Рядовой Советского Союза
Малышев
Предстояла служба с новым командиром взвода Малышевым. Он прибыл из стрелковой части и совсем не обладал навыками, необходимыми для кавалериста, хоть и выдавал себя за человека, родившегося в седле и проведшего большую часть службы в конном строю. Разумеется, такой командир не был принят в кавалерийской среде.
Он был человеком другого склада по сравнению с Пасечниковым – строгим, но заботливым и внимательным в отношениях с подчиненными. Основу успеха новый взводный видел в требовательности и категоричности, безукоризненном внешнем виде командира. В нужды личного состава не вникал, переложив это на помощника командира взвода. Жажда личных почестей сочеталась в характере нового командира со стремлением к беззаботной службе.
Неприступностью и непомерным честолюбием Малышев быстро восстановил против себя весь личный состав взвода. Не прошло и месяца, как на командира посыпались жалобы, но тот, как бы не замечая, продолжал командовать в прежнем духе.
Коноводу было приказано следовать за командиром на расстоянии пятидесяти метров. Держась на указанной дистанции, Половченя с тоской вспоминал выездки с Пасечниковым, как тот расспрашивал красноармейца о прежней жизни, как учил его трудным кавалерийским приемам, мастерски демонстрируя их своему коноводу, следил за его учебой. Новый же командир больше был занят тем, чтобы покрасоваться перед женским полом.
В один из августовских вечеров командир приказал Половчени подать лошадь к квартире. В условленное время Гриша подъехал к дому, из него вышел в приподнятом настроении Малышев, распространяя вокруг себя запах душистого мыла.
- Здравствуй, Половченя. Едем в Старый Борисов.
- Есть ехать в Старый Борисов, товарищ командир.
Малышев, как обычно, ехал впереди на Олигархии, Половченя следовал за ним на Модной. При подъезде к городу в придорожном лесу послышался какой-то шум, и внезапно перед головой Модной пролетела большая птица. Гришина лошадь резко отпрянула в сторону, выровнялась и помчалась вперед, догоняя Малышева. Олигархия не любила обгонов и, угадав приближение Модной, рванулась с места в карьер. Малышев от неожиданности качнулся назад, потом вперед, а через несколько мгновений повис, удерживаясь одной ногой в стремени. Лошадь почуяв неладное, сама остановилась.
Подоспевший коновод высвободил ногу незадачливого седока, помог ему подняться. Командир тяжело и часто дышал, счищая пыль и грязь с обмундирования. Затем осторожно взобрался на лошадь и дальше поехал шагом. За ним, на нужном расстоянии, следовал Половченя.
Остановились на окраине городка у небольшого домика. Командир, приказав Грише спешиться и ждать его, скрылся в домике. Минут через тридцать он появился на крыльце с девушкой и вместе с ней ушел в город. Вернулись ночью, долго любезничали, не замечая присутствия коновода.
После этой поездки Малышев немного смягчился, но по-прежнему соблюдал дистанцию между собой и коноводом.
Школа младших командиров
Пасечников сдержал свое слово. В самом начале весны он вызвал Половченю.
- Хватит тебе, Гриша, быть коноводом. Пойдешь в школу младших командиров.
- Есть идти в школу младших командиров. Спасибо, товарищ командир эскадрона!
Командир взвода уже знал об откомандировании Половчени и сделал необходимые распоряжения, после чего Гриша быстро передал обязанности новому коноводу и закончил расчеты с помощником командира взвода. С предписанием в руках красноармеец Половченя явился в школу младших командиров, расположенную в ста метрах от части. Откомандирование в эту школу несколько расходилось с планами Гриши, но он успокаивал себя, думая: «Школа младших командиров не помешает, а танкистом я все равно стану».
Учеба началась с повторения уставов, главное внимание при этом уделялось изучению прав и обязанностей младших командиров. Кавалерия все еще считалась одним из самых подвижных родов войск, способным к самостоятельным и совместным действиям в наступлении и обороне. В соответствии с таким пониманием роли кавалерии занятия проводились в условиях усложненных действий с превосходящими силами противника, оснащенными различной боевой техникой, включая бронемашины, авиацию и средства химического нападения. Часто проводились учебные тревоги с форсированием марш-бросками, требовавшими хорошей тренировки на выносливость.
Жизнь полна неожиданностей, военная - тем более. Навсегда в Гришиной памяти останется эпизод, едва не стоивший ему жизни.
Разыгрывалась боевая задача по захвату стратегического рубежа с форсированием водной преграды. Местом переправы был довольно глубокий плес Березины. Курсанты, пересиливая упрямство непривычных к воде лошадей, начли переправу. Лошадь, шедшая за Гришей, делая сильные гребки, выбрасывала передние ноги, ища опоры на крупе впереди идущей лошади, и вдруг на середине реки она зацепилась подковой за ремень Гриши и потянула его вниз. Выручила природная сметка и наука Пасечникова. Гриша молниеносно освободил ноги, расстегнул ремень, погружаясь в воду, и ухватился за стремя товарища. Переправа закончилась благополучно.
Случай получил широкую огласку и подвергся всестороннему обсуждению. Партийная организация и высшие инстанции осуществили проверку учебного процесса. Были приняты меры по предупреждению подобных ЧП. Занятия пошли своим чередом.
Учебный материал прошли досрочно, и уже через пять месяцев после начала учебы в школе младших командиров Г.А. Половченя вернулся в родной полк на должность помкомвзвода. Шаров, оставаясь учителем, стал ближайшим товарищем Гриши. Их взводы вступили в соревнование по боевой и политической подготовке, помогая друг другу.
Но вскоре после возвращения Гриши в свою часть в его судьбе произошло важное событие: он пересел на другого коня, стального.