АЛЬФА И ОМЕГА
VII
Заглянув на кафедру, Ланин взял журнал и по стертому скрипучему паркету бокового коридора направился в кабинет. К семинару в 25-й группе мехфака он загодя раздал вопросы по прошлогоднему курсу, который вел Поляков. Студенты, знавшие, что между преподавателями не было единодушия, решили, что Ланин хочет «ущучить» старика Полякова, и неплохо, противу правил, подготовились. Он сразу заметил это по раскрытым на столах книгам и конспектам, быстро стихшему шуму и настороженным глазам.
Сев, по обыкновению, чуть боком, облокотясь и закинув ногу на ногу, он нацепил очки, открыл журнал, положил перед собой лист папиросной бумаги с напечатанными вопросами и с интересом окинул любопытно и зорко наблюдавшие за ним лица.
- Ну-с, вопросы для вас не новы, просто семечки, - улыбнулся он поощрительно и, как показалось кое-кому, плотоядно. – Начнем с основного. Кто хотел бы высказаться?
- Можно? – привстал за столом справа длинный, в рыжих конопушках, студент с развязными телодвижениями и, поймав кивок преподавателя, не встал, а присел на спинку стула и, покачиваясь, начал говорить громко и уверенно. – Еще с древности философы разделились на два лагеря – материалистов и идеалистов. Материалисты считали первичным природу, материю, а идеалисты – сознание, мышление. И в зависимости от того, что считалось первичным, а что вторичным...
- Минуточку, - поднял Ланин палец. – Вы о соотношении мышления и бытия, сознания и материи, так? Но при чем тут сознание? Я спрашиваю вас об основном, главном в философии, то есть о сущности бытия как такового.
Студент, смешавшись, уставил на Ланина круглые выпуклые глаза.
- Да, но...
- Я предлагаю заняться не борьбой направлений, а философией. Фундамент – это бытие, само существование всего, что есть, не так ли? Что же оно такое – бытие? В чем сущность бытия? У вас есть ответ на сей главный вопрос?
- Да, это материя… Движущаяся материя! – уверенно, услышав подсказку, заявил рыжий.
- Вы лично так считаете?
- Конечно!
- А почему? Аргументируйте!
Шум и говор усилились, послышались неодобрительные возгласы.
- Мы понимаем так, как учили! – заметил басом худой, голубоглазый, в шапке черных волос студент демонического вида, смело глядя на Ланина.
- Ну, если вы так учили и утверждаете, что основа бытия – материя, тогда скажите, что такое материя? А? – снова глянул Ланин на покачивавшегося на руках ответчика.
- Материя – это... – невозмутимо начал тот, усилив раскачивание.
- Трайц! Трайц! Это объективная реальность... – громким шепотом стал диктовать щуплый, с блестящими глазами, юноша, скрывавшийся непосредственно за Трайцем.
- Ну, это реальность... – сказал Трайц и, возведя в потолок глаза, впал в некоторую задумчивость. – Это вообще объективность... – склоняя направо-налево голову и шевеля рыжыми бровями, размышлял он напряженно.
- Ну-ну, скажите вы! – обнаружил и привлек Ланин к ответу подсказчика. Тот, давно нетерпеливо ерзавший, вскочил.
- Материя – это объективная реальность, данная в ощущениях и существующая независимо от них, - отчеканил он быстро и отчетливо. – Это все, что находится вне нашего сознания...
- Позвольте, - остановил его насмешливо Ланин. – Мы же условились не касаться сознания! Я просил дать определение материи, а вы опять об ощущениях и сознании…
- Это не я! – воскликнул, блистая возмущенным взглядом, худощавый. - В «Материализме и эмпириокритицизме»...
- О! – с улыбкой махнул рукой Ланин. – Это замечательный образчик философской драчки, просто-таки свалки… Вот ваше, вот наше. Там сколько угодно такого разделения, но ни одного определения. Ты кто? Иван. А кто ты, Иван? Я тот, кто не Демьян. И вся философия!
Раздался смех. Трайц, все еще, переминаясь, стоявший, заржал вдруг, оглядываясь на товарищей, громче всех. Но, несмотря на оживление, в группе нарастал ропот.
- Мы говорим так, как учили, - донеслось и со стороны девочек.
