АЛЬФА И ОМЕГА
XI
К Курским он пошел пораньше. Никого из группы еще не было, и Андрей Иванович, по-домашнему в тапочках, сидел на диване с незнакомым Волхову молодым человеком – «племянником жены Сашей», как церемонно представил его Курский. Волхов присел к столу, но ему не терпелось рассказать о случившемся. Он достал кассету.
- Поставь-ка, Андрей Иванович.
- Что-то интересное?
- Ну, послушаем чуть-чуть... Не перематывай.
Андрей Иванович поставил, включил, раздались звуки джаза.
- Нет, на обратной стороне.
Курский перевернул кассету, послышалось безобразное бормотанье.
- Что такое... – проговорил тихо Курский и защелкал клавишами.
- С магнитофоном что-то? – спросил с усмешкой Волхов.
- При чем магнитофон, запись, видимо, такая. Или... не понимаю...
- Ладно, не мучайся. Давай, - протянул Волхов руку. И рассказал, начав с ночи, обо всем, что произошло. Во время рассказа вошла Инна Петровна и, не перебивая, присела на стул. Они были изумлены.
- Любопытно. Очень, - тихо говорил сухощавый Андрей Иванович, с важно поднятыми бровями перебирая в руках рамки и покачивая головой. – А у нас тоже новость, - через минуту сказал он с улыбкой. – Вот Саша наш стал «видеть». - Он дружески похлопал племянника по плечу. – И так неожиданно открылось. Мы специально его сегодня пригласили.
Волхов не успел достаточно оценить это и выразить удовольствие, как Саша продемонстрировал свои способности.
- А с вами тут двое, - сказал он негромко Волхову. Тот не понял. – Ну, один справа сидит, другой слева.
- Да? Это серьезно? – неприятно удивился Волхов. – И кто ж они?
- Какие они, какие? – с нетерпеливым любопытством, сияя глазами, заторопила племянника Инна Петровна.
- Маленькие... в искрящихся колпачках. В колпачках таких со звездочками. В серебристой одежде, в белых перчаточках... Личики – детские, глаза – миндалевидные, уголками вверх...
Волхову легче стало, что конвоиры его не так страшны, как он думал, но умильный их вид как-то не вязался с тем, что он пережил.
- Ах, ах! – восторгалась Инна Петровна, с чувством сжимая узкие ладошки. – Ну, спроси их, спроси! С ними можно поговорить?
- Да, они говорят. Глазами, не открывая рта. Глаза у них искрятся и выражают мысли...
- Ну, спроси, кто они, зачем?
Саша закрыл глаза, потом пересел на отдельный стул и медленно, как будто издали что-то читая, стал с закрытыми глазами говорить.
- Они египтяне, умерли в 1682 году. Были врачами, очень нравилась им эта работа... многих тогда излечили. Возле нашей земли их удержала привязанность к материальному миру.
- Но я... Что им надо от меня? – нетерпеливо воскликнул Волхов.
- Они хотят провести эксперимент, открыть «третье око», после чего вы сможете видеть и лечить.
- И что, эта головная боль...
- Да, будет болеть голова. Операция болезненная и достаточно длительная.
Волхов покраснел и ошеломленно оглянулся на супругов Курских.
- Но у меня нет никакой тяги к лечению! Никакой! – заговорил он торопливо. – У меня совсем другие намерения... и задачи! Разве нельзя найти кого-то другого?
- Нет, вы подходите для этого дела, другие не нужны. И вы не должны сопротивляться им в этом, - молвил Саша.
Волхов, совершенно обескураженный, криво и жалко усмехнулся.
- А почему они хотят, - вдруг поднял он голову, - чтобы я вышел из группы?
- Потому что вы станете выше их, и группа вам не нужна.
Волхову странно это показалось: зачем такое противопоставление? Он растерянно посмотрел на Андрея Ивановича. В это время позвонили, Курский пошел открыть и, видимо, предупредил их о разговоре, потому что Зотов и Федулов, осторожно войдя, сразу тихо сели и стали слушать.
- А вы уже открывали здесь кому-нибудь «третий глаз»? – спросила Инна Петровна.
