Хранить вечно

Шимшон замер, втянув голову в плечи и затравленно озираясь. На его широком мясистом лице проступило отчаянье. Было понятно, что до него дошла совершенно простая и убийственная в своей простоте мысль: только что он вдруг, в одночасье, раз и навсегда лишился своей выгодной и такой несложной профессии.

А Кефа продолжал надрываться:

– Братья евреи!! Мужи исраэ́льские!! Многие из вас знают Шимшона Безногого, увечного от чрева матери его! Прозрите, братья!! Свершилось чудо великое!! Господь наложил длань свою на калеку и исцелил его!..

Лицо «исцелённого» налилось кровью. Его исполненный бешеной ярости взгляд остановился на Кефе, губы заплясали и задёргались, толстые пальцы сжались в кулаки. Кефа упредил готовые сорваться с уст Шимшона гневные слова, он шагнул к нищему, резко сжал ему плечо и зашептал прямо в оттопыренное пухлое ухо:

– Молчи, дурак! Молчи! Молчи, если не хочешь быть побитым камнями!..

Плечо под пальцами обмякло. Кефа отступил от ошеломлённого, тупо глядящего перед собой Шимшона, и вновь закружил вокруг него, размахивая руками и выкрикивая на все лады как можно громче:

– Чудо!!.. Чудо, евреи!!.. Спешите узреть чудо!!..

Народ сбегался отовсюду: с дальнего конца Моста Давида, из-под Врат Милосердия и даже, прыгая вверх через две-три ступеньки, с лестницы, ведущей к Нижней дороге. Через несколько мгновений вокруг Кефы и «исцелённого» им нищего толпились уже не менее двух сотен страждущих увидеть чудо, прикоснуться к нему. Кефа подивился: он никогда бы не подумал, что волшебный призыв: «Чудо!» может собирать людей гораздо быстрее, чем по тревоге собирает легионеров рожок манипула. «Надо будет Паквию подсказать... – мелькнула в голове у Кефы озорная мысль. – Пусть, понимаешь, возьмут на вооружение. Хотя... Где ты каждый раз чудес наберёшься?..» А народ всё продолжал прибывать. Кефа испугался, что ошалелая толпа оттеснит, затрёт, затопчет Йохи, но тут же заметил совсем недалеко от себя широко распахнутые, круглые от удивления, глаза мальчишки.

– Чудо, евреи!! Спешите узреть чудо!!..

– Где чудо?! Где?!..

– Господи, воля твоя!!..

– Пропустите!! Пропустите меня!! Ребёнок у меня больной!! Бога ради, пропустите!!..

– Я видел!!.. Я своими глазами!.. Вот так сидел! И вдруг встал и пошёл!..

– Слава тебе, Господи!! Слава тебе, Всесильный!!..

– Пусти, сволочь! Дай взглянуть!..

– Да не напирайте вы! Калеку затопчите!..

– Где исцелённый-то?! Где?!.. Покажите исцелённого!..

– Господи, яви милость! Снизойди на нас, грешных!..

Кефа, которого толпа уже плотно прижала к Шимшону, понял: чтобы не натворить делов, чтобы, и вправду, не появились затоптанные и раздавленные, нужно срочно выбираться с узкого виадука.

– Евреи!! – заорал он, выбрасывая вверх руку. – В Храм!! К старейшинам!! Явим мудрейшим чудо исцеления!! В Храм, евреи!! В Храм!!..

– В Храм!.. – многоголосо подхватили вокруг. – К старейшинам!.. В Храм!..

Толпа заколыхалась и пришла в движение. Кефу и «исцелённого» им Шимшона подхватила людская волна и медленно, но неотвратимо потащила к Вратам Милосердия. Вид у бывшего инвалида был совершенно потерянный. Взгляд бесцельно блуждал по сторонам. Кефа нежно приобнял нищего за обширную талию.

– Не говори ничего... – шепнул он ему на ухо. – Молчи и слушай. Если хочешь выпутаться из этой истории, только молчи и слушай... И со всем соглашайся. Что бы я ни сказал – соглашайся. Понял меня?!..

Побирушка испуганно взглянул сбоку на Кефу и мелко закивал, затряс своим вторым подбородком.

– Ну и хорошо! – Кефа ободряюще похлопал Шимшона по мягкому плечу.

Толпа тем временем, миновав Врата Милосердия и пройдя насквозь колоннаду Портика Шломо, высыпала на Мирскую площадь, заняв чуть ли не всю её восточную часть. Вокруг замелькали остроконечные шлемы опомнившейся наконец храмовой стражи. Кефа, вертя головой, оглядывался вокруг, ища в водовороте лиц седую бороду Накдимона. Наконец он заметил в толчее знакомое удивлённое лицо и с заговорщицким видом ему подмигнул. Кто-то подёргал Кефу сзади за симлу. Он оглянулся. Рядом стоял Йохи. Вид у юноши был перепуганный.

