Хранить вечно
Судья опасливо принял документ, развернул и принялся близоруко елозить по нему носом. Прочитав бумагу, он почтительно вернул её ликтору, смахнул со лба проступившие капельки пота и развёл в стороны свои белые мягкие ладони.
– Это невозможно...
– Ты что, борода, не понял?! – шагнул вперёд декан. – Это личное распоряжение префекта Пилата! Ты что, не хочешь подчиниться приказу префекта?!
– Нет! Нет! Что ты! – Нахшон попятился, делая отталкивающие движения руками. – Как можно! Я всего лишь хочу сказать, что выдать вам заключённого Йешу из Нацрата нет никакой возможности! Поскольку он... умер.
– Как это «умер»?.. – поначалу даже не понял Кефа.
И тут до него дошло. Кефу как будто ударили наотмашь. Звуки сразу стали ватными, далёкими, он сделал шаг вперёд и услышал свой собственный голос, идущий словно откуда-то со стороны:
– Как «умер»?!! Ты что несёшь, собака?!!..
– Тихо, тихо, прим! Не заводись!..
Чьи-то пальцы сжали его локоть.
– Как «умер»?!!..
– Опомнись, прим!.. Держите его!!..
Кто-то повис у него на плечах. Кефа стряхнул с себя чужие руки и попытался дотянуться до бледно маячащего впереди, перекошенного лица Нахшона. Что-то ему мешало. Он вдруг с удивлением обнаружил в своей руке меч и тут же опомнился.
– Держите его!!.. – верещал белый, как мел, Нахшон, вжимаясь лопатками в стену. – Держите!!.. Он убьёт меня!..
На Кефе висели четверо, включая декана.
– Всё, всё... – отступая, сказал Кефа. – Всё уже... Пустите.
Он высвободил руки и вложил меч в ножны. Звуки вернулись. Но теперь между рёбрами застряла тупая стрела. Ощущение было столь явственным, что Кефа даже пошарил рукой по груди, ожидая наткнуться пальцами на упругое оперение. Марий Кест смотрел на него с опасливым уважением.
– Ну, ты бешеный! – покрутил он головой. – Я думал, ты его порешишь...
– Это безобразие! – не унимался тем временем перепуганный судья. – Это!.. Это!.. Я расцениваю это как нападение! Да-да! Нападение на главу суда! Причём в его же собственном доме! Он же мог зарубить меня! Вы видели?!.. Вы видели?! – попеременно обращался он то к ликтору, то к декану.
– Заткнись! – отмахнулся от него, как от назойливой мухи, Марий. – Не было никакого нападения. Никто ничего не видел. Не выдумывай.
– Он врёт!.. – сказал Кефа; стрела в груди мешала ему говорить, и он откашлялся. – Врёт... Надо обыскать дом и участок. Они его где-то прячут.
– Слышишь, ты, пёс шелудивый! – повысив голос, повернулся к Нахшону Марий Кест. – Где заключённый?! Говори!
– Я бы попросил!.. – обиженно дрожа губой, пискнул судья, было видно, что он уже начал приходить в себя. – Зачем мне врать?.. Йешу из Нацрата умер сегодня ночью. Примерно через час после захода солнца. Смерть засвидетельствована четырьмя членами Санхедрина. Они все уважаемые люди. Я могу вызвать их сюда, если хотите. Они всё подтвердят...
– Ты мне тут не крути! – продолжал наседать на него декан. – Тело где?! Если заключённый умер, должно быть тело! А где оно?! А?! Тело предъяви!
– В соответствии... – Нахшон откашлялся в кулак и встал прямо. – В соответствии с эдиктом пропретора Сирийского и Иудейского, тела приговорённых к казни, но умерших до её исполнения, так же, как и тела казнённых, вывозятся за городскую черту на расстояние не менее двух милей от городской стены и оставляются без погребения. Что и было в точности исполнено сразу же после смерти арестованного...
– Врёшь, сука!! – зарычал Кефа. – Декан, он же врёт! Ты что, не видишь?!.. Ну, ты, падаль! Говори, куда вы дели рабби?!
– Вот! Опять! – шарахнулся от него Нахшон. – Он опять! Он снова хотел напасть на меня! Вы видели?!.. Вы видели?!..