- До того, как появились здесь, экспериментов подобных не было, так как везде отказывались.
- Но чем же я-то привлек? – воскликнул снова Волхов.
- Есть необходимые способности.
Зотов, быстро ухватив суть, подвинулся вперед, вскользь огладив лысину.
- А есть ли у меня способности к лечению, и не могли бы вы и мне помочь открыть третий глаз? – спросил он очень вежливо.
- Да, способности есть, и большие. Но выбрали его. Закончим с одним, потом можем заняться другим.
- Но почему? – вскричал Волхов. – Человек сам хочет, а тут... Откройте сначала ему!
- Нет, не можем пока. Это большой объем, потребуется длительное время на перестройку организма. А первый объем слабый, вначале сделаем на первом объеме.
- Слабый физически? – удивилась Инна Петровна.
- Нет, физически нормальный. Слабое астральное тело, мы его подкачиваем энергией.
Расстроенный Волхов торопливо и мучительно соображал.
- Но нельзя ли эту перестройку сделать не такой болезненной?
- Да, будут болезненные ощущения, без этого нельзя. Когда у нас открывали «третье око», мы тоже переболели.
- И сколько это будет длиться?
- По-вашему, семь месяцев. Только не надо сопротивляться, а надо поддаться нам. После открытия ока вы будете видеть все внутренние органы.
- Только внутренние органы, - уточнил Волхов, - или и еще что-то в астральном мире?
- Вы будете видеть все.
- А общаться?
- Да, можно будет общаться и получить много ценной информации.
- А не утратятся ли другие способности? – с опасением, подумав о живописи, спросил он.
- Нет, все они у вас останутся.
- А если эксперимент окажется неудачным?
- Мы прекратим его без всякого ущерба для вас.
Снова позвонили, и Инна Петровна, выйдя в прихожую, вернулась с Ланиным.
- А теперь у нас два вопроса, - сказал Саша, не открывавший в продолжение разговора глаз. – У вас здесь очень много больных людей. Почему вы отказываетесь от такой возможности – научиться лечить? Почему вы так относитесь к своим людям, не хотите помочь им?
Волхов смутился.
- Я, в принципе, не отказываюсь. Я только...
- Второй вопрос. Вам надо изменить некоторые свои привычки.
- Какие? – удивился Волхов.
- Вы много времени уделяете жужжащим приборам, которыми вы заняты постоянно.
- Понятно... еще? – быстро, покраснев, сказал Волхов.
- Вы много времени уделяете общению с женой.
- Да нет, редко даже... – опять смутился он.
- Нет, мы видели это.
- Ну, не знаю... А кстати, это никак не повредит близким?
- Не повредит. Вы много задаете вопросов. Прекращаем контакт, начинаем работу.
- Но с вами можно еще будет связаться, вот через него? – кивнул Андрей Иванович на Сашу.
- Да, можно.
- Кстати, - прибавил Курский, - «третий глаз» у него открылся сразу, без всяких болей.
- Нет, мы знаем его программу. У него тоже сильно болела голова. Когда он был маленьким существом, он ударился и улетал, но его тогда остановили. Это было толчком, и открылось око.
- Он маленький упал! – шепотом, прикрывшись ладошкой, объяснила Ланину Инна Петровна. – Клиническая смерть...
- Достаточно вопросов, начинаем работу.
- Но потом вы и другим поможете открыть? – спросил торопливо Зотов.
- Да, можем.
Саша встал, потянулся и с улыбкой посмотрел на Волхова.
- Все, - сказал он.
Началось оживленное обсуждение, поднялся шум. Хозяйка вводила в курс не совсем понимавшего, что происходит, Ланина.
- Что ты отказываешься? – говорил Волхову Зотов. – Это же «третий глаз»!
«А может, ничего? – пытался представить себя в роли чудо-лекаря Волхов, не переносивший вида крови и трепетавший даже детских уколов. – Ну, потерплю семь месяцев... Зато какой мир откроется! – Он думал, конечно, не о внутренних органах, а о новых формах и красках, которые явятся ему и еще более оживят его картины. – А лечить буду просто так, бесплатно...»