- В том и беда, - миролюбиво, но убедительно сказал Ланин, - что философия эта ненаучна, а всего лишь точка зрения. Смотрит человек вокруг и видит материальные тела, то бишь материю. Тела разнообразно движутся. Вот вам и движущаяся материя! Это же мировосприятие ребенка! Заходит мальчик в кинозал, смотрит на экран, на бегающих там людей, на машины, и уверен, что они-то и движутся. Но ведь они абсолютно неподвижны, мертвы! Просто ряд фотографий! Движутся лишь кинолента в проекторе и свет. Разве мы не такие же недоросли? Видим: летит футбольный мяч. И уверены, что мяч именно и летит. А на самом деле? - пытливо обвел он лица и остановился на демоническом. Осклабясь, тот развел руками.
- Да мяч и летит!
Все засмеялись.
- Ну, хорошо. А если бы футболист ударил не по мячу, а по арбузу, и тот покатился бы? Все думали бы, конечно, что катится арбуз, а на самом деле? Что? – Народ шевелился, шептался, отводил глаза, но никто не решался сказать. – Милые вы мои! – воскликнул Ланин. – Да ни мяч, ни арбуз и шевельнуться сами не могут, не то чтобы лететь или катиться! Они неподвижны, мертвы! Не мяч и арбуз движутся, а та сила, та энергия, что вошла в них с ударом. И никакое – я это подчеркиваю! – никакое материальное тело неспособно к движению само по себе. Если мы думаем, что тело и его движение – одно, это ошибка, заблуждение, иллюзия! Тело и его движение – вещи не только разные, но и противоположные! И чем больше, крупнее, массивнее тело, тем больше оно сопротивляется ускорению, вы это прекрасно из физики знаете. А говорите: движущаяся материя!
Группа опять зашумела, и все сильнее. «Он хочет от нас... Нет, он решил...» – слышались голоса. Раза два прозвучала фамилия Полякова.
- Игорь Павлович! – перебивая шум, громко сказал черноволосый, открыто и прямо глядя на Ланина. – Вы скажите честно! Если вы хотите нас запутать и свалить это на Полякова, что, мол, он плохо...
- Ну, довольно! – перебил Ланин и встал. – К Полякову это не имеет отношения. Мне стыдно даже, что вы подозреваете такую низость... – Стало вдруг тихо, все смотрели на порозовевшего Ланина настороженно. – Я хотел лишь показать, что учиться – это не просто развесить уши, чтоб вам вешали на них лапшу… А учиться думать, соображать! Вам говорят: материя бесконечна в пространстве и времени, - и вы спокойно заглатываете эту жвачку. Да помилуйте! Ни теоретического, ни экспериментального обоснования того, что материя бесконечна, нет! Больше того, теория «большого взрыва», принятая большинством физиков, опровергает этот главный постулат материализма. И потом, что такое материя? Ни один материалист еще не объяснил сущности материи. Что значит, наконец, бесконечность в пространстве и времени? Кто эту бесконечность видел, осязал или мог хотя бы представить? Это же пустейшая иллюзия, умственная фига, дыра в никуда! Или, говорите вы, движущаяся материя… Что значит – движущаяся? Что такое движение? Если кто-нибудь объяснит мне, - Ланин оглянул с улыбкой группу, - немедленно ставлю зачет за семестр. Немедленно!
Произошло оживление, но никто не вызвался.
- А это элементарно просто! – Ланин взял мелок, быстро начертил на доске дорогу с километровыми столбиками и машиной и без труда объяснил, что движение как непрерывное преодоление предела и есть действительная, реальная, живая беспредельность, а всякое иное понимание беспредельности – полный вздор. – Вы видите, - говорил он, охлопывая с ладоней мел, - сколько в философии понятий необъясненных, приблизительных, а то и пустых? Вот вы, - указал он на внимательно слушавшего худощавого, - вы...
- Лебедев! – басом, стукнув того по спине, представил черноволосый.
- ...вы, Лебедев, привели мнимое определение материи. Но лучшего и нет. Почему? Потому что материалисты не знают, что такое их материя. Ну, не знают они! Ни одно философское учение не было подлинно научным. Я не о логике сейчас говорю, - о научности. И вот в зыбком этом болоте мы с вами должны нащупать твердую опору и верное направление. Речь о подлинной науке и действительно на-уч-ном, - звонко подчеркнул он, - понимании мира. А чтоб вы были уверены, что вам не навязывают опять чужое мнение, сделаем это вместе. Здесь и сейчас! Приступим же! – объявил он торжественно и, вскинув руки, вздернув манжеты, улыбнулся на весело оживившиеся лица. – Лебедев, начинайте!
Лебедев, несколько смешавшись и побледнев, встал.
- Ну, если научное...
- Да!
- ...то надо, наверное, и начать с науки.
- Именно! Молодец! Продолжайте! С какой?
- Ну, хотя б с физики... Давайте с физики.
- Так! – рубанул Ланин воздух и снова поднял руку. – Ну? Ну, Лебедев?