– Успокойся, прим! – Марий снова ухватил Кефу за плечи. – Успокойся, я тебе говорю! Спокойней!.. Вряд ли он врёт. Он же понимает, что нарушить прямой приказ префекта – это значит, сразу пойти на крест. Посмотри на него. Он же дохляк. Да он от одной мысли о кресте обделается! Я таких знаю... Похоже, наш арестант действительно умер...
– Где тело?!.. – сжимая кулаки, вновь двинулся к судье Кефа. – Куда вы дели тело?! Говори!
– Я... – снова вжался в стену Нахшон. – Я не знаю!.. Рабы его увезли. Я рабам приказал – они увезли. Можно у них спросить...
– Так спроси! – рявкнул Марий Кест. – Чего стоишь?! Бегом!..
Судья отлепился от стены и, вжимая голову в плечи, шмыгнул вглубь дома.
– Сожалею, прим, – повернулся к Кефе декан, – но, похоже, всё кончено. Кем тебе приходился этот бедняга? Братом?.. Другом?
– Надо найти тело, – сказал Кефа. – Пока не увижу тело – не поверю.
– Бесполезно, – скривился Марий. – Если правда то, что говорит этот дристун, то – бесполезно. Ночь прошла и полдня. Шакалы уже все косточки растащили.
– Надо найти тело, – упрямо повторил Кефа.
В атриум вышел Нахшон в сопровождении бледного перепуганного слуги.
– Это – Хабаба́ш, – ткнул судья в переминающегося с ноги на ногу раба. – Это он отвозил тело. Если надо, он покажет, куда.
– Не надо! – отмахнулся декан. – Не хватало нам ещё по помойкам лазить, мертвяков искать!
– Где?!.. – Кефа шагнул к рабу. – Куда ты его отвёз?!
У того задрожали губы.
– Моя... Моя...
– Он не говорит по-романски... – на всякий случай отходя в сторону, сообщил Нахшон. – Да и по-нашему – не очень.
– Ты отвозил сегодня ночью за город мёртвого человека? – переходя на арамейский, спросил раба Кефа. – Ты помнишь, куда?
Хабабаш судорожно переглотнул и закивал.
– Возил, да. Помню... – он мотнул головой. – Туда... Далеко.
– Куда «туда»? Точнее можешь сказать?
– Туда... – раб показал рукой. – Шомронский дорога. Далеко.
– Показать сможешь?
– Не знай, – пожал плечами Хабабаш. – Темно был... Далеко возил.
– С нами пойдёшь, – решил Кефа. – Покажешь...
– Э, нет, прим, так не пойдёт! – вмешался Марий Кест. – Мы так не договаривались! Нам приказано было доставить в преториум живого арестанта. Правильно? Но нам никто не приказывал доставлять арестанта мёртвого. И уж тем более, искать этого мёртвого арестанта по помойкам!
– Да-да! – важно кивнул ликтор. – Никаких помоек! Такого приказа не было... И вообще, давайте побыстрее, меня уже давно во дворце ждут.
– Надо найти тело! – сжимая зубы, проговорил Кефа.
– Ищи! – пожал плечами декан. – Кто тебе мешает? Но только без нас. Нам приказа такого не было. Говорю тебе сразу, я с тобой не пойду и людей тебе своих не дам. Хочешь искать? Ищи сам... Но я тебе не советую. Бесполезно это.
– Хорошо, – сказал Кефа. – Без вас, так без вас. Как-нибудь сам справлюсь.
– Как хочешь, – снова пожал плечами Марий. – Дело твоё. Я увожу людей... – он повернулся к солдатам. – Уходим!
– Пойдём! – кивнул рабу Кефа. – Покажешь... Надо торопиться, скоро начнёт темнеть...
– Я извиняюсь!.. – протянул к декану руки Нахшон. – Я снова извиняюсь! Но кто этот человек?! – он указал пальцем на Кефу. – Он что, официальное лицо? Он на службе у префекта?
– Это?.. – Марий на мгновенье замялся. – Нет, он не на службе... Но он имеет к этому делу самое прямое отношение. Это – потерпевший.