Подошла Зоя и сразу за нею Мокеев. Постепенно расселись. Зоя, пошептавшись с Инной Петровной, заняла свое место в кресле.
- Приготовьтесь поставить защиту, - сказала она. – Делайте уже без напоминаний. – Она замолчала, сосредоточенно глядя перед собою, и через минуту спокойно, как будто была тут одна, проговорила в полной тишине:
- «Союз», система два, уровень семьдесят пять. Задавайте свои вопросы.
У Ланина, много размышлявшего о перспективах человечества, тоже были вопросы, но он стеснялся их задать. Инна Петровна, знавшая направление его мыслей, и на этот раз угадала. - Возможно ли объединение всего человечества? – спросила она.
- Да. Но это выходит за рамки материального бытия, - произнесла размеренно Зоя.
- Для чего тогда создана наша материальная оболочка? – немедленно вопросила Инна Петровна.
- Материальное тело – это проба, проверка возможности созидания. На такой стадии душа развивается медленней, но надежней.
«Вот вам», - сказали сияющие глаза глянувшей на Ланина хозяйки.
- Вы говорили, - тронув по привычке ухо, начал Мокеев, - что все люди под земным гипнозом...
- Каждый человек знает – вернее, знал, - зачем он находится на земле. Но вами владеет этот материальный гипноз, и вы не помните. Одна из задач ваших – научить людей слушать самое себя и не забывать это.
Зотов, откинувшись на спинку дивана, небрежно поигрывал карандашиком. Свои вопросы он задавал, казалось, лишь чтоб убедиться, что именно так все и понимает.
- Полностью ли свободен человек в своих действиях? – спросил он, поглядывая на сидевшего напротив Федулова.
- Вы можете делать, что угодно. Но за этим идут последствия. Хуже будет для вас. Вы экспериментируете сами над собой и окружающими.
- Почему же люди терпят столько страданий? – вырвалось у Мокеева.
- Главное, чтобы вы поняли, что страдания во благо.
- Значит, совершенствование души построено на боли и страдании? – спросил с сомнением Федулов. – Разве нет других путей?
- Это самый надежный на материальном плане.
Волхов оживился и, видя, что Федулов раздумывает, поспешил сам:
- Можно ли сказать, что подвижничество, включая мученичество, служит духовному восхождению?
- Да... – ответила с некоторой заминкой Зоя. – Но мученичество – сознательное, без саможаления.
- А болезни? – спросил Федулов. – Разве у них не биологическая природа?
- Каждая болезнь запрограммирована и дается не в наказание, а для испытания души.
- Почему души вселяются иногда в больное тело – паралитика или, скажем, в урода?
- Для большего прогресса.
- А как понимать гибель людей при стихийных бедствиях?
- Не бойтесь… Погибшие тоже хорошо сделали, и они хорошо получат за это.
Волхов, удивившись странному ответу, задал еще вопрос.
- Страдание присуще только земному человечеству или материальному миру в целом?
- Страдание везде связано с материей.
Инна Петровна начала интересоваться чакрами, и Волхов почти не слушал. Собственные переживания занимали его сильнее, и он рад был, что получил некоторые разъяснения. Он вообразил даже, что сама тема выбрана не случайно и ему ненавязчиво оказывалась помощь.
Несколько вопросов по медитации задал Федулов, и контакт как-то незаметно свернулся. Зотов и за ним другие стали выдавать домашние наработки, а Ланин все не мог придумать, что сказать, когда дойдет очередь до него. И когда Инна Петровна с улыбкой к нему повернулась, он лишь развел беспомощно руками.
- Ради бога, увольте... Я же не большой наукой занимаюсь, а простенькой, на уровне школы. Эйнштейн, знаете, любил мысленные эксперименты... И я так ребятам: вот вам исходная позиция, а дальше сами. Ну, вот примерчик один, если хотите…
- Давайте, давайте.
Ланину пришла дерзкая мысль утомить их, чтобы впредь не трогали.