Сидевший рядом с Лебедевым Стрельцов, некрасивый, с утиным носом, но с чрезвычайно умными живыми глазами, пришел в необыкновенное возбуждение и энергичными жестами призывал всех помочь товарищу.
- Да законы, законы! – не выдержав, дернул он приятеля за полу куртки.
- Возьмем, например, законы физики, - сказал Лебедев, слегка покраснев. – Основные...
- Замечательно! И не например, а именно законы! - не скрывал полного своего удовлетворения Ланин. – Не умозрительные, не высосанные из пальца, а опытно установленные и математически точные законы природы. Так, какие же? – вскинул он опять руку.
- Так и я это знаю! – прогудел знакомый бас.
- Ну, наверное, закон сохранения энергии, - улыбнулся уже уверенней Лебедев.
- Разумеется! Безусловно! Вне всякого сомнения! – радовался Ланин. – Закон законов! Вы, может быть, и помните его?
- Да... Количество энергии, или движения, при всех превращениях и взаимодействиях остается неизменно.
- Прекрасно! А теперь давайте этот закон осмыслим. Он означает, что если есть некоторое количество энергии, то оно сохраняется неизменным всегда, постоянно, вечно, иными словами - энергия неуничтожима. То есть именно энергия – та неуничтожимая, вечная субстанция, которая неизменно есть и существованию которой нет и не может быть предела. Согласны? Присядьте пока, - кивнул он Лебедеву. – Но физика, установив это, не объяснила нам, почему у энергии такое замечательное свойство. Что ж, и не надо! Мы с вами это уже сделали! – Ланин простер руку к доске с дорогой и машиной. – Именно движение, то есть энергия, и есть, как мы установили, действительная, живая беспредельность. Непрерывное отрицание границ и пределов – это сама природа энергии, и именно поэтому она беспредельна, вечна, неуничтожима. О чем и свидетельствует открытый физиками закон ее сохранения. Логично? Абсолютно! Но не в этом, друзья, самая соль! – возвысив голос, остановил он жестом порывавшегося сказать что-то Лебедева. – Только энергия, и ничто другое, и есть, согласно закону сохранения, то, что существует вечно, беспредельно, то есть, по другому говоря, есть вечное беспредельное существование, или бытие как таковое. Бытие – или, если угодно, субстанция бытия – это энергия! Уловили? – торжественно вздел он руку, обводя всех сияющими глазами. – Вы поняли, что здесь и сейчас мы ответили на основной, главный вопрос? А именно, что сущность бытия есть энергия, то есть живая беспредельность! Ни материализм с его материей, ни идеализм с его идеей неспособны доказать, что их умозрительные конструкции адекватны реальности. Что они не более, чем допущения. Нам же и доказывать не потребовалось: это доказано наукой!
Ланину казалось, что столь фундаментальный вывод должен бы быть воспринят с большим энтузиазмом, но подогревать не стал.
- Вы что-то хотели? – повернулся он к Лебедеву.
- Но ведь это, Игорь Павлович, уже было! - сказал Лебедев. - Энергетизм Оствальда...
- О, вы действительно начитаны, - улыбнулся Ланин.
- Это голова! – подтвердил Стрельцов, дружески трепля Лебедева по спине.
- Он у нас Фейербаха читал! – объявил демонический Колин.
- Было, да не то, - возразил Лебедеву Ланин. – Квантовая механика – неопровержимый аргумент в пользу энергетической концепции мира. Но энергетисты, сказав А, так и остались с разинутым ртом и не сказали Б.
- Нет, я сдохну от него!.. – веселился Стрельцов, дергая то Лебедева, то сидевшего вполоборота Трайца и помирая со смеху.
- Они сказали: все, что есть – энергия, попросту заменив энергией материю, которой якобы и не существует. Это то же, что сказать: все - вода, игнорируя, что есть лед и пар, а это не одна и та же вода. Представьте, что вы смотрите на мир сквозь зеленые очки. На что ни глянете - одна зелень… Так примерно видят мир материалисты: всё, куда ни кинь, - материя. Но есть ведь и желтый, красный, голубой цвета - весь спектр радуги - вместе дающие белый. Энергетисты поступают так же, только наоборот: видят один белый, не различая составляющих. К чему эта однобокость? Примем мир, каков он есть! Мы разве отрицаем материю или сознание? Отнюдь! Мы говорим только: не материя и не сознание, а энергия – сущность, субстанция бытия. Да и не мы это говорим, а наука!
Ланин сел опять к столу, облокотясь и закинув ногу на ногу.
- Так, что там у нас дальше?
