На картах не значится
Авиационные перелёты в то время были вполне доступным удовольствием. Так билет Хабаровск – Москва стоил чуть больше ста рублей, что при повышенных дальневосточных зарплатах позволяло среднестатистическому местному работяге на одну получку совершенно спокойно слетать туда-обратно.
Центром авиационного сообщения в те годы был Хабаровск. Летали на Москву самолёты и из Благовещенска, и из Владивостока, летали из Петропавловска-Камчатского и Южно-Сахалинска, из Магадана и Комсомольска-на-Амуре, но это всё были единичные рейсы. Из Хабаровска же на Москву самолёты уходили практически каждый час, кроме того, с Хабаровска, в отличие от почти всех прочих дальневосточных аэропортов, самолёты летали и в другие города Советского Союза. Поэтому большое количество авиапассажиров с того же Петропавловска или с Сахалина вначале добирались местными рейсами до Хабаровска, а уже из него летели на запад.
В осенне-зимний период улететь на Москву обычно не представляло собой большого труда – билеты в кассах были. Совсем другое дело – лето, пора школьных каникул и предпраздничные дни.
В это время пассажиропоток увеличивался в разы, и, несмотря на добавочные рейсы, купить билет прямо в аэропорту перед вылетом становилось делом практически невозможным. А купить билет заблаговременно могли только жители крупных городов. Опять же, учитывая специфику процесса ухода в отпуск в Вооружённых Силах, когда военнослужащий чаще всего узнаёт, что он находится в законном отпуске – «со вчерашнего дня», предварительная покупка билета оставалась для нас несбыточной мечтой. Поэтому приезжали мы в хабаровский аэропорт всегда под девизом: «Назад дороги нет!» и правдами и неправдами пытались улететь на запад. Именно «на запад». Поскольку, по большому счёту, нам было всё равно куда лететь – лишь бы выбраться «из-за Кривого Озера», то бишь Байкала. А там, дальше, – проще, там – цивилизация, там – «Европа». За свою богатую «аэрофлотовскую» практику я летал в свой родной Гомель через Новосибирск и Куйбышев, через Свердловск и Горький, и даже через Минеральные Воды. Летал, понятное дело, и через Москву. Но самым уникальным перелётом для меня стал путь домой в декабре 1987-го, накануне новогодних праздников.
Получив на руки отпускной 25 декабря, я 26-го рано утром был уже в хабаровском аэропорту. Отстояв очередь в кассу, я протянул в окошечко своё удостоверение и обязательную в этих случаях шоколадку:
– Девушка, мне – на сегодня, на запад.
Девушка пощёлкала клавишами и разочарованно констатировала:
– На сегодня ничего нет.
– Девушка, очень надо, – проникновенно попросил я, продвигая в окошечко ещё одну шоколадку.
Девушка снова – на этот раз уже чуть подольше – пощёлкала по клавишам и подняла на меня глаза:
– Вам всё равно, как лететь?
– Абсолютно.
– Есть одно место на рейс Владивосток – Ленинград на тринадцать часов. А через час уходит самолёт на Владивосток. На него тоже есть места. Вы успеваете. Полетите?..
Разумеется, я полетел.
Из Хабаровска – во Владивосток, оттуда почти сразу – на Ленинград, из Ленинграда – на Москву, из Москвы – на Гомель. Разложите перед собой карту и оцените размах этого перелёта. Тем не менее, благодаря разнице во времени, которая при перелётах с востока на запад играет на руку путешествующему, я приземлился в гомельском аэропорту в 22 часа тех же суток.
Теперь перейдём к транспорту железнодорожному. О, тут есть о чём порассказать!
Ну, начнём хотя бы с того, что никто из проживавших восточнее Байкала никогда не покупал билетов на поезд заранее, если ехал на восток. Почему? А потому что это было делом бессмысленным – поезда приходили «из Европы» на Дальний Восток с 10-20 часовым опозданием. Это касалось поездов скорых. Для обычных же, пассажирских, а тем паче, багажно-пассажирских – нередки были и двухсуточные опоздания. Поэтому, приезжая на станцию, никто никогда не шёл к расписанию поездов, все сразу направлялись прямо к кассе и задавали кассиру стандартный вопрос: «Что ближайшее на восток?». И вполне обыкновенно покупали билет и ехали куда надо на «вчерашнем московском» или даже «позавчерашнем харьковском».
Единственным исключением из этого правила были поезда местные, типа «Шимановск – Благовещенск» или, к примеру, «Нерюнгри – Хабаровск». Эти ходили близко, повторюсь – близко, к расписанию. Их опоздание обычно укладывалось в каких-нибудь два-три часа.
Исходя из вышеизложенного, дальневосточники из «Европы» на Дальний Восток поездами практически никогда не ездили – хлопотно, до тошноты долго да ещё и непредсказуемо по времени.
Ещё одной особенностью дальневосточного железнодорожного сообщения было то, что никого из уезжавших не волновало отсутствие билетов в кассе. Нет, волновало, конечно, но как-то так, не очень. Поскольку все знали, что всё равно уедут. Проходящий состав практически всегда забирал всех желающих. Кроме того, часто на станциях останавливались и товарняки. Поэтому у всякого дальневосточника, прожившего там достаточно долгое время, всегда есть в запасе несколько застольных историй о том, как он ехал туда-то и туда-то: в купе проводника (разумеется, в компании с симпатичной проводницей), в тамбуре, в почтовом (багажном) вагоне или даже в жилом отсеке вагона-рефрижератора. Мой родной брат, например, прослуживший на Дальнем Востоке без малого десять лет, любит рассказывать леденящую душу историю о том, как он однажды, лютой зимой, вёз свою сильно беременную жену из Облучья в Хабаровск в кабине тепловоза.
Причём, необходимо отметить, что тогда безбилетного пассажира чаще всего пускали в служебные помещения абсолютно бесплатно. Так сказать, в порядке дружеской взаимопомощи, что, согласитесь, уж совершенно немыслимо по меркам нынешнего собачье-меркантильного времени.
Есть своя железнодорожная история и у меня.
Дело было в конце 88-го. Как-то на выходных решили мы с супругой навестить моего брата. Да-да, того самого, что служил в упомянутом уже тут Облучье. Ну, решили и решили. Делов-то – триста пятьдесят километров в один конец. По дальневосточным меркам – это вообще не расстояние. На автобусе добрались до Белогорска, пришли на вокзал, где выяснилось, что ближайший пассажирский на восток будет, скорее всего, часов через пять-шесть. Жена, на тот момент ещё совсем недавно приехавшая в Орловку, приуныла. Я же, как опытный дальневосточник, стал искать варианты и тут же поинтересовался у кассирши: а что это, мол, за поезд такой стоит себе спокойненько на третьем пути? Кассирша ответила, что это – вчерашний почтово-багажный «Харьков – Хабаровск» и что отправится он уже вот-вот, как только зелёный дадут. «Ага!..» – сказал я и, схватив жену, помчался к составу.
Возле одного из вагонов курили двое. Одеты они были явно не по-зимнему – в свитера, разношенные «треники» и тапочки. Лица их имели тот неповторимый сероватый оттенок, который присущ людям редко умывающимся, но часто топящим печь углём. Этих признаков было вполне достаточно, чтобы заподозрить в курящих их служебную принадлежность к тогда ещё вполне уважаемому почтово-багажному ведомству.