На картах не значится
Наше настроение резко пошло на поправку. Наступая друг другу на ноги, толкаясь и глупо хихикая, мы выволокли несчастный телевизор на балкон и, поставив на перила, по счёту: «...Три!» столкнули его вниз.
Этаж, напомню, был пятый. Телевизор, кувыркаясь в воздухе и мотая, как хвостом, белым электрическим шнуром, преодолел пятнадцать метров по вертикали и грянулся на асфальт. С оглушительным хлопком взорвался кинескоп. Со звоном и стуком разлетелись осколки корпуса и разнообразные радиодетали. Где-то взвизгнула женщина. Снизу послышались одобрительные аплодисменты. Мы оторвались от завораживающего зрелища и огляделись. Как раз напротив нас, на противоположной стороне улицы, на входе в столовую стоял весь лётный состав полка во главе с первым заместителем командира. Тут же стоял и наш комэска.
Закончив аплодировать, комэска поднял руку и, недобро прищурившись, поманил нас пальцем. И мы почему-то сразу поняли, что праздник для нас закончился и начались очень серые и очень печальные будни...
Эта поучительная история со всей очевидностью показывает, что, как бы тщательно ни готовилось мероприятие, как бы ни старались его участники предусмотреть все возможные последствия, всегда найдётся какая-то деталь, какой-нибудь неучтённый фактор, который в результате и испортит всё.
В заключение я расскажу ещё одну историю. История эта может послужить суровым предупреждением для тех, кто привык пускаться «на авось», кто предпочитает спонтанную импровизацию тщательно продуманному сценарию, то есть для тех, кто живёт по предосудительному принципу: «Была бы бутылка, а повод всегда найдётся!».
Может быть, это покажется странным, но история эта тоже связана с телевизором. Уверяю, что в этом-то как раз никакого двойного дна нет, никакого потаённого умысла со стороны автора на этот счёт не предполагалось - просто так уж получилось, обыкновенное совпадение и не более того.
Ноябрь 89-го выдался в Орловке суровым. Месяц ещё только начался, а на улице уже злодействовали тридцатиградусные морозы.
Я, вернувшись с ночного дежурства, обнаружил, что в доме нет хлеба, и, захватив авоську, отправился в магазин. Возле хлебных полок я встретил капитана Р.
Капитану Р. только что пришла замена в Венгрию. Замена задержалась. Все заменщики отправились к своим новым местам службы ещё летом, а Р. просидел в Орловке аж до ноября - где-то в «кадрах» затерялось его личное дело. Но, как говорится: лучше поздно, чем никогда. Личное дело в конце концов нашлось, бюрократические колёса закрутились, и капитан Р. был направлен в Южную группу войск.
Встреченный мной в магазине Р. сиял и чуть ли не подпрыгивал от радости: ещё бы, возле его подъезда стоял уже наполовину собранный контейнер, вещи были уже почти все упакованы, жена с детьми отправлены на «большую землю» к родителям и спустя два-три дня Орловка станет для него лишь воспоминанием.
- А ты чего не на работе? - после взаимных приветствий спросил меня Р.
Я ответил, что сменился с ночного дежурства.
- Ёк-мотылёк! Так ты сегодня свободен! - обрадовался Р. - Слушай, помоги мне тогда антенну с крыши снять...
Дело в том, что ближайшая к Орловке телевизионная вышка находилась в пятидесяти километрах - в Белогорске и, чтобы получить устойчивый сигнал, жители гарнизона вынуждены были выносить свои приёмные антенны как можно выше - на крыши пятиэтажек, да плюс к тому ещё и поднимать их над крышей на высоких шестах...
- Да без проблем! - согласился я. - Вот только хлеб домой занесу...
Минут через пятнадцать я уже стоял возле квартиры Р.
- Ну что, пошли? - спросил я открывшего дверь хозяина.
- Да ты что! - возмутился тот. - Как можно?! На сухую- то...
- А что? - не понял я.
- Ну, как же! - искренне удивился он. - Ведь - крыша! Пятый этаж! Скользко! Перила хлипкие! Минус тридцать!
- А-а... - понял я. - Так что, по чепеточке?
- По чепеточке! - радостно согласился хозяин и потянул меня через порог за рукав. - Давай заходи, раздевайся...
Мы прошли на кухню. На столе была собрана немудрёная закусь, рядом, на подоконнике, стояла изрядно початая пятилитровая канистра «чистяка».
Налили по первой. Пошло хорошо. Сразу же налили по второй. Пошло ещё лучше. Закусили и налили по третьей...
Спустя часа два, когда жизнь окончательно наладилась, когда души наши развернулись вширь, а уровень «Массандры» в канистре упал на четыре пальца, я вдруг вспомнил о цели своего визита.
- Слушай, - сказал я. - А как же антенна?