Крысолов
СОЛНЦЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ОДНО
Рома. Наследие Святого Петра
September, indiction quintus, MCCII A.D. – Januarius, indiction sextus, MCCIII A.D.
Константинополис. Греческая Империя
Julius, indiction sextus, MCCIII A.D. – Aprilis, indiction septimo, MCCIIII A.D.
– Это неслыханно, ваше святейшество! Это просто недопустимо!.. – кардинал Петр Капуан буквально не находил себе места. Он то застывал посреди комнаты, стискивая перед собой руки, то вновь принимался мерять торопливыми семенящими шагами просторный кабинет понтифекса, сидеть он просто-таки не мог.
Иннокентий поднял ладонь.
– Умоляю вас, миссер Петр, успокойтесь. Нельзя же так изводить себя, вы погубите своё сердце. Да и у меня уже, признаться, от вас в глазах рябит. Прошу вас, успокойтесь, сядьте и попробуйте изложить всё по порядку. А то вы всё смешали в кучу: Я́деру, Але́ксия Ангела, неуважение к легату. Давайте всё с самого начала, последовательно, стараясь, по возможности, ничего не упустить. И, прошу вас, поменьше эмоций. Дело слишком важное для того, чтоб ошибиться, а если принимать решения на эмоциях, сгоряча, сами понимаете, есть большая вероятность допустить какой-нибудь просчёт.
– Да-да, ваше святейшество, вы совершено правы!.. – кардинал, прошёл к столу, опустился в кресло и тут же заелозил, заёрзал, как будто оно жгло ему зад. – Но вы должны понять меня, я ещё никогда в жизни не сталкивался с таким... с таким неуважением к папскому легату, с таким... с такой возмутительной непочтительностью! И это решение – идти на Ядеру. На Ядеру, вместо Сирии и Хиерусалима!..
– Ну вот, опять! Остановитесь, миссер Петр! Остановитесь и остыньте... Я прекрасно вас понимаю. Вы возмущены и... и всё такое прочее. И всё же. Давайте вернёмся к последовательному изложению событий... Итак, по порядку. То, что вас отвергли как папского легата, предложив участвовать в священном походе простым проповедником, я понял. Но кто конкретно принял такое решение? Кто тот человек, который посмел открыто пойти против воли Главы Вселенской церкви? Маркиз Бонифаций?
– Нет, ваше святейшество, маркиз Монферратский как раз был не против моего назначения. Это всё дож Да́ндоло.
– Как?! – поразился Иннокентий. – Дож Дандоло?! Он всё ещё жив?!
– Живее нас с вами, ваше святейшество! Дож Дандоло, презрев свой более чем преклонный возраст и слепоту, и ходит сам, и верхом ездит. И даже пишет! Слепой, а пишет! Представляете?! По сути, он сейчас и является настоящим предводителем священного похода. Маркиз Монферратский, хоть и избран на этот пост собранием дуксов, но во всём слушается дожа, постоянно советуется с ним.
– Поразительно! – теперь уже понтифекс, не выдержав, выскочил из-за стола и принялся мерять шагами комнату. – Вы не поверите, миссер Петр, но ещё в детстве я слышал от своего отца легенду о том, как свирепый константинопольский тиран Ма́нуэль Ко́мнен приказал насыпать в глаза венетианскому послу Хенрику Дандоло толчёного стекла, чем и ослепил его. Так вот, ещё в тех рассказах из моего детства Дандоло уже представал мужем весьма и весьма почтенного возраста. Сколько же ему ныне лет?
– Доподлинно неизвестно, ваше святейшество, но говорят, что уже за девяносто. Сильно за девяносто.
– Поразительно!.. – Иннокентий остановился и хрустнул пальцами. – Поразительно! Не иначе, старый лис заложил душу дьяволу.
– Похоже на то, ваше святейшество, – кивнул Петр Капуан. – Ведь, посудите сами, какую хитрую ловушку соорудил этот старец для святого войска. Венетиане ведь ещё в прошлом году заключили договор с дуксами священного похода. Они обещали предоставить крестоносцам достаточное количество судов для перевозки их в Святую Землю, а также обеспечить их девятимесячным запасом фуража и продовольствия. А дуксы, в свою очередь, гарантировали им выплату восьмидесяти пяти тысяч марок серебра...
