"Война глазами очевидцев"
Запрягшись в плуг и борону большую,
Старик, мальчишка, горькая вдова
Пахали землю твердую, родную –
Ведь выжить надо, шла в стране война.
Тяни, не падай, поднимись и снова,
Война войной, но надо как-то жить
И, может, хлеба часть пойдет отцу и брату-
Они на фронте - надо победить.
И шла война - коварна и жестока,
Без устали трудился люд в тылу.
Броню лили, и танки шли потоком,
Чтоб победить врага в кровавом том бою...
М. Казекин.
Константин Лукич Ездаков. С этим человеком я лично не знакома, так как он проживает в Конаковском районе. Родился же он в наших сережинских краях в 1926 году. В 2002 году он прислал свои воспоминания о войне в районную газету, где и была опубликована статья. Воспоминания очень яркие, рассказано о многих людях, с кем ему пришлось общаться в то время.
Я решила написать о нем и в этом альбоме, чтобы память сохранилась на долго.
Из воспоминаний: «С первых дней войны нас, подростков и девушек из Сережинского района, записали в истребительные отряды. Мы охраняли колхозное имущество, дежурили в сельсовете. Мне с такими же подростками, как и я сам, было поручено пойти в разведку в деревню Сысоиха Холмского района и узнать, правда ли, что немецкая разведка ежедневно на трех верховых лошадях приезжает в эту деревню и интересуется у местных жителей, где наша армия. Никто из жителей деревни не выдал им секрета. Благополучно вернувшись обратно в районный штаб, мы доложили об этом.
Потом нас отправили копать противотанковые рвы за Сережино, в сторону Шешурино. Нам, подросткам, было не под силу выполнить норму, и, чтобы облегчить свой труд, мы рыли с перекидкой. В Шешурине делали из бревен противотанковые завалы, а в Николаевском рыли окопы. Работа была очень тяжелая. Женщины, оставшиеся дома, копали вручную землю для посевов озимых и подъема зяби. Весь колхозный скот и лошади были вовремя эвакуированы в тыл области. Однако в конце лета немцы прорвали оборону наших войск, и с 1 сентября 1941 года по январь 1942 года мы находились в оккупации.
Помню, как под натиском фашистов в наших местах завязался бой, в котором были убиты красноармейцы и немцы. Фашисты подобрали пятерых бойцов Красной Армии, истекавших кровью, привезли их в деревню Новое и бросили в сарай на верную смерть. На поле боя в деревне Жевлуха осталось около 20 наших бойцов и двое немцев, нашедших смерть на чужой для них земле. Воспользовавшись уходом гитлеровцев, жители деревни Новое разобрали раненых бойцов по домам, прятали их от врага, ценою своей жизни спасая советских воинов. Лечили их тем, что мы, подростки, собирали на поле боя (медикаменты и бинты), а наши родители оказывали раненым медицинскую помощь.
Немецкой власти у нас установлено не было, мы жили, как прежде, убирали урожай, а когда появлялись фашисты, прятали раненых. Так и жили, ничего не зная о том, где проходит фронт, до 7 ноября 1941 года. И лишь после парада, состоявшегося 7 ноября в Москве на Красной площади, с самолета были сброшены листовки, рассказывающие об этом событии. Мы воспряли духом, стали ждать освобождения. И дождались: 17 января 1942 года Красная Армия прогнала оккупантов с нашей земли.
Из пятерых раненых бойцов, которых мы прятали, трое выздоровели, а двоих комиссовали. В том числе и B.C. Романова, который был у нас, а также А.В. Ноздрачева, жизнь которому спасли сестры Федоровы (их было трое, а одна из них, Александра, являлась секретарем комсомольской организации). Последнее время они проживали в деревне Радилово Холмского района.
В октябре 1942 года 16-летнюю молодежь - парней и девчат - мобилизовали на лесозаготовки в Ольховский лесопункт, что располагался в деревне Гусары. Там были забиты рабочими все деревушки - Гусары, Кликуново, Сысоево и другие хутора. Мы заготавливали дрова для паровозов, березовые кряжи для фанеры, отвозили их к железнодорожной станции. Норма была большая - 3 кубометра на смену, а ведь лес у железной дороги был изрешечен осколками, и пилы быстро тупились. А норму надо было выполнять, иначе вечером не получишь на ужин второе блюдо. Вот до темна и находились в лесу. А ранним утром зимой, еще до рассвета, бежали до разъезда Сысоево, чтобы успеть затемно перейти железную дорогу, не попав под бомбежку. Так, полуголодные, и трудились до мая сорок второго года, а потом нас отозвали домой - копать вручную землю, сеять яровые культуры. На себе носили семена из Андреаполя и Торопца.
Добрым словом хочу вспомнить директора Ольховского лесопункта товарища Никитина. Очень строгий был руководитель, но справедливый, и о нас беспокоился. И хотя мы спали в избах на соломе, однако в тепле и уюте. И лошади у него всегда были обеспечены кормами.
Вспоминаю еще и нашу дорогую приемщицу, любимицу молодежи Екатерину Иванову из Курочкино. Мы собирались в столовой и под свет керосинового фонаря организовывали под ее руководством массовые гулянья. А когда на разъезд Сысоево ночью налетели вражеские самолеты, мы выскакивали из избы и разбегались, но потом, после бомбежки, шли догуливать. Вот в таких условиях жила молодежь военного времени.
Вернувшись домой, в Сережино, из колхоза на передовую, под городом Холм, мы перевозили боеприпасы, зернофураж. Оттуда забирали раненых в госпиталь (он находился в селе Тухомичи), а из госпиталя увозили в морг умерших. Так продолжалось до 20 ноября 1943 года, пока меня не призвали в армию.
После Победы сорок пятого я служил в Китае, освобождал его от гоминдановских войск, а последние 5 лет - на Тихоокеанском флоте».
Ездаков Константин Лукич с 1950-го по 1958 год работал в Сережинском райкоме партии, а затем, после окончания Калининской совпартшколы, был направлен на работу в Конаковский район.