- Ну, возьмем энергию, то бишь движение… Какие виды его мы знаем? По прямой, по окружности и – вращающаяся точка. Все прочие – движения по кривым, развертывающимся от точки до прямой или наоборот – от прямой к точке, так? Теперь представьте в неком пространстве пять равных по величине энергий. А именно: движущуюся по прямой, точечный вихрь, энергетическое кольцо, развертывающуюся спираль, ну и - спираль свертывающуюся. И посмотрим на эти энергии через какое-то время. И что же? Прямолинейная энергия скользнула в нашем пространстве и ушла - нет ее. Вращающаяся точка осталась, но она ничтожно мала, практически неразличима, нуль. Свертывающаяся спираль если и не свернулась еще в такой же нуль, то скоро станет им и исчезнет из поля зрения. Остались две: стабильно замкнутое кольцо и развертывающаяся спираль. Две эти энергии и есть основные энергии бытия – материя и дух. Материя – энергия замкнутая, закольцованная. Как, впрочем, и та, что сжата в точку, которая – такое ж, хоть и ничтожно малое, кольцо. Дух же – энергия беспредельно развертывающаяся, развивающаяся… Конечно, это лишь схема, принцип! В действительности материя – гигантский конгломерат всевозможных структур и образований из кольцевых энергий. А космос духовный – еще большее многообразие энергий развивающихся. К тому ж представьте, что эти духовные, спиральные энергии захватывают, увлекают и спирально же структурируют системы замкнутых материальных колец, - и вот вам на базе материи косной, мертвой, законсервированной – материя живая, одушевленная, то есть живые организмы, живая природа… Это картинка, так сказать, общая. Суть же в том, что всякая единичная энергия в этом мире – вращательная… И создаются эти вращательные, кольцевые энергии направленной к центру силой гравитации. Разорвать такое кольцо и превратить его в развертывающуюся спираль может лишь сила поступательная, устремляющая энергию вовне. То есть спираль духа творится крестом двух сил: центростремительной - гравитации и поступательной - развития. Центростремительная создает границы и рубежи, всякую конечную структуру и форму, и это сила предела, то бишь - и материи… Силой же поступательного ускорения и развития преодолеваются всякие пределы, и это сила живой беспредельности, или духа. Вкупе эти две силы, одна к другой поперечные, – гравитации и ускорения, свертывания и развертывания, предела и беспредельности – являют энергетический крест, создавший этот мир. Ну, и так вот... из элементарной, как видите, посылки можно придти к весьма серьезным выводам. Хотя, конечно, тут ничего нового...
Андрей Иванович с улыбкой протянул и пожал Ланину руку.
- Замечательно! – похвалила и Инна Петровна.
Давешнего восторга не было, но приняли в целом хорошо. Только Зотов заметил, что все слишком уж умозрительно.
- А мне понравилось, - сказал Волхов, когда они вышли с Ланиным на улицу. – Просто, понятно…
- А что это за история с тобой? – спросил Ланин.
- Если б не со мной, не поверил бы… - сказал Волхов угрюмо. – Но факт!
- Я не специалист, конечно, - заметил Ланин, выслушав. – Но удивляюсь, как вы все там уши развесили. Этот облик сказочный, о «третьем оке» россказни... Парнишка, ясно, не сочинял и отразил некую реальность. Но вы уверены, что вам не «лапшу» навешали? Эти колпачки, звездочки – это, по-твоему, что? Классический облик мага, чародея, гнома… или черт знает еще кого! Вспомни русский фольклор, там же всякая нечисть в колпаках!
- Ты думаешь? – пробормотал неуверенно Волхов.
- Одно ясно: от тебя требуют поддаться им, а гарантируют только головную боль, так?
- Да, да... – поддакивал сокрушенно Волхов, не сомневаясь уже, что так и есть. – Посмотрим, как поведут теперь... – бормотал он, тяготясь уже разговором. Ланин, почувствовав это, переменил тему.
- Ну, а как картина твоя? Подвигается?
- Ты о «Вознесении»? Какое там... На похороны недавно ездил, отец умер. А теперь эти вот... – Он вздохнул и с минуту, глядя под ноги, шел молча.
Ущербная луна стояла над самой улицей, стыдливо натягивая на розовое тело кисею белесых облачков; звезды тихо роились.
- Да, брат... – вздохнул сочувственно Ланин.