Хранить вечно

От Клавдия Агриппе привет.

Завидую тебе, мой далёкий друг! Живёшь ты там спокойно в своей Палестине, валяешься с книгой на мягком ложе или купаешься в своё удовольствие в чистом озере и знать не знаешь о всех тех отвратностях имперской  жизни, в которых мы тут все вынуждены ежедневно барахтаться, как упавший в помойную яму котёнок. Воистину, боги сошли с ума, коль дозволяют такое!

Друз Третий в тюрьме!

А ведь к этому всё шло. После ссылки Агриппины с Нероном все ждали, когда Сеян доберётся и до младшего из Германиков. Надо отдать должное этому негодяю – действует он изобретательно. Он не стал напрямую нападать на Друза, а вынудил Эмилию оговорить своего мужа. Уж не знаю, как ему это удалось – деньгами или угрозами. Короче, Эмилия обвинила Друза во всех смертных грехах, включая оскорбление величия и подготовку заговора. Тиберию бы вызвать Эмилию к себе да разобраться в этом деле на месте – от обвинений этих за добрый стадий несло гнилым душком, – но он как будто потерял всякий нюх. Он сразу приказал отправить Друза под стражей в Рому на суд Сената. Этого-то Сеяну и было нужно! Ты знаешь, Сенат ведь давно уже пляшет под его дудку. Беднягу Друза тут же, без долгих разговоров, осудили на смерть за измену. Однако сенаторам хватило благоразумия хотя бы не приводить приговор в исполнение немедленно. Видимо, многие всё-таки понимали истинную подоплёку всего этого грязного дела. Друза отправили в тюрьму – в подземелье Палатинского дворца, и держат там на одной воде. Говорят, беднягу голод измучил до того, что он жуёт солому из тюфяка. Уповать ему теперь остаётся только на милость Кесаря, но Тиберия, похоже, больше не интересует судьба того, кого он ещё совсем недавно прочил в свои преемники.

С Пандатарии тоже приходят страшные вести. Квинт Соран, бывший там недавно по делам службы, утверждает, что Агриппина и Нерон Германик там страшно бедствуют и терпят всяческие унижения. Он говорит, тамошний смотритель, кентурион Миний Денс, рассвирепев за что-то на несчастную пленницу, ударил её плетью и выбил глаз. Проклятый плебей! Бедная женщина! Неужели богам стала совсем чужда справедливость?!

Но и это ещё не всё, мой милый Агриппа! Ещё одна новость, которая, я уверен, позабавит тебя. Сеян обручился с Юлией Ливией! Каково?! Законный супруг её, несчастный Нерон Германик, ещё жив, ещё камни Пандатарии слышат его стоны, а жену его обручают с его заклятым врагом (а я думаю, что и с убийцей её отца!), который к тому же ещё и ровно вдвое старше неё! Ну а беспутная мать «счастливой невесты», Ливия, эта «благороднейшая из матрон», тем временем продолжает, особо ни от кого не скрываясь, жить с женихом своей дочери! Скажи мне, друг мой, куда катится мир?!

А теперь, после всего сказанного, отгадай, кого наш дрессированный Сенат избрал на этот год консулом? Правильно! Нашего великолепного Сеяна. Кого же ещё! А дабы не принижать достоинство столь почтенного мужа чьим-нибудь низкопробным соседством, в пару ему был избран сам Кесарь. Вошёл Сеян и в коллегию понтификов (кто бы сомневался!). Кстати, – можешь себе такое представить?! – Сеян и сына своего, Страбона, в коллегию понтификов протащил, а ведь мальчишке лишь совсем недавно исполнилось восемнадцать! Как горько пошутил по этому поводу Лукий Сурдин: отныне Сеяны будут на пару рубить своих противников священной жреческой секирой и резать священным жертвенным ножом. Я почему-то не сомневаюсь, что вскоре так и будет! А Сенат и народ будут при этом им рукоплескать и возносить здравицы. Прошедший год это явно показал – день рождения Сеяна праздновали чуть ли не пышнее дня рождения Кесаря, а его позолоченных статуй теперь нет разве что только в публичных латринах. Ему бы сейчас ещё и трибунскую власть – и плебс совсем перестанет отличать истинного Кесаря от нашего славного префекта претория!

