Мера добра
Дальнейшее он помнил урывками: вот – они выходят из-под арки на улицу и режущий свет фонарей бьёт ему в глаза, отзываясь вспышкой боли в затылке; вот – они едут на заднем сиденье какой-то тесной легковушки, в машине накурено, и его опять начинает мутить; вот – они медленно, с остановками, поднимаются по какой-то тёмной лестнице, и он цепляется одной рукой за перила, а другой – тяжело опирается на Катины плечи...
Способность соображать вернулась к нему, когда он, прижимаясь спиной и затылком к прохладному дерматину входной двери, сидел в чьей-то тесной узкой прихожей на заботливо подставленном пуфике и с удивлением оглядывал незнакомый интерьер. Катя, держа в одной руке пустую чашку, а в другой – скомканное мокрое полотенце, сидела перед ним на корточках и – снизу вверх – тревожно смотрела ему в лицо. «Где это мы?» – непослушными губами спросил Демьян. Голос у него вышел хриплым, но он, чувствуя дежурящую у виска боль, откашляться не рискнул. «У меня... – тихо ответила Катя и, заглянув ему в глаза, спросила: – Ну что?.. Ты как?..» Демьян поморщился. «Встать сможешь?». Он попробовал. Опустошающая слабость, разлившаяся по всему телу, мешала ему. Ноги противно дрожали. Придерживаясь за стену, Демьян шагнул вперёд. Его качнуло. «Тихо, тихо, тихо...» – кинулась к нему Катя. Она вновь поднырнула ему под руку и, тесно прижимаясь к нему из-за узости прихожей, провела в полутёмную комнату и осторожно усадила на диван. «Я здесь живу... – шёпотом сообщила она. – Это – квартира моей бабушки. Она там... – Катя указала на закрытую дверь. – Спит... Поэтому...» – и она приложила указательный палец к своей распухшей губе. Демьян опёрся спиной на спинку дивана, и ему слегка полегчало. «Посиди. Я сейчас...» – Катя исчезла. Где-то зашумела вода... «Пойдём...» – Катя возникла откуда-то сбоку, помогла ему подняться и провела в ванную. Демьян поморщился от яркого света. «Вот – ванна, вот – полотенце, вот – шампунь... – показала ему Катя. – Тебе помочь?» «Сам», – коротко ответил Демьян и шагнул к умывальнику. Отражение в зеркале ему не понравилось. Бледно-зелёное лицо «гармонично» дополнялось мокрыми слипшимися волосами на лбу, кровавыми белками глаз и неопрятной, засохшей белёсой коростой в углах губ. «Ну вурдалак вурдалаком...» – пробормотал Демьян и пустил воду...
Полчаса в ванне и контрастный душ сделали своё дело. Демьян вернулся в комнату почти человеком, только гулкая слабость в теле да полынная сухость во рту напоминали о пережитом. «Чай...» – сказала Катя и пододвинула ему огромную чашку ароматного чая с лимоном. «Волшебница!» – закатил глаза Демьян и утонул в чашке, постанывая от наслаждения. «Спать будешь здесь... – Катя показала на застеленный диван. – А я – там... – упредила она Демьянов вопрос, показав на матрас на полу в углу комнаты. – И не спорь! – она накрыла руку Демьяна своей ладонью. – Кто в доме хозяин?» «Всё, всё – сдаюсь», – пробормотал Демьян и вновь приложился к чашке. «Всё. Допивай и ложись... Свет можешь погасить. Я не заблужусь», – Катя встала и, забрав со стола чайник, вышла из комнаты... Демьян допивал чай уже почти «на автомате» – глаза слипались, по телу растеклась сладкая обездвиживающая истома. Хотелось положить голову на стол и, закрыв глаза, больше не шевелиться. «Не спать, не спать – косить!..» – вспомнил Демьян фразу из их любимого с Катей анекдота и, собрав последние силы, переместился на диван. Кое-как стянув с себя джинсы и майку, он повалился головой на подушку и, нашарив в изголовье лампу, не без труда щёлкнул выключателем...
Он проснулся оттого, что кто-то присел рядом с ним на край дивана. Потом на его голову опустилась рука и тихонько погладила по волосам. Он взял Катину руку, поднёс к своим губам и стал осторожно целовать ладонь. Катя тихонько засмеялась в темноте и запустила в его волосы вторую руку. Потом она забрала обе руки, встала с дивана, чем-то пошуршала в темноте и, вновь возникнув рядом, скользнула к нему под одеяло. «Подвинься, герой», – услышал Демьян Катин шёпот и, вдавливаясь в спинку дивана, обнял и притянул её к себе – на Кате ничего не было. «Только в губы не целуй... – шепнула ему Катя. – Больно»...