АЛЬФА И ОМЕГА
II
Домой он шел пешком. Выныривая на свет фонарей из тени нависших над тротуаром акаций и опять погружаясь в их теплый пахучий сумрак, он словно купался в неге мягкой июньской ночи, испытывая почти юношеское чувство легкости и слияния с миром. Воодушевленный новой работой Волхова и навеянными ею мыслями, он все время возвращался к началу времен. Картинки, «нарисованные» другу, произвели что-то и в нем самом. Как-то разом сошлось все и уложилось, и сами собой являлись представления и образы, помогая выразить неявное и невыразимое…
«Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», - пришло ему на память. И вот Бог произносит, являет Слово – то есть Отец рождает Сына. Евангельскому образу этому две тысячи лет, он принят уже за аксиому, но так ли уж ясен? Зачем явлено Слово? Почему - рождает? Какая нужда продолжать или повторять себя в Сыне бессмертному всесовершенному Богу? Ответа нет. И лишь поняв Бога как Абсолютную энергию, как действительную живую беспредельность, суть которой - непрерывное саморазвитие, вечное восходящее совершенствование, имеем и вполне ясный ответ.
Как-то Ланину задали каверзный вопрос: почему бог, если он абсолютный дух, творит косную, тленную материю? А ответ – вот он: бог-дух творит не материю, он рождает себя-другого как сына, который, совершая свой цикл саморазвития, идет крестным путем самопреодоления, побеждая духовным своим ускорением эгоцентризм любого предела, на нижних уровнях существующего в форме материи. Вселенная, в которой мы живем, - это мир рождающегося в лоне Отца Сына...
Ланин улыбнулся диалектической красоте этой мысли, как улыбнулся бы перед аудиторией, представив, что говорит это своим студентам. «Это трудно иногда понять, - сказал бы он проникновенно, - но, в сущности, это совсем просто. Представьте, что каждый из вас – живая клеточка в организме ребенка, вынашиваемого во чреве матери. Кто мать для такой клеточки – материнский или дочерний организм? Не материнская ли кровь питает одинаково вас всех? И не отражает ли сей образ Троицу – Отца, Сына и Духа святого?»
Но это иллюстрация к Библии. Самому ему нравился другой образ. Возникновение вселенной в виде двух гигантских, истекающих из центра энергетических спиралей напоминало колоссальную живую клетку, делившуюся на две дочерние. Это и означало рождение мира и антимира, а по сути – рождение Отцом Сына в виде двух антиподов. Эта концепция столь же безупречна, как и первая, но разве нет и других? Возможно, есть немало иных вариантов, ибо беспредельность – это и многовариантность…
Ему вспомнилась его «спираль спиралей», бесконечно уходящая вглубь и вовне. Любой ее виток состоял из множества витков меньших масштабов, развившихся до циклической полноты; но и сам этот виток как единица - лишь часть еще большего множества, составлявшего следующее циклическое единство, следующий виток, - и так далее и далее без конца...
«Да, видов и форм бытия множество, - думал очарованно Ланин. – Нельзя, невозможно даже и вообразить их… Одно бесспорно: сущность бытия, каковы бы ни были его структуры, формы, уровни, - всегда энергия, живая саморазвивающаяся беспредельность...»
Лена еще не спала.
- Поздновато, - сказала она, взглянув с вопросительной улыбкой.
- Да заболтались... И шел пешком. Вечер такой прекрасный! И знаешь... мне пришла замечательная мысль!
Он стал увлеченно рассказывать, но мысль показалась Лене слишком сложной, и Ланин ушел к себе. Достав том Василия Великого, стал быстро перелистывать, отгибая закладки. Да, вот оно...
«В творении же представляй первоначальную причину сотворенного – Отца, и причину зиждительную – Сына, и причину совершительную – Духа. Ибо одно Начало существ, созидающее через Сына и совершающее в Духе».
Троица в представлении Василия – не статичное триипостасное единство, но триединство бесконечно деятельного Творца. И все же, отчего и зачем само творение, ответа у христиан нет. Поскольку их бог неизменен, а меняется лишь творение. Но каковы цель и смысл такого творчества? И почему Отец не творит духом сам, прибегая к посредству Сына? Каковы вообще суть и роль Сына? Ведь Иисус называет бога Отцом, разумея его отцом всех. «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный». Все человеки в этом смысле – чада, дети, сыны божьи. Но в какой мере эти сыны сравнимы с Сыном, второй ипостасью Троицы, Единым от Единого, Богом от Бога? Не ясно ли, что постоянно рождая Сына как себя-другого, непрерывно обновляясь и возрастая в Сыне, Бог изменяет этим самого себя? Суть великого понятия Троицы, так вполне и не понятой, не в триипостасном разделении ее функций, но в вечном саморазвитии, совершенствовании и возрастании самого Бога - Абсолютной энергии, живоцелостной вечной беспредельности…
«Впрочем, - урезонил себя Ланин, - я не богослов… Мне довольно знать, что суть всего – живая беспредельность. Не пора ли сказать всё и ребятам?»
Он разъяснял им беспредельность как саморазвитие, как развертывающуюся энергетическую спираль, не затрагивая второй стороны – самоумножения и самореализации через множество. Но так и надо было: и в живой природе организм сначала развивается, и только по достижении зрелости готов к размножению. Так и в нравственном чувстве: любовь, развиваясь как самоотвержение и самоотдача, достигает, наконец, зрелости, когда душа, преодолев свою единичность, уже в каждом, во всех без исключения видит второе свое «я», духовных сестер и братьев, а в несчетном вселенском множестве – единый самоумноженный дух… Не об этом ли слова Христа: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне»? Не значит ли, что все сотворенные богом души, братья сына божьего Христа, и есть то несметное множество сыновей, меньших и больших, составляющее вкупе единого Сына, вечно рождаемого и неустанно восходящего к божественному совершенству Отца?
От этих ли мыслей или от духоты Ланину стало жарко, он раскрыл окно и, сцепив на затылке руки, задрав голову, смотрел блестящими глазами в звездное небо.
«Миллиарды людей живут на земле… - думал он потрясенно. – А зачем? Разве нескончаемая чехарда душ на планете стихийна и бессмысленна? Духовное множество вселенной, мириады единичных ее энергий – все тот же несчетно самоумноженный дух, каждой своей единичке давший возможность беспредельного саморазвития… И каждая, достигая зрелости, вбирая в себя множество, а множество постигая как единство, реально приближается к Единому и сливается с ним, умножая совокупное совершенство...
Но из каких же надо подняться низов! И как долог, извилист и ответствен путь к вершине! Зато и какая радость осознать себя живой единицей, влившейся в восходящий поток Беспредельности!..»
Заметив, что начинает повторяться, Ланин встряхнулся и закрыл окно. «Но неплохо… - оценил он, поставив книгу на полку. – Не забыть завтра записать».