Тиберий, кажется, начинает понимать, какую змею он пригрел на груди. Ещё год назад он и слышать ничего не желал по поводу своего любимца – ещё бы, ведь наш доблестный претор спас ему жизнь! А теперь уже поздно: Сенат стал игрушкой в руках Сеяна, преторианские когорты подчиняются только ему и – впервые со времён Суллы! – стоят в пределах Города (наивный вопрос – зачем?!). Тиберий, отправляясь в своё время из Ромы в Кампанию и оставляя Город на попечение Сеяна, уповал обрести в провинции покой. Так вот, никакого покоя он там не обрёл. Теперь он, сбежав и из Кампании, забился на Капрею, как лиса в нору, живёт там безвылазно и лишь шлёт оттуда в Рому гонцов с эдиктами и распоряжениями. Ведь он даже на декабрьский комитий не приехал, и был избран консулом заочно!

Я был в ноябре у Тиберия на Капрее. Дядя столь настойчиво приглашал меня к себе на свой юбилей, что отказаться не было никакой возможности, и я, вместо того, чтобы поехать к друзьям в Рому и веселиться там от души на Плебейских играх, вынужден был отправиться к нему на остров. Мой милый Агриппа, я там насмотрелся такого! Я бы ни за что не стал рассказывать об увиденном даже тебе, если бы не был уверен, что слухи до тебя всё равно дойдут, причём дойдут непременно в искажённом до неузнаваемости виде, так что лучше будет, если ты узнаешь обо всём из первых рук.

Мне стыдно об этом писать, но мой дядя на старости лет – а ведь ему в этом  ноябре исполнилось семьдесят! – полностью отдался самой низменной похоти. Пытаясь возбудить свою дряхлеющую плоть, он превратил весь остров в одно большое гнездо разврата. Девиц и юношей свозят ему туда со всей Империи. Во всех дворцах и в рощах между ними у него устроены специальные Венерины комнаты и гроты, где эти юные Паны и нимфы постоянно совокупляются между собой на глазах у своего хозяина, пытаясь возбудить в нём остатки его угасающей страсти. На вилле Ио, где он чаще всего ночует, он все комнаты украсил картинами и статуями самого непристойного свойства и разложил там книги Элефантиды, дабы, недолго думая, избирать для своих любовников самые изощрённые позы. Но и этого ему мало! Он набрал к себе мальчиков и девочек самого нежного возраста, которых заставляет ублажать себя. Этот старый развратник даже придумал для них специальную игру. Они по очереди должны своими пальчиками, губами и язычком возбуждать его немощную плоть, пока одному из них не удастся добиться семяизвержения. За это Тиберий дарит «счастливчику» аурей и удостаивает на весь следующий день титула «Любимец Кесаря». Он даже приказал сделать маленькую серебряную корону, которую торжественно водружает на голову «отличившемуся» юному созданию. Он называет этих своих маленьких любовников «сосунками» и «рыбками», спит с ними, купается с ними в бассейне и, вообще, не отпускает от себя ни на шаг. Меня просто тошнило смотреть, как этот старый сатир милуется со своими «сосунками», ведь, заметь, самым младшим из них нет ещё и десяти лет.

И он всё время чего-то боится! Личную охрану меняет чуть ли не каждый месяц. Постоянно  держит наготове два судна: одно – в Южной гавани, другое – на западе острова, в Волчьей бухте. Докладам своих советников не верит и то и дело лично отправляется на утёс Юпитера, откуда следит за световыми знаками, которыми он велел сообщать себе с материка обо всём наиболее важном, дабы не тратить попусту времени на гонцов.

Ты спросишь – чего ему бояться, ведь его власть сейчас прочна как никогда? Я тоже так думал до последнего времени. А потом взял и взглянул на всю ситуацию по-новому, с точки зрения возможного заговора. Ты знаешь, мой милый Агриппа, а ведь вздумай Сеян покуситься сейчас на власть Кесаря, я далеко не уверен в неудачном исходе подобной затеи. Ну, посуди сам. В Сенате сейчас за Сеяна подавляющее большинство. Все эти Корнелии Лентулы, Кальпурнии Пизоны, Юнии Силаны, все они только и смотрят префекту претория в рот, готовые поддакивать и рукоплескать любому его слову. Оставшиеся ещё в Сенате противники Сеяна – Скрибонии, Помпеи, Аррунтии и прочие – сейчас, после историй с Друзом Третьим и Юнием Рустиком, притихли и ведут себя, как мыши в доме, где поселился злой вечноголодный кот.

Городское всадничество, на мой взгляд, тоже может поддержать заговор. Во всяком случае, такие влиятельные нобили, как Геминий, Кельс и Помпей, отдадут за своего могущественного покровителя не только кошелёк, но и свою левую руку.

Ну а плебс, он и есть плебс. Плебс пойдёт за тем, кто кинет ему более жирную кость.

<=                                                                                                                                           =>