Мотовозик до Жукопы
1997
2.02.
Я очень хорошо понимаю трагизм «двойников» Достоевского. Во мне (да и, наверное, в большей или меньшей степени, это есть в каждом) это тоже есть, может быть, не так сильно выражено, но есть; без трагизма, без явного выхода вовне, без «удара» по другим, с очень редкими вспышками – «не покорюсь вам». Чаще ухожу в сторону, любя и жалея людей, пытаясь их щадить; хотя это получается и не всегда. Странно лишь одно: иногда любовь к людям, сострадание и это – «щадить» – бесят их и раздражают куда больше, чем ненависть или презрение. Так сами люди культивируют равнодушие к себе подобным. И с каждым годом это всё ярче и ярче проявляется. Отсюда – уже не вызывают ужаса горы трупов, разбросанных по России (да и в Торжке их немало); вокруг только любопытство к этому как к материалу для сплетен. Вегетарианский век продолжается – к мясу равнодушны. Неравнодушны к собственным фантазиям, и пойдут по рекам крови, чтобы материализовать вымыслы.
30.03.
Какие там политические и культурные проблемы, когда развязываются шнурки на ботинках! Завязываешь, стараешься, потеешь, надрываешься до посинения пальцев и искр в глазах, а они – заразы – через пять минут, бац, и развязались. И вот уже нет ни мыслей, ни планов, ни других забот, кроме как только о том, чтобы две этих гадины ненароком не развязались бы в самом неподходящем месте. Пардон: два этих чёрных гада.
***
Был на митинге на площади «9 Января». Начался в 14.30. С утра – солнце, тепло. Потом стало захолаживать. Ветер пробирал до костей – результат неосторожной надежды на солнечное дополуденное тепло. Наверное, поэтому не было видно демократов: теплолюбивы потому. Куце – ЛДПР, жмутся друг к дружке в кожаных фуражечках. Во всеоружии стойкие – по традиции – коммунисты. Но очень уж красноречивы и очень обтекаемо лозунговы – тоже по традиции. Хотя многое из того, о чём они говорили, – правильно. Ну, ещё бы: всё это лежит на поверхности: и растущая нищета многих, и офигенно быстрое обогащение немногих за счёт многих, и разгул криминала.
Ну так делайте же, а не говорите. А пока в регионах коммунисты-чиновники ничем не отличаются в желании на халявку нагреть руки от демократов. Но от разговоров до дела – характер. А какой же здесь характер? – бесхребетность чиновников, ни за что не отвечающих. И пятьдесят лет назад они говорили, и сто, – а результат чувствуем на собственных шеях и в карманах: стукнешь по карману – не слыхать, стукнешь по другому – не звенит.
1.04.
Перечитываю письма А. В. Кольцова – сборник небольших очерков о том, как талантливая, Богом одарённая душа вырывалась из-под власти авторитетов, впитывая лучшее, строила самоё себя. Но: чистосердечно-унизительные благодарности – и за что? за свой дар? – если помогут – чем? – чем-либо снисходительно-чиновные «вельможи» от литературы (некоторые и по социальному положению тоже – вельможи); робкие, стеснительные оклики, попытки обратить на себя внимание, плохо скрываемая досада от холода и непонимания окружающих. Но от письма к письму – голос крепнет, просыпаясь, заявляет о себе достоинство поэта. Просыпается – поэт! И эта логика рождения человека и поэта – достоинство писем. Белинский в них – неинтересен. Как человек – он слишком схематичен, как, впрочем, и любой когда-либо созданный идол. Кольцов же, напротив, очень живой, всамделешний; кажется, протяни руку и… дотронешься.
7.04.
Что я? Что было до меня? Что будет после? Простенькие вопросики?! Да, намозолившие глаза и слух, кажется, – у нас – с Радищева: Кто я? Что я? Куда я еду? Но я всегда почему-то чувствовал (и чувствую с каждым годом всё острее) свою бренность, временность свою на Земле. И в то же время – уникальность, неповторимость своего мира. Прежде чем осознать реальное существование других, осознал себя: было какое-то время в раннем-раннем детстве, что разум и чувство – это то, чем наделён только я. Своеобразный детский эгоцентризм. И лишь значительно позднее понял, что это совсем не так. Разочарования, я помню, в этом «прозрении» не было, но что-то очень круто и в душе, и в жизни изменилось. Впрочем, кажется, что точно так же человечество долгое время обманывалось по поводу собственной уникальности во Вселенной; а пожалуй, всё ещё ошибается. Ведь вопрос: одиноки ли мы во Вселенной? – до сих пор звучит с телеэкрана от учёных мужей. Видимо, этот вопрос вообще свойствен детству, особенно раннему. Мы всё ещё «ранние дети» в мире.