал дуба"... Неужели всё-таки убьют?.. Страшно?.. – Толик прислушался к себе. – Да вроде нет...». Страха действительно не было. Севрюгин объяснил это себе тем, что с момента обнаружения в кармане злосчастной флэшки он всё время подсознательно ожидал чего-нибудь в таком вот духе. Чего-нибудь этакого. Неких экстраординарностей. В голливудском духе. «Экшн, экшн, экшн!..». Ну и вот – дождался...
Ехали быстро. Водитель энергично маневрировал на прямых и резко проходил повороты. Севрюгина то прижимало к «кожаному», то швыряло в проход, и тогда стоящий справа наваливался на него всем телом и больно надавливал костлявой рукой на плечо. Толик попытался было считать правые и левые повороты, но вскоре сбился и только, по возможности шире расставляя ноги, старался удержать равновесие.
За всю недолгую поездку никто в машине не проронил ни слова. Толик слышал лишь завывания мотора, скрежет переключаемых передач да мокрый шелест шин. Да сочно поскрипывал своей курточкой слева от него «кожаный». Да шмыгал и шмыгал носом стоящий в проходе «сопливец». Один раз Толик услышал за своей спиной глухое покашливание, из чего сделал вывод, что в «маршрутке», кроме него, двух похитителей и водителя, есть кто-то ещё.
От шапочки остро пахло куревом. То ли от этого запаха, то ли от мотающей туда-сюда, слепой езды, а может быть от всего пережитого – Севрюгина начало слегка мутить.
Наконец машина, поочерёдно подпрыгнув передним и задним мостом на каком-то препятствии, замедлила ход и остановилась. Дверь откатилась, и Толика, вытащив наружу и заломив руки за спину, быстро – он только успевал переставлять ноги – поволокли куда-то по улице. Потом, судя по гулкому эху, его затащили в подъезд и далее – вверх по бетонной лестнице (три пролёта: шесть и два раза по десять ступеней) – подняли, похоже, на второй этаж. Там он и его сопровождающие протиснулись через узкую дверь, судя по всему – в чью-то квартиру, и далее – по скользкому дощатому полу (паркет?) и ещё через одну дверь, и потом – уже по мягкому ковру – прошли, надо полагать, в комнату. Здесь Севрюгина быстро и профессионально обыскали, вытащив абсолютно всё из его карманов, и наконец сдёрнули с лица ставшую ненавистной, вонючую шапочку. Щуря глаза от яркого света полыхающей над самой головой тяжёлой пятирожковой люстры, Толик огляделся.
Он действительно находился в квартире – старой постройки: с высокими потолками и лепным карнизом по периметру комнаты. Сама комната была квадратной, примерно пять на пять метров, оклеенная розовыми, в мелкий цветочек, изрядно потёртыми и кое-где уже отставшими обоями и скупо обставленная совершенно разношёрстной мебелью.
Прямо перед собой Толик увидел немаленьких размеров модерновый полированный канцелярский стол. Над столом возвышался плоский компьютерный монитор, за ним виднелась клавиатура. На дальнем краю стола – аккуратным рядком – были выложены отобранные у него при обыске вещи. Тут же лежала и его папка – вспоротая ножом, выпотрошенная и чуть ли не вывернутая наизнанку. «Ай-яй-яй!.. – пронеслось у Толика в голове. – Убили папку. Зарезали... Жанкин подарок...».
За столом, небрежно откинувшись на высокую спинку чёрного вращающегося кресла, сидел пожилой человек: пожалуй, чуть полноватый, круглолицый, горбоносый, с резкими носогубными складками и с коротким, голубовато-седым ёжиком волос на голове. На человеке была чёрная водолазка и небрежно накинутая на плечи тёмно-коричневая – тонкой выделки, наверное очень дорогая – кожаная куртка. На шею, прямо поверх водолазки, была надета толстенная, чуть ли не якорная, золотая цепь. «Босс... – определил Севрюгин. – К гадалке не ходи...».
Почти всю стену слева от стола занимало высокое, наглухо закрытое плотными кремовыми шторами окно. Справа от стола, раскорячивала гнутые ножки низенькая, с золотистой обивкой оттоманка – явно новенькая, но с претензией под старину, а рядом с ней, в углу, ровно светил красным глазом худой и длинный, весь обшарпанный, вот уж точно вполне антикварный холодильник «Rosenlew». «М-да... – оценил сочетание Толик: – Пукирев. "Неравный брак". Картина маслом...».
Он посмотрел себе под ноги. Пол закрывал некогда роскошный, но теперь затёртый и затоптанный до неразличимости цвета ковёр. На ковре отчётливо проступали какие-то тёмные заскорузлые пятна. Несколько таких же пятен виднелись и на солнечной обивке оттоманки. «Кровь, что ли?.. – неприязненно подумал Толик. – Да-а, местечко-то паскудное...».
