Рядовой Советского Союза

Боевое крещение

   Батальону было приказано взять десант 249-й стрелковой дивизии и идти на освобождение деревни Луги, согласуя действия с двумя лыжными батальонами. Оставив на месте тяжелые КВ, батальон переправил все средние и легкие танки на рассвете, ведомый танком Половчени, устремился к Лугам.

   Перед деревней – снеговой вал до трех метров в высоту и до 20 метров в ширину, насыпанный жителями окрестных деревень под дулами немецких автоматов. Это было серьезное препятствие. Танк Половчени устремился к заметной седловине снежного вала, врезается в снег, буксует, дает задний ход и снова пробивает снег. Десантники берутся за лопаты.

   Снежный вал становится все тоньше и тоньше. Через пробитый танком коридор уже видны дома и церковь. Еще немного и танк прорывается сквозь снежную преграду, за ним выходят остальные.

   Немцы встречают танки с десантниками на броне пулеметным и артиллерийским огнем. Десантники соскакивают с танков и вжимаются в снег. Плотность огня нарастает. Всем экипажам наступает приказ: не отрываться от пехоты. Не знает о приказе только танк Половчени: повреждена рация. Уверенный в том, что сзади идут остальные танки, тридцатьчетверка Половчени набирает скорость.

   Немцы намеренно пропустили оторвавшийся от своих танк, думая, что он будет уничтожен на второй линии обороны, и сосредоточили огонь на танках, поддерживаемых пехотой. Вторая линия немецкой обороны, еще не оправившаяся от нашей артподготовки, прозевала танк, и он ворвался в Луги к полной неожиданности немцев.

   Да, советский танк здесь явно не ждали. Немцы готовились к завтраку, ходили по деревне с котелками, кастрюлями. Повозки, санитарные машины, пушки, дымящиеся полевые кухни перемещались между собой. Большинство немцев ходили в платках, шалях поверх шинелей, на ногах у некоторых поверх обычной обуви большие лапти. Из общей массы выделяются недавно прибывшие из Германии офицеры в теплых шинелях с меховыми воротниками.

   Выскочившая из-за поворота тридцатьчетверка врезается в повозки, машины, кухни, рассыпая пулеметный огонь и стреляя из пушки. Грохот танка сливается с воплями, истеричными командами, ржанием лошадей. Немцы заметались.

   В танке радостное возбуждение: наконец-то началась настоящая боевая работа. «Быстрее, Пушкарь, быстрее! Дави все, что видишь! Жми на всю железку! Вася дай прикурить немцам! Угости их бризантным! Добавь! Яша, есть связь с командиром? Ну и ладно. Кроши их из пулемета!» - подает команды разгоряченному экипажу Половченя.

   Оставляя за собой кровь и смерть, танк выскочил на окраину деревни. Дорогу преграждает старик с шапкой в руке, Половченя выглядывает из люка. «Спасите, родные! Видите тот дом? Немцы согнали туда восемьдесят пять человек и хотят спалить!»

   Танкисты сбили с заколоченных дверей доски и, провожаемые возгласами благодарности за избавление от смерти, устремились дальше, на Андреаполь.

   Как потом выяснилось, в Луги прибыл накануне советского наступления немецкий полк и расположился здесь после утомительного марша на отдых. Вечером немцы вымылись в банях, ночь провели в теплых помещениях. Наступление Красной Армии было для немцев полной неожиданностью, а появление на улицах Лугов Т-34 вызвало переполох и деморализацию.

   Тем временем танк Половчени, взяв курс на Андреаполь, в одиночестве стремительно продвигался по дороге, которая представляла собой четырехметровый коридор с отвесными, до двух метров высотой, стенами в снегу. За этой дорогой немцы очень следили, поддерживали ее в хорошем состоянии, по ней шло снабжение из Андреаполя.

   Недалеко от деревни танк Половчени встретил батальон немецких лыжников, шедших не передовую. Избежать встречи с танком немцы никак не могли, убежать некуда – по сторонам снежного коридора. Высокие стены. Батальон был уничтожен гусеницами и огнем.

   Вот так описывает этот эпизод генерал Н.М. Хлебников, наблюдавший действия танка Половчени с крыши школы: «Я видел, как машина выскочила на дорогу и смела голову фашистской колонны. Дорога шла как бы в ущелье, между почти двухметровыми снежными стенами. В сторону не выскочишь, и танк Половчени, сбивая броней, давя гусеницами фургоны, машины, орудия врага мчался все дальше и дальше… А дорогу эту после пришлось расчищать от железного лома и множества вражеских трупов».

   Полагая, что его танк головной, а за ним идут остальные, Половченя уходил в сторону Андреаполя и углублялся в тыл противника на 12-15 километров. Вдруг танк потряс удар, и машина остановилась. Это бронебойный снаряд пробил бак с горючим, опалив полушубки Бондаренко и Гольцмана. Недалеко были немцы. Танкисты решили заделать пробоину и подключить топливопровод к запасному баку.

   Не успели. На танк уже взобрались немцы с громкими криками: «Рус, сдавай! Бистро, бистро!»

   Говорливый Бондарнко начал дипломатические переговоры:

   - Сейчас, паны немцы. Трошки почикайте, обязательно сдадимся!

   Немцы услышали Бондаренко, не знают, верить ему или нет. Пробуют открыть люк, но он закрыт изнутри. Бондаренко продолжает:

   - Чикайте, паны немцы! Чикайте, Заклинило.

   - Что есть чикай?

   - Обождите, значит, господа немцы. Заклинило.