- А Лебедеву зачет? – прогудел, осклабясь, Колин.
- Ну, если он так хочет... – взглянул Ланин поверх очков.
Лебедев, покраснев, замахал руками.
- Всеобщая взаимосвязь явлений, причинно-следственные связи, - прочел Ланин вопрос. – Ну, а что наши девушки?
Девушки, явно расслабившиеся и оживленно что-то обсуждавшие, дружно потупились и зашуршали тетрадками. Ланин выжидал, улыбаясь, пока градус поднимется. Что их вычитанные из книжек фразы? Напряжение поиска и преодоления себя – вот единственная ценность…
- Да тут просто, два слова, - проговорил как будто про себя Стрельцов.
- Ну, прошу вас.
- Я коротко, - предупредил Стрельцов и, встав, завертел в пальцах авторучку. – Всякому явлению в природе есть своя причина… Но никакое явление не проходит бесследно, оно становится причиной нового явления, и так далее. То есть причина и следствие постоянно меняются местами...
- Ну, хорошо, покажем это на примере, - сказал Ланин. – Возьмем биллиард. Игрок бьет кием по шару, он катится и попадает в другой, тот в третий, и этот последний закатывается в лузу. – Он встал, стер с доски дорогу с автомобилем и, начертив большой прямоугольник, три шара внутри и лузу в углу, протянул мел Стрельцову. Тот, подойдя с улыбкой, подрисовал стрелу, упершуюся острием в шар.
- Это удар кием! – От шара он провел стрелку ко второму. – Это движение первого шара, оно и становится причиной движения второго… – Стрельцов начертил еще две стрелы, последнюю направив в лузу.
- Стрелы – это траектории движения? – уточнил Ланин. – Но по закону Ньютона тело приобретает ускорение, то бишь движение, лишь под воздействием силы. Причина движения шара – не движение предыдущего, а некоторая сила, не так ли?
- Ну, это понятно. Но она же...
- Да, что это за сила? Вспомните, что мы говорили в самом начале: летит мяч, катится арбуз, а тут вот – шар... Да шар ли? Движется энергия, сила, которая сообщена шару, вошла в него и перемещается посредством него, как, например, водитель в автомобиле. Так не является ли эта сила для каждого шара той самой, которую игрок сообщил кием первому? Не она ли движет шарами, переходя из одного в другой, и, наконец, закатывает последний в лузу? А?
- Именно! – весело, подражая Ланину, потряс кулаком Трайц.
- И траектории трех шаров, представляющие вместе ломаную линию, на самом деле траектория одной силы, использовавшей эти шары как своих переносчиков… вы понимаете?
- Нет слов! – раскинул длинные руки Колин. – Абсолютно!
- Мы видим вокруг себя тысячи тел, находящихся в разнообразных движениях, но это лишь иллюзия, как на киноэкране. Это движутся, используя видимые тела, невидимые нам силы и энергии! Все пространство насыщено и пронизано энергиями, весь мир вокруг - бытие энергий! – возбужденно сияя, говорил Ланин. – Видимые движения тел, то есть явления, - всегда следствия, причина же – неизменно энергия, сила, и они вовсе не меняются и не могут поменяться местами!..
Звонок прервал его. Ланин махнул рукой, отпуская всех, и подошел к столу.
- Отдыхайте…
Начался галдеж, стук стульев, некоторые побежали в буфет. Стрельцов остался.
- Но, Игорь Павлович... – сказал он, отирая тряпкой руку. – Если энергия неуничтожима, то и траектория ее должна быть бесконечной?
Ланин, радуясь, что разбудил интерес, улыбнулся.
- Правильно мыслите. Но энергия ведь способна к концентрации и рассеянию. Ударившись о лузу, шар останавливается, а энергия рассеивается в массе молекулярных движений металла и дерева…
- Это ясно! – сказал подошедший и слушавший их Лебедев. – Тут другое. Если все так просто, почему ж никто до сих пор...
- И это просто! – засмеялся Ланин. – Человек, гомо сапиенс, - существо телесное, и мир воспринимает телесно. Потому и движение для него неразрывно слито с телами. Корни тысячелетних заблуждений – в нашей собственной материальности!..
- Се ля ви! Куды денешься? – пробасил над его ухом Колин, и Ланин, оглянувшись, увидел еще нескольких человек, сгрудившихся у него за спиной. Он почувствовал, что принят окончательно, от прежней настороженности не осталось и следа.
- Так о чем мы? – спросил он, когда после перерыва все успокоились.
- Что мир – бытие энергий… - сказала белокурая кукольная Шейкина, посмотрев в свою тетрадь.