– Прошу простить великодушно, Анатолий Борисович, за столь... э-э... настойчивое приглашение в гости... – неожиданно густым голосом сказал человек в кресле, откладывая на край стола – к остальным вещам – севрюгинский паспорт; рука у человека была маленькая, почти детская; на среднем пальце тускло поблескивала массивная золотая печатка. – Но иного способа разрешения сложившейся ситуации я, увы, не нашёл.
– Какой?.. – начал было Севрюгин, но голос у него сел, и он закашлялся. – Какой... ситуации? – наконец сипло выдавил он из себя.
– Произошло нелепейшее недоразумение, – всплеснул маленькими ручками человек. – К вам случайно, я просто в этом уверен, совершенно случайно попал не принадлежащий вам предмет.
– Вы имеете в виду флэшку? – отдышавшись, напрямую спросил Толик; он понял, что тянуть кота за хвост в данной ситуации нет никакого смысла.
– Вы поразительно догадливы, Анатолий Борисович, – радушно улыбнулся «босс». – Именно флэшку. Мы не обнаружили её при вас, – он повёл рукой в сторону севрюгинских вещей, – поэтому, может быть, вы сами соизволите сказать – где она?
– Это ВЫ подослали того придурка в ресторан? – задал встречный вопрос Севрюгин.
Хозяин квартиры осклабился:
– Гошу? Да-а, Гоша у нас не специалист по дипломатическим переговорам... Но зато он специалист в другом. Не дай вам бог познакомиться с ним в его основном качестве, – «седовласый» поджал губы и покачал головой. – ...Так я вам задал вопрос, Анатолий Борисович, – напомнил он.
– По-моему, вы тоже не специалист по дипломатическим переговорам, – сказал Толик и нарочито покрутил как бы затёкшей шеей.
Некоторое время «босс» молча и как бы даже с интересом разглядывал его, а потом, видимо приняв про себя какое-то решение, опять широко улыбнулся:
– Наверное, вы правы, Анатолий Борисович. Мы просто все здесь слегка запарились и перенервничали за последние несколько часов... Ну что ж, попробуем исправить ошибку.
Он кивнул кому-то за севрюгинской спиной, там послышалась негромкая суета, и под коленки Толику ткнулось что-то мягкое.
– Присаживайтесь Анатолий Борисович, – сделал приглашающий жест хозяин квартиры. – Располагайтесь.
Толик опустился на подставленный стул.
– Итак, начнём, как говорится, по протоколу, – всё так же широко улыбаясь, продолжил «босс». – Меня зовут... Сергей Сергеичем, – сделал он микропаузу перед именем и, заметив скептическую ухмылку на лице Толика, добавил: – Во всяком случае, вы можете меня так называть... Так вот, Анатолий Борисович, у меня к вам есть одно чисто деловое предложение... Мне нужна вещь, которая вам не принадлежит, но местонахождение которой вам хорошо известно.
– Но ведь она и вам не принадлежит, – тихо сказал Толик.
Сергей Сергеич перестал улыбаться и несколько мгновений пристально рассматривал Севрюгина.
– А вот это к делу совершенно не относится, – наконец жёстко сказал он. – Поверьте, уважаемый, я потратил на эту информацию столько времени, денег и сил, что она уже по праву – вы слышите? – по праву принадлежит мне и только мне!
– И человеческих жизней... – еле слышно добавил Толик, но «седовласый» услышал.
– И человеческих жизней! – с вызовом подтвердил он. – Можете мне поверить, эта информация того стоит...
– Какая информация? – с невинным видом поинтересовался Севрюгин.
«Босс» запнулся.
– ...Вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотите это знать, Анатолий Борисович? – после паузы холодно осведомился он.
Толик выставил перед собой ладони:
– Боже упаси! Что вы!.. Я ведь понимаю, это как раз тот самый случай, когда меньше знаешь – дольше живёшь.
Несколько секунд Сергей Сергеич, закусив нижнюю губу, молча смотрел на него.
– Вы умны, Анатолий Борисович, – наконец вновь заговорил он. – Умны и догадливы. А это значит, что наши переговоры вряд ли зайдут в тупик. Верно?
Толик пожал плечами:
– Это будет зависеть от условий переговоров.
Сергей Сергеич развёл руками:
– Ну, тогда, я думаю, всё будет в порядке. Собственно, условия таковы... – он побарабанил маленькими пальчиками по столу. – Вы передаёте мне достоверную – я подчёркиваю! – достоверную информацию о местонахождении флэшки, я же, в свою очередь, передаю вам определённую сумму денег... Так сказать, в виде платы за оказанную услугу... И мы расходимся как в море корабли.