"Война глазами очевидцев"
Воспоминания жительницы д. Спиридово
Павловой Марии Егоровны.
"Моя мама, Анна Тимофеевна Яковлева (1904 г.р.) замуж вышла рано - в семнадцать лет. Егор (1896 г.р.), мой отец, был родом из д.Спиридово. А присмотрел невестку себе, а Егору жену отец Егора - Яков. Знаешь, говорит, у Тимохи игнатовского «обрубочек» хороший. (Он был в гостях в д. Игнатово, и приглянулась ему невысокая, ладная девчушка.) Так и сын обратил внимание на Анну. Стал по вечерам ходить под ее окошко, на улицу вызывать. Дед Тимоха не пускал - жених был старше на восемь лет. Но Егор поговорил с дедом: «Не держите, все равно она моя будет, и не бойтесь, я ее не трону». Тогда дед не стал перечить, а вскоре они поженились.
Сначала молодая семья жила у деда Яшки. Там родились два сына - Ваня (1925 г.р.) и Алексей (1928 г.р.). А мы - я (1930 г.р.), Настя (1931 г.р.) и Катя (1932 г.р.) родились, когда семья стала жить отдельно. Дед купил сыну дом в Спиридове. Было две избы, сени между ними большие, просторные, много построек, амбар, хлев. Люди они были трудолюбивые, и хозяйство было справное - две коровы, два коня. Была своя полоса - растили хлеб. У деда было свое гумно.
В 1933 году отец заболел. В г.Торопец делали операцию. Спасти не удалось. Так в 29 лет мама осталась вдовой с пятеркой детей, младшей Кате было в ту пору шесть недель. Двоюродный брат Анны Ваня Волгин посоветовал: «Иди, Анют, в колхоз, иначе пропадешь одна». Весь скот, конскую упряжь подала в колхоз. Работала на разных работах: и на телятнике, и в поле гонялась, и сторожем.
Как смогла вырастить, накормить и одеть нас наша мама, одному Богу известно. Но мы никогда не ходили по деревням просить милостыню. В школу я ходила только шесть месяцев. Заболела воспалением легких, много пропустила, да и одеть было нечего. Лешка, Настя и Катя кончили по четыре класса. Потом надо было работать. Катю хотели отправить учиться в с. Хотилицы дальше. Месяц пока было тепло, побегала босиком, а как холодно стало – все в ботинках бегут, а ей не в чем - и бросила школу. Помню, дед Белянин (Алексей Яковлев, брат отца) плел лапти, и нам плел. Тогда шерстяных носков не было – на ноги наматывали холстины домотканые. Мама сама ткала. Могла выткать холст в клеточку. Коймы подгоняла. Сама же и платьица нам сошьет. Когда я постарше стала - помогала ей, подметывала. И сыновей сама обшивала. Домотканые холщевые портки и рубахи - вот наряд довоенных деревенских мальчишек.
Когда началась война, мне было одиннадцать лет. Помню, как бегали смотреть немцев на большак (нынешняя Хотилицкая дорога). Там работали и наши пленные (настилали бревнами дорогу).
В Спиридове, в пятистенке Гусаровых, разместился немецкий штаб. Помню постоянное чувство страха. Мы боялись по деревне бегать. Все больше сидели дома. Я, Настя и Катя держались всегда втроем. Даже за яйцами на гнездо бежим все вместе. Немцы ходили по домам, обирали продукты. У нас нечего взять – мы принесем два яйца с гнезда - все равно заберут, хотя и видят, что последнее. Однажды пришли, увели нас на кухню картошку чистить. Сначала дали по скроечке хлеба с маслом и по кружке чая, а потом ножики – мол, чистите. А дома мама плакала, не знала, что с нами. Хорошо, Антонина (у нее стояла немецкая кухня) сбегала, ее успокоила. Был случай: Алексей, брат разрубил ногу топором, так немец приходил - лечил, перевязывал. На улицу ему не разрешал выходить: мол, заражение будет, показывал рукой, что отрежут, если его не послушает. Принесет хлебца и всем по скроечке отрежет. Мама спрашивала его, наверно и у тебя дети есть. Он нас по голове погладит, и показывает на пальцах, сколько у него их. И другой случай: мама болела малярией, лежала на печке, встать не могла. К ней приходила немка (была медиком), давала ей таблетки. Мама поднялась.