– Да, я помню, – подтвердил понтифекс, – Га́лфрид Виллахардуинский вёл тогда переговоры. Он присылал мне потом отчёт и заверенную копию договора. Венетиане обещали также выставить пятьдесят своих боевых галер, причём, что любопытно, сразу оговорили, что рассчитывают на половину всей завоёванной в походе добычи.
– Точно так, ваше святейшество. Так вот, этой весной возложившие на себя крест стали прибывать в Венетию. Но, на беду, поскольку многие поехали другими путями, в Венетии к лету собралось не тридцать тысяч войска, как планировалось, а только чуть больше двенадцати...
– Двенадцать вместо тридцати?! Святые угодники! И это после четырёх лет подготовки похода! Кому же воевать Гроб Господень?!
– Я ж говорю, ваше святейшество, многие поехали другими путями. Через Массилию или через Ба́риум, как, к примеру, Ре́нард граф Да́мпетры, у которого в войске не менее сорока рыцарей. Или как тот же Ви́ллен Ну́лли, которого, кстати, маркиз Бонифаций считает лучшим рыцарем Франции, и который сам, за свои деньги, снарядил отряд в двести человек и нанял в Бариуме чуть ли не лучший корабль. Так что, возможно, тридцать тысяч в Святой Земле всё-таки соберутся.
– Возможно, возможно... – недовольно проворчал Иннокентий, он подошёл и уселся в кресло напротив кардинала. – Ну хорошо, я понял. Так что за ловушку устроил Дандоло принявшим крест?
– Как есть ловушку, ваше святейшество, как есть! – Петр Капуан вновь заёрзал в кресле. – Он ведь приказал селить всех прибывающих в Венетию крестоносцев не в городе, а на острове Святого Ни́коласа. Это примерно в трёх полётах арбалетной стрелы от суши. А когда стало ясно, что паломников прибыло мало и что они не могут собрать всю сумму, обещанную венетианам, Дандоло отдал распоряжение отвести от острова все корабли и лодки, так чтобы никто из паломников не смог покинуть остров. А потом предложил маркизу Бонифацию и прочим дуксам отработать долг – идти и захватить Ядеру. Вы можете себе представить такое, ваше святейшество, натравить Христово войско на христианский город!
– Несомненно, это возмутительно, миссер Петр, я совершенно с вами согласен. Возмутительно и недопустимо... Но, с другой стороны, дожа Дандоло ведь тоже вполне можно понять. Венетиане потратили большие деньги на снаряжение флота. Они ведь, насколько я понял, снарядили флот?
– Да, ваше святейшество, это вне всяких сомнений. Я сам побывал на нескольких кораблях, приготовленных для похода. Я прежде никогда не видывал такой красоты и такой мощи. Всё устроено наилучшим образом! Сами корабли, такелаж, снаряжение – всё наивысшего качества!
– Ну вот видите, миссер Петр, венетиане свою часть договора выполнили. И они вполне обоснованно ожидали выполнение своей части договора от маркиза Монферратского и его людей.
– Это безусловно так, ваше святейшество, но... но ставить принявших крест перед выбором: плыть воевать Ядеру – христианский город! – или...
– Или что?
– Или погибнуть голодной смертью! Венетиане ведь никого не выпускали с острова. Даже умерших паломникам приходилось хоронить там же. А умирало с каждым днём всё больше и больше!..
– От голода?
– Ну... нет... – Петр Капуан замялся. – Пока нет. Голода ещё не было. Припасов, слава Богу, было ещё достаточно. Но они таяли с каждым днём, ваше святейшество! И этот мерзавец Дандоло стал шантажировать паломников! – вновь вскричал кардинал. – Он решил заставить принявших крест совершить великий грех! Заставить согрешить идущих в священный поход!
– Да-да, я понял, миссер Петр. Это я понял... – Иннокентий, поглаживая бородку, некоторое время внимательно смотрел на своего легата. – А теперь расскажите мне, пожалуйста, про приезд Алексия Ангела.
– Ещё раз?
– Да ещё раз.
Кардинал посопел носом, потом бесцельно потрогал себя за мочку уха.
– Царевич Алексий приехал в Венетию где-то в начале августа. Точнее не знаю, я ведь говорю, мы жили на острове, сведения из города приходили к нам с большим опозданием... Он приехал из Суэбии, от своего зятя, короля Пилиппа...
– От дукса Пилиппа, – строго поправил папа. – Король Германии ныне Отто. Отто Брунсвиценский.
– Да-да, конечно. – торопливо закивал кардинал. – Вот я и говорю, Алексий приехал из Германии и сразу предложил маркизу Бонифацию плыть со всем своим войском не в Сирию, а в Константинополис. Он попросил маркиза помочь ему низложить своего дядю, свергнувшего царя Исаакия, отца Алексия, и захватившего константинопольский престол... Я прошу прощения, ваше святейшество, но царевич Алексий ведь, кажется, приезжал и к вам?
– Да, приезжал, ещё весной.
– И... и что?
– Всё то же – просил содействия в низложении своего дяди.
– А вы, ваше святейшество?
Иннокентий усмехнулся.
– А я указал ему на дверь. Этот самонадеянный юнец пытался вовлечь Святой Престол в свои внутрисемейные дрязги... Не отвлекайтесь, миссер Петр. Вы говорили о приезде Алексия Ангела в Венетию.
– Точно так, ваше святейшество! Царевич Алексий предложил маркизу Бонифацию плыть не в Святую Землю, а в Константинополис.
– Да, я понял. Он что-то обещал взамен?
– Э-э... Я не знаю, ваше святейшество. Царевич Алексий говорил с маркизом и с некоторыми другими дуксами. Я не был допущен на это совещание.
– Откуда же вы тогда знаете, что царевич Алексий предложил дуксам плыть в Константинополис?
– Об этом сразу стали говорить в лагере. А мне об этом рассказал епископ Хальберста́диумский Конрад. Кстати, о договоре дуксов с венетианами насчёт захвата Ядеры я также узнал от него.
– Епископ Конрад? Как же, помню такого. Он же совсем недавно был отлучён от церкви. И что он в таком случае делает в священном походе?
– Отлучён от церкви?! Но... Но епископ Конрад мне ничего такого не говорил. И в лагере крестоносцев, похоже, никто об этом не знает.
Понтифекс задумчиво пощипал свою бородку.
– Ну хорошо, ладно, сейчас не об этом. Так что, я так понял, епископ Конрад, в отличие от вас, был допущен на совещания к дуксам?
– Мне это доподлинно неизвестно, ваше святейшество, но епископ Конрад, он ведь, насколько я знаю, чуть ли не приятель короля... э-э... дукса Пилиппа и, соответственно, маркиз Бонифаций ему доверяет больше, чем другим.
– Вот-вот! Приятель Пилиппа. Именно за это он и был отлучён от церкви. Епископ Конрад посмел пойти против воли Святого Престола. Он не признал коронацию Отто Брунсвиценского. За что и поплатился.
– Я... я ведь ничего не знал об этом, ваше святейшество.
– А я вас ни в чём и не обвиняю, миссер Петр... Что ещё интересного рассказал вам епископ Конрад?
– Да, собственно... больше ничего такого. Епископ Конрад пришёл ко мне за советом. Он был очень смущён создавшейся ситуацией. С ним был ещё аббат Ма́ртин из Па́йриской обители, так тот вообще просил освободить его от взятого им крестоносного обета и разрешить ему, покинув святое войско, удалиться в свой монастырь.
– Вот как! Отчего же?
– Видите ли, ваше святейшество, и епископ Конрад, и аббат Мартин были категорически не согласны с решением дуксов идти на Ядеру. Они пытались убедить маркиза Бонифация не делать этого, но тот ответил им, что положение армии безвыходное, денег нет, время уходит, а взятие Ядеры, хоть это весьма и весьма небогоугодное дело, однако оно позволит крестоносцам, расплатившись с венетианами, продолжить свой поход в Святую Землю. А стало быть, овчинка выделки стоит, поскольку, освобождение Гроба Господня, – так сказал маркиз Бонифаций, – спишет принявшим крест все прошлые грехи: и большие, и малые.
– Ну что ж, в словах маркиза Бонифация есть определённая логика. Так что вы ответили епископу Конраду и аббату Мартину, миссер Петр? - Кардинал откашлялся.