– Дод Кефа, а... как это?!

– Всё нормально, Йохи, – шепнул ему Кефа. – Всё нормально. Стой рядом. Всё будет хорошо.

К эпицентру событий в сопровождении стражников протиснулись двое облачённых в светлые льняные эфо́ды коэнов: один – пожилой, худой, козлобородый, с кривым и тонким, как серп, хрящеватым носом; другой – чуть помоложе, приземистый, плотный, с окладистой чёрной бородой и удивительно красными мясистыми губами.

– Чего?!.. Чего это?!.. – раздвигая, как лодка волны, толпу плечом, громогласно допытывался красногубый. – Вы чего здесь?!.. Кто позволил?!..

Козлобородый пробирался следом, недовольно поводя по сторонам своим серповидным носом.

– Ну, чего собрались?!.. Чего тут?!.. – взгляд красногубого наткнулся на понуро стоящего Шимшона. – Шимшон?! – округлил он глаза. – Ты... ты... О Господи! Ты как на ногах?!

Бывший калека, плаксиво кривя рот, пожал покатыми плечами и ткнул пальцем в сторону своего «целителя». Взгляд красногубого переместился на Кефу.

– Ты кто?!.. Ты его, что?! Ты его... вылечил?!.. Ты... лекарь?!

Гомон стих. Все взоры были устремлены на Кефу и «исцелённого» им Шимшона. Кефа понял, что настал его час.

– Братья евреи!! – вскинул он руку. – Мужи исраэльские!! Вы все свидетели чуда, что свершилось на ваших глазах! Калека, увечный от дня рождения своего, встал и пошёл!.. Да! Это я исцелил его!!.. – повысил голос Кефа; толпа загудела. – Но не смотрите на меня как на великого лекаря!! Или как на чародея! Или как на облечённого, понимаешь, великим благочестием!.. Я – самый обыкновенный еврей! И даже по говору моему вы можете слышать, что я из Ха-Галиля!.. Так какой силою, спросите вы, я сотворил это чудо исцеления?! И я скажу вам, братья!.. – Кефа сделал паузу; тишина, которая навалилась на него, была такой, что её, казалось, можно было резать ломтями. – Помните ли вы, мужи исраэльские, рабби-галилеянина?! Помните ли вы Йешу бар-Йосэфа из Нацрата, великого лекаря и достойнейшего мужа?! Этого благочестивейшего из благочестивых, которого вы́ заклеймили как вероотступника и отправили на крест?! От которого вы́ отреклись пред лицом Пилата, когда тот полагал отпустить его, и просили даровать жизнь разбойнику Бар-Аббе?! Вы́ просили за разбойника и убийцу, а от святого и праведного отреклись!.. – по рядам слушающих потёк ропот.

– Ты... это! – попытался встрять красногубый. – Ты чего тут?! Ты давай... не того!..

Но Кефа не дал ему говорить.

– Братья евреи!! – напрягая голос, продолжил он. – Мужи исраэльские!! Вспомните, о чём говорил великий Мошэ отцам нашим! Мошэ говорил: Господь воздвигнет вам из рядов ваших пророка, который приведёт народ Исраэля к Царству Божьему! Слушайте этого пророка, как меня! Слушайте его во всём, что он будет говорить вам! И будет всякая душа, что послушает его, возвышена пред ликом Господа нашего! А всякая душа, что будет непослушна ему, истреблена будет из народа! Так говорил великий Мошэ, да осенит его мир!.. И пророк Шмуэ́ль, и все пророки после него, все говорили об этом, все предвещали приход Помазанника Божьего, сына колена Давидова... Братья!! Вы – сыны пророков и святого завета, который дал Господь отцам нашим, говоря прародителю нашему Авраха́му: в семени твоём благословятся все племена земные! Знайте, братья! Приход Помазанника близок, ибо мы уже знаем имя его! И имя это... – Кефа сделал паузу. – Йешу бар-Йосэф из Нацрата!!

Толпа взревела.