- Игорь Павлович! – вытянул руку Стрельцов. – Есть идея! А если все научные данные – законы, теории, формулы – загрузить в компьютер с вопросом: что же в основе всего? Что бы он выдал?
- Прекрасная идея! И я уверен в результате. Но, вы думаете, это что-нибудь изменит? – сощурился преподаватель насмешливо. – Материализм как теория беспомощен. Он держится только на материальности гомо сапиенса. Если обезьяну посадить за компьютер, разве она не будет уже обезьяной? Измениться должен сам человек!
- Тогда к чему эти ваши новации? – спросил с хитрой усмешкой Стрельцов.
- Времена меняются, молодой человек! Нельзя жить постоянно обманутыми! Человечество подошло к рубежу! – отрывисто, с возбуждением и напором, заговорил Ланин. – Научное мировозрение подготовлено, и новая эра наступает закономерно. Неизбежно! Телега, стоящая впереди лошади, будет опрокинута, и уже опрокидывается!.. – Он почувствовал, что, оседлав своего конька, уже не остановится, а это семинар, и надо бы остаться в теме.
Взяв со стола листок, он взглянул на оставшиеся вопросы – и отложил.
- Вы оценили, наверное, все значение закона сохранения? – спросил он раздумчиво. - Этот фундаментальный закон бытия должен быть начертан золотыми буквами! И я хочу предложить вам самостоятельную работу. Вы помните еще законы Ньютона, три закона динамики? Первый: тело сохраняет первоначальное состояние, пока на него не подействует сила. Второй: ускорение пропорционально силе и обратно пропорционально массе. И третий: сила действия равна силе противодействия. Вспомнили? Предлагаю осмыслить их с точки зрения закона сохранения. Подумайте! – С этим он отвернулся и, подойдя к окну, стал смотреть на тихо покачивавшиеся, в желтых редких листьях, березовые ветви.
Началось довольно шумное обсуждение, и не только законов. Это его не смущало. Нужна хотя бы видимость самостоятельной работы.
- Подсказываю, - спокойно, будто разговаривая с деревом за окном, проговорил он. – Это законы динамики, то есть энергетических взаимодействий и движения…
Минут пять гул и говор как бы не касались его.
- Но это же... Это тот же закон сохранения... - послышался неуверенный возглас Лебедева. Ланин быстро повернулся.
- Как вы сказали?
- Это... особенно первый и третий, – сказал, волнуясь и бледнея, Лебедев, - это тот же закон, только уже для взаимодействующих тел...
- Отлично! Ставлю вам «отлично»! – Ланин быстро подошел к столу, нашел в журнале фамилию Лебедева и поставил напротив «отл». – Зачет за семестр вам обеспечен.
Все были ошеломлены. Не тем, конечно, что сказал Лебедев, - в этом еще не разобрались, - но поразительным практическим результатом.
- Ну, Лебедь! – прогудел восхищенно Колин.
Лебедев из бледного сделался розовым и растроганно принимал поздравления.
- И действительно! – продолжал Ланин. – Закон сохранения – общий, универсальный, на все случаи. А законы динамики конкретизируют его для движущихся и взаимодействующих систем. Вот как выглядит третий закон после преобразований. – Быстро стуча мелом, он написал на доске столбец уравнений. – Вот вам закон сохранения в чистом виде: суммарное количество движения равно нулю, то бишь - неизменно… Тут он выступает как закон равенства действия и противодействия, который я называю законом равновесия. Уловили? Можете теперь сами привести примеры?
Воодушевленные подвигом Лебедева, все дружно зашевелили мозгами, посыпались предложения.
- А что, оценок не будет? – осведомился Колин и, встретясь с улыбкой Ланина, понимающе осклабился.
- У вас школьные примерчики. Я бы с удовольствием поставил оценки за один-два хороших примера… но у вас их нет.
Это подлило масла в огонь, группа загудела. Но помешал звонок. Ланин, смеясь, развел руками и стал собирать бумаги. К столу подошел Лебедев.
- Не совсем по теме, Игорь Павлович...
- Я слушаю.
- Ну... Быть и казаться. О соотношении их…
- Не казаться, а быть. В чем вопрос?
- Казаться – делать вид, а быть – значит, действовать, так? И вот сегодняшний разговор... Я не ухватил до конца, но есть какая-то связь. Если энергия и действие – суть, а тело – только средство...
- Откровенно: это личный вопрос?
- В общем, да… - смутился Лебедев.
- Давайте так. Я буду еще на кафедре, подойдите, если вам удобно, после третьей пары. Идет?
- Хорошо, - с готовностью согласился отличник.