– Я в третий раз извиняюсь, но разве я на этом основании должен отпускать с ним своего раба?!.. Я так понимаю, романские власти ко мне никаких претензий не имеют? Так?
– Правильно понимаешь, – кинул через плечо декан. – Не имеют... Пока, во всяком случае.
– Значит, я не обязан предоставлять своего раба этому... этому потерпевшему? Так? – продолжал гнуть свою линию быстро оценивший ситуацию судья.
– Не обязан... – процедил сквозь зубы Марий Кест. – Разве что в виде взаимопомощи. В знак, так сказать, личного расположения...
– В соответствии с законом Великой Романской Империи, – важно возвестил ликтор, – потерпевший имеет право только на рабов ответчика, нанёсшего ему урон... И то исключительно после решения суда.
– Ну, ты-то чего сюда лезешь?! – досадливо повернулся к нему декан. – Тебя кто-нибудь спрашивал?!.. Ты ведь, кажется, во дворец спешил?! Ну так иди! Тебя здесь больше никто не задерживает!..
Ликтор возмущённо затряс всеми своими тремя подбородками, собрал пухлые губы в обиженную гузку и демонстративно отошёл в сторону.
– Ходят тут всякие! – проворчал ему вслед Марий. – Грамотеи... – и, отвернувшись, приказал солдатам: – Напря-во!.. Шагом... марш!.. Р-ряз!.. Р-ряз!.. Держать строй!
Рабы, подхватив носилки, двинулись за солдатами. Ликтор, выражая всей своей фигурой оскорблённое достоинство, пристроился в хвост колонны.
– Благодарю тебя, почтенный! – помахал ему вслед Нахшон. – Твои разъяснения были очень своевременны и полезны!.. Благодарю! – лицо его источало приторное радушие.
Кефа смерил судью презрительным взглядом.
– Тебе это зачтётся, Нахшон! Можешь не сомневаться.
Тот убрал с лица елейную улыбку и на всякий случай попятился за спину ближайшего слуги.
– А ты меня не пугай, Кефа из Ха-Галиля! Ты сам бойся... Эй, Ноах! Аса! Покажите этому... потерпевшему, где у нас выход!
– Зачтётся! – повторил Кефа и, сплюнув под ноги, прямо на мозаичный мраморный пол, вышел из дома.
За его спиной тут же грохнула дверь и лязгнул засов.
На площади, привлечённые неординарным событием, толпились любопытные. Немногочисленный отряд Мария Кеста, отбивая шаг, уже заворачивал за угол. Рабы и ликтор пылили следом.
– Р-ряз!.. Р-ряз!.. – донеслось издалека.
– Зачтётся!.. – шёпотом ещё раз сказал Кефа. – Всем зачтётся!.. – и, больше не глядя по сторонам, быстро зашагал по узкой кривой улице в сторону Восточных ворот.
– Эй!.. – донеслось до него сзади. – Эй, уважаемый!.. Погоди!
Кефа положил ладонь на рукоять меча и, остановившись, резко повернулся. К нему подбегал запыхавшийся мужчина. Кефа узнал его. Это был давешний глашатай – маленький человек, с заострённым, по-птичьи узким лицом.
– Чего тебе?! – грубо спросил его Кефа, медленно убирая пальцы с рукояти. – Ну?!
– Не надо!.. – отдуваясь, закрутил из стороны в сторону своим острым носом глашатай. – Не надо!.. Не ходи туда. Я всё слышал... Не ходи на Шомронскую дорогу. Его там нет.
Кефа схватил его за руку.
– Что ты говоришь?!.. Кто ты?! Ты что-то знаешь?! Почему его там нет?!
– Меня зовут Лин, – сказал остролицый человек. – Я здешний. Я – писарь при местном Санхедрине... Не ходи на Шомронскую дорогу.
– Почему?!
– Я знаю. Я видел. Они увезли тело на лодке. В море... Это было на рассвете. Привязали к ногам камень и увезли. Большой камень... Они бросили тело в море... Их долго не было. Часа два. Значит – далеко от берега.
– Ты сам это видел?!.. – встряхнул Кефа за плечи маленького глашатая. – Сам?!.. Своими глазами?!