– Братья!! Евреи!! – надрывался Кефа. – Рабби Йешу, пророк от колена Давидова, и есть Помазанник Божий!! Вы послали его на крест, но, Господь тому свидетель, вы сделали это по неведенью!! Вы послали его на крест, но Господь не гневается на вас!! Ибо Господь предвозвестил устами всех пророков Помазаннику Своему грядущему страдания земные! И так и исполнил!! Рабби Йешу испил чашу страдания и погиб на кресте! Но Господь милосерден! Братья! Знайте! Господь воскресил рабби Йешу!!.. – Кефа переждал рванувшийся в небо рёв толпы. – Да! Господь воскресил рабби Йешу! Воскресил и взял к себе на небо, как в своё время взял на небо пророка Элийяху! Да, братья! Рабби Йешу воскрес и взят на небо, чему мы, его ученики, все свидетели! И значит, близок час, братья, когда сбудется великое пророчество! И святой Элийяху сведёт с небес за руку рабби Йешу! И помажет его на царство!.. Братья евреи! Мужи исраэльские! Знайте! Именем Помазанника Божьего Йешу исцелил я сего увечного! Именем Помазанника Божьего Йешу укрепились его ноги! Взгляните, братья евреи! Шимшон Безногий, которого вы уже сорок лет знаете как калеку убогого, уверовал в Помазанника Йешу! И вера эта в одночасье исцелила его! Вера эта даровала ему исцеление пред всеми вами! И вы все свидетели этого чуда!..

– Чудо!! Я видел чудо!! – завопил вдруг стоящий недалеко от Кефы калека с иссохшей рукой. – Исцелимся, братья!! Уверуем!! Уверуем в Помазанника Йешу!!

Толпа ответила ему громким хором нестройных голосов. Как бы очнувшись от этого крика, козлобородый коэн отстранил своего красногубого подельника, стоящего с приоткрытым ртом, и придвинулся к Кефе.

– Эй! – крикнул он. – А ну, прекращай! Ступай вон из Храма! Нечего здесь народ смущать!

– Братья!! – закричал тогда Кефа. – Евреи!! Раскройте глаза свои и отверзьте уши!! Узрите и услышьте, братья!! Гнавшие рабби Йешу из Храма и пославшие его на крест вновь творят бесчинство! Убившие Помазанника Йешу хотят убить и слово о нём!.. Йехудеи!! На вас кровь Помазанника Божьего!! На вас и начальниках ваших!! Покайтесь, йехудеи!! Покайтесь и уверуйте, дабы искупить грехи ваши!

– Эй!! – заорал козлобородый, хватая Кефу за рукав. – А ну, заткнись!!

Кефа оттолкнул его от себя.

– Покайтесь, йехудеи!! – громче прежнего завопил он. – Ибо грядут времена отрады от лица Господа! И да пошлёт он вам Помазанника Своего Йешу, которого, воскресив, взял до времён на небо и усадил одесную! И которого пошлёт к вам благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших!! Сбудется великое пророчество!! Грядёт Век Золотой! Сотвориться то, о чём вещал Господь устами всех святых пророков от века!!..

Козлобородый сделал знак стражникам. Один из них, угрюмый и квадратноплечий, опустив древко от копья, сильно ткнул им Кефе под дых. Кефа задохнулся.

– А ну, тихо!!.. – козлобородый поднял унизанную перстнями ладонь. – Тихо, я сказал!!.. – тишина разбежалась от него, как круги от брошенного в воду камня. – Тихо!.. – коэн указал длинным пальцем на Кефу. – Кто знает этого человека по имени и по делам его?!

– Я знаю! – тут же раздался рядом звонкий мальчишечий голос и, как из-под земли, сбоку от Кефы возник малыш Йохи; щёки у юноши горели, уши светились двумя рубинами. – Я знаю его и по делам, и по имени! Это – Кефа! А меня зовут Йохи! Йоханан! Мы из общины рабби Йешу! Мы у него учились!

Козлобородый поморщился.

– Кто ещё, кроме пацана, знает этого человека?!

– Я знаю! – прозвучал за спинами спокойный уверенный голос.

Толпа раздвинулась.

– Почтенный Накдимон?! – вытаращил глаза красногубый.

– Я знаю этого человека по имени и по делам его! – повторил, подходя, Накдимон. – Это – Шимон бар-Йона из Ха-Галиля. Шимон бар-Йона по прозвищу Кефа. А это, – он указал на Йохи, – Йоханан, сын почтенного Бээри́ бар-Гидьо́на. Из Нового города. Они оба действительно ученики рабби Йешу, да примет Господь его в царстве своём.

Козлобородый коэн, скривившись, как от зубной боли, задумчиво подёргал свой серпообразный нос.

– Хорошо!.. – наконец сказал он. – Этот человек... Шимон бар-Йона... Он утверждает, что исцелил калеку. Вот этого увечного от чрева матери его...

– Шимшона, – подсказал красногубый. – Шимшона Безногого.

<=                                                                                                                                           =>