   - «Господа немцы»? Гут, Иван, зер гут. Заклинил? Что есть заклинил? А, понимайт, понимайт.

   Немцы умолкли в ожидании выхода экипажа. Один из них достал губную гармошку, заиграл. Остальные, их было двое, заплясали. Пушкарский тем временем переключал топливопровод на запасной бак.

   - Рус, шнель, шнель! – торопят немцы, бьют в броню коваными сапогами. Через несколько минут, что-то приволокли и набросили на танк. Смотровая щель оказалась закрытой.

    - Что вы делаете, господа немцы? – кричит Бондаренко. – Я ничего не вижу!

   - Зер гут, господа коммунист. Зер гут! – смеются немцы и принимаются за еду. Слышно, как скребут ложками в котелках.

   - Товарищ командир, готово. Есть топливо! – докладывает Пушкарский.

   Половченя приказывает ему развернуть танк на обратный путь. Оживший танк рванулся с места. Немцы закричали «Майн гот! Русише швайн!», но остались на танке.

   - Коля, добавь! – просит Половченя.

   - Как я добавлю? Ничего невидно.

   - А вот я погляжу, - Бондаренко смеется и открывает затвор орудия.

   - Сволочи! Заткнули чем-то ствол!

   Танк Половчени шел на высокой скорости по снежной целине, охваченный огнем: немцы подожгли пропитанный соляркой брезент, наброшенный на танк, сами бежали вслед за танком. При попытке прибавить скорость огонь разгорался все больше, подбираясь к мотору. Это уже смертельная опасность.

   - Стой Костя. Глуши мотор, - говорит Половченя водителю-механику. Снимает полушубок и, открывает люк, командует:

   - Берите огнетушители и гасите огонь, а я сброшу брезент».

   Половченя соскочил с танка и удивился: оказывается, уже наступила ночь, на чистое небо высыпали звезды. Ярко светит полная луна. Половченя сбросил с танка горящий брезент и потащил его в сторону. Вдруг чьи-то руки зажимают рот и тащат Половченю в кусты. Половченя отчаянно сопротивляется, старается зацепиться носками сапог за какую-нибудь корягу. Рассечена бровь, во рту появился соленый вкус крови. Половчене удается вырваться и пробежать по направлению к танку несколько метров, его опять схватили. Но он успел крикнуть «Хлопцы! Выру…»  и ему опять зажимают рот.

   Экипаж, справившись с огнем, ждал командира. Вдруг послышался слабый крик. Танкисты насторожились. Бондаренко, высунувшись из башни, увидел группу дерущихся людей и понял, что немцы берут командира в плен. «Хлопцы! Выручайте командира!» - кричит он, выскакивает с пистолетом в руке, подбегает к борющимся. Выстрелить не успел – падает, схватившись за левый бок, в который впивается немецкая пуля.

   Пушкарский успел настигнуть немцев. Большим рожковым ключом он бьет одного немца по голове и сваливает его на землю. Второй немец вот-вот выхватит пистолет, но не успевает выстрелить, пушкарский бьет его ключом по руке. Пистолет падает на землю. Половченя успевает схватить его и двумя выстрелами укладывает немца. Вскоре немца, оглушенного ключом, тащат к танку и привязывают к жалюзи. Бондаренко ранен, судя по всему, не очень опасно.

   Возвращаться назад было уже не так далеко: Луги были в наших руках. Бондаренко доставили в санчасть. Сарра Яковлевна осмотрела рану и успокоила: «Рана касательная. Боец пока останется здесь».

   Попрощавшись с Васей, танкисты отправились на поиски генерал-майора Хлебникова – доставить пленного. Возле одного из домов заметили часового. Значит, генерал здесь. Танк остановился, Половченя доложил генералу о своем прибытии. Генерал дружески сказал:

   - Докладывай, герой, что у тебя?

   - Товарищ генерал-майор, мы привезли языка. Допросите его, пока он не замерз.

   - Давай сюда вашего немца.

   Половченя открыл дверь:

   - Сержант, введите пленного!

   В дверях появился дрожащий от холода и страха немец, за ним Пушкарский.

   - Здравия желаю, товарищ генерал! Разрешите обратиться к старшему лейтенанту? Товарищ старший лейтенант! Ваше приказание выполнено. Пленный доставлен. Разрешите идти, товарищ генерал? – четко обращался Пушкарский.

   - Пожалуйста, идите, - и, одобрительно посмотрев на Половченю, добавил:

   - Вымуштровал, старший лейтенант.

   - Не моя заслуга, товарищ генерал-майор. Это старослужащий сержант, любит порядок. Разрешите идти?

   - Идите. Да, чуть не забыл. Недалеко от сюда в подвале церкви засели немцы. Помоги выкурить их своими пушками.

   На улицах Лугов еще оставались завалы из разбитой техники. Танкисты с удовлетворением смотрели на плоды своих трудов. Слышалась редкая артиллерийская стрельба. Из подвалов церкви велся автоматный огонь – это сопротивлялась немецкая рота, оставленная в тылу наступающих войск.

   Половченя связался с другими танками, поставил их на прямую наводку. После трех прицельных залпов немцы выбросили белый флаг и вышли с поднятыми руками. Но и это еще был не конец. Продолжалась снайперская стрельба с колокольни, стоившая жизней двух командиров и трех рядовых. Танки перенесли огонь на колокольню. Последний очаг сопротивления 189-го полка 81-й немецкой дивизии был ликвидирован.

   Боевое крещение экипажа Половчени и всего батальона прошло успешно.

<